Драконы мага песочных часов

Уэйс Маргарет

Фистандантилус затих. Теперь Рейстлин не мог скрывать мысли от старика — все силы уходили на взятие под контроль Ока Дракона. Фистандантилус увидел угрожающую опасность и попробовал найти способ спасти себя.

Рейстлин поправил шар на столе так, чтобы тот не укатился. Из другого мешочка он вытащил грубо вырезанную подставку, которую мастерил все те дни, когда они с Карамоном и остальными ехали в фургоне через Ансалон. Тогда Рейстлин был счастлив, более счастлив, чем долгие годы прежде. Они с братом погрузились в прежнюю атмосферу товарищества, вновь нахлынули воспоминания

о тех днях, когда они были наемниками. Днях, когда надеяться можно было только на сталь и магию.

Рейстлин решительно смел пыль со стола и так же смел воспоминания о Карамоне из своего разума. Установив Око Дракона посередине, он видел, как различные оттенки зеленого медленно переливались внутри. Артефакт был ледяным на ощупь. Рейстлин знал, что произойдет дальше, поэтому сейчас, набравшись терпения, он выжидал, успокаиваясь и борясь со страхом.

Он припомнил записи эльфийского мага Феал-хаса, который некогда обладал Оком Дракона, особенно одну строчку:

«…каждый раз, когда ты обретаешь контроль над Оком Дракона, оно, в свою очередь, пытается установить контроль над тобой».

Око Дракона начало медленно, но неуклонно увеличиваться в размерах — Рейстлин сконцентрировал на нем внимание.

— Ты пожалеешь об этом, — сказал Фистандантилус.

— Не в первый раз, — произнес Рейстлин, прикасаясь руками к холодному артефакту.

Аст билак мипаралан. Сух тантангисар…

Эти слова Рейстлин узнал от Фистандантилуса. Он уже произнес их однажды, сейчас сказал во второй раз.

Зеленый свет, переливающийся внутри шара, сменился несметным числом оттенков, они замелькали так быстро, что, если смотреть на них внимательно, могла закружиться голова. Маг прикрыл глаза. Кристалл оставался ледяным, холод причинял боль. Рейстлин крепко держал артефакт — если боль и ослабнет, то лишь для того, чтобы смениться еще более сильной.

Рейстлин произнес слова в третий раз и открыл глаза.

Внутри шара пылал странный, разноцветный свет. Он напоминал темную радугу. Затем там появились две руки. Рейстлин глубоко вздохнул и схватил их, крепко сжав. Теперь он был сосредоточен и не испытывал страха. В прошлый раз руки поддержали его, успокоили, как мать утешает дитя, и он поразился, как сейчас руки в ответ сжали его кисти в сокрушительном захвате.

Стол, стул, посох, таверна, улица, Башня, Палантас — все исчезло. Темнота — не живая темнота обычной ночи, но ужасная тьма небытия окружила его.

Руки из артефакта попробовали утянуть его в пустоту. Рейстлин сопротивлялся изо всех сил, собрав всю энергию. Но этого было недостаточно, чужие руки оказались более сильными — они затаскивали мага внутрь.

С ужасом посмотрев на них, Рейстлин увидел: это уже не были руки из Ока. Теперь плоть на них сгнила и отвалилась, ногти стали длинными и желтоватыми, как у трупа. Подвеска с гелиотропом, чья зеленая поверхность была забрызгана кровью многих юных магов, жизни которых украл старый чародей, болталась на худой шее.

Противостояние отнимало силы у Рейстлина. Он закашлялся, выплюнув кровь,

не имея возможности освободиться от хватки призрачных рук, вытер губы о ворот своей новой черной мантии и заговорил с драконицей по имени Гадюка, сущность которой была поймана в артефакте.

— Гадюка, ты же признала меня своим повелителем! Ты уже служила мне в прошлом, почему же теперь оставила меня?

Драконица ответила:

— Потому что ты горд и слаб. Как и эльфийский король Лорак, ты попал в мою западню.

Лорак был жалким королем, но достаточно высокомерным, чтобы считать себя способным подчинить Око Дракона. Артефакт взял его под контроль и с его помощью разрушил Сильванести, древнюю эльфийскую родину.

— Он уничтожил то, что любил больше всего. А я уничтожил Карамона, — лихорадочно пробормотал Рейстлин, даже не думая, что говорит. — Драконица провела меня…

Призрачные руки неумолимо тянули его в пустоту. Рейстлин отчаянно сопротивлялся, находя в себе силы, порождаемые отчаянием. Он уже не понимал, что происходит, руки дрожали от напряжения, под черной мантией струился обильный пот. С каждой секундой Рейстлин слабел все больше.

— Ты плывешь по реке времени… — продолжал Рейстлин, борясь с удушьем. — Будущее, прошлое, настоящее — все струится вокруг тебя. Ты касаешься всех уровней мироздания…

— Это правда…

— На одном из этих уровней у меня есть враг.

— Я знаю…

Рейстлин всмотрелся в Око поверх протянутых рук. С одной стороны реки времени он видел лицо Фистандантилуса. Видел крыс на поле брани, копошащихся среди мертвецов, пожирающих плоть, оставляющих за собой лишь голые кости. Вот все, что оставалось в прошлом старика.

Но глаза Фистандантилуса горели решительным и безжалостным огнем. Его руки крепко держали Рейстлина, одна сжимала руки мага, другая — его сердце. Фистандантилус сражался с Рейстлином за контроль над Оком Дракона. И при этом использовал жизненную силу самого Рейстлина.

— Вижу, чувство юмора тебе не изменяет, — сказал Фистандантилус. Его тихий голос стал почти нежным. — Прекрати бороться со мной, юный маг. Зачем продолжать сопротивляться, терпеть боль и страдание, ставшие частью твоей жизни? Ты стоишь передо мной, голый, уязвимый и одинокий. Все, кто заботился о тебе, теперь презирают и ненавидят. У тебя даже не осталось магии. Все, что ты знал и умел, талант, сила — все это было даровано мной. И в глубине души ты знаешь об этом.

«Он прав, — в отчаянии подумал Рейстлин, — у меня нет собственного мастерства. Это он подсказывал слова заклинаний, его знание даровало мне могущество. Он присматривал и защищал меня, как в свое время это делал Карамон. А теперь Карамона нет, у меня больше никого не осталось. Никого и ничего».

— Он ошибается. У тебя есть магия…

Голос, произнесший эти слова, был его собственным голосом, шедшим из самой глубины души и сумевшим заглушить льстивый шепот Фистандантилуса.