Драконы на каникулах
Шрифт:
— Они будут убивать таким изощренным способом?! — перепугался султан.
Визирь с трудом сдержал смешок, представив рыжую принцессу, пытающуюся ложкой убить султана. Сохраняя каменное лицо, Аррудин произнес:
— Нет, о солнцеподобный, убивать они если и будут, то другим способом…
— Значит, будут! — почти впал в истерику султан.
— Я сказал — если, — все-таки ухмыльнулся визирь. — Пока они этого делать не собираются. Я так понимаю, что это зависит от того, выполним ли мы их требования.
— Да-да! Выполним! Все требования выполним! — закричал явно поддавшийся панике, напуганный словами своего визиря султан, а сам Аруддин зах Айдабакар ун Релсох тяжело вздохнул: требований было много, и все довольно серьезные. Среди них было такое — открыть доступ к воротам в другие миры, правда, только
Великий визирь хмыкнул — а что, если пригласить на завтрашнюю аудиенцию и представителей купечества? Вряд ли они будут возражать и возмущаться после знакомства с королевой Зелии и ее сестрой. Тем более врата, расположенные в орочьих степях, и так уже потеряны.
ГЛАВА 21
Орки
Бескрайние просторы, раскинувшиеся от подножия Хасийских гор на севере до Заскийского султаната на юге, от гор Таренги на востоке до Гуланского океана на западе — это Великая Орочья степь — земля орков. Как и племена, ее населявшие, степь не была однородна — тучные пастбища на севере, полупустыня на юге и пустыня на востоке. Пустыня тянулась на восток и за горами Таренги, а затем переходила в леса, но леса были так себе, больше похожие на заросли кустарника. Можно сказать, что горы являлись частью этой степи. Пустынные у подножия, по мере подъема они становились все более зелеными, а ближе к вершинам снова превращались в пустыню, но уже в снежно-ледяную.
В старые времена степная Оркания выбрасывала свирепые орды, идущие набегом на земли Старой Империи и Заскии, заморской колонии Эпира. Но если Империи было что противопоставить диким кочевникам — ее легионы вставали на пути орды железной стеной, — то заморская колония Эпира в итоге пала под ударами орков. Кочевники, смешавшись с местным населением и эпирскими поселенцами, образовали Заскийский султанат. У любого заскийца в жилах текла часть орочьей крови. Да и те орочьи племена, чьи земли граничили с султанатом, были или вассалами султана, или его верными союзниками. Собственно, эта часть степи и носила теперь название Оркании, остальное было степью, Орочьей степью.
Почти треть гвардии султана состояла из чистокровных орков. А племена, жившие, вернее, кочевавшие у заскийских границ, признавали султана своим верховным правителем. Честно говоря, зависимость орков от султаната была чисто номинальной, заскийцы нуждались в этом союзе гораздо больше, чем сами степняки, — союзники служили защитой от набегов тех орков, что не признавали над собой ничьей власти. Но это не мешало и диким кочевникам участвовать в войнах на стороне султаната, как это было в прошлом году, когда Ваштанарам Седьмой собрался воевать с Зелией. Грабить ведь все равно кого, а добыча — она и есть добыча, независимо от того, где ее взяли. Но с тем походом вышел большой конфуз. Нет, Зелия не выставила большую армию, равную султанской. Навстречу орде юга выступили только оседлые орки, подданные зелийской королевы. Но они даже не вступили с султанской армией в боевое соприкосновение! Дело решили неизвестно откуда взявшиеся драконы, обладающие магическими способностями, что в принципе невозможно. Эти странные драконы выдыхали огонь, очень сильный огонь, и умели замораживать все вокруг! Это было очень необычно и даже страшно! Но против султанской армии они свои умения не использовали, драконы просто выморозили траву, так что лошадей было нечем кормить. Это вынудило отступить огромное войско, вернее, попросту бежать. Была еще одна причина поспешного отступления, о которой и вспоминал сейчас Уругышак, вождь Удгурской орды. Он стоял на вершине холма и размышлял.
Уругышак был не один, рядом с ним обдумывал сложившееся положение Уртымарк, верховный шаман этой же орды. Ведь тогда было не просто появление необычных драконов — это был знак! Потому как боги в своей милости показали, что тот поход им неугоден. Как еще можно расценить танец дракона с орочьим ритуальным барабаном?! Не простой танец, а танец, призывающий дождь. Понятно, что дракон призывал не обычный дождь. Судя по предшествующим событиям, он должен был быть ледяным, замораживающим всех! А возможно, и огненным! Тогда Уругышак и Уртымарк правильно поняли этот знак и вовремя ушли,
— Что же делать? — рассуждал Уругышак. — Султан нам не поможет, он запрется в своих городах, как уже не раз было. Возможно, его армия и маги смогут отбить нападение…
Уртымарк скептически хмыкнул:
— Какие у него маги? Несколько десятков, не больше, он же на нас полагается, думает, мы прикроем. Ты прав, он укроется за стенами, а это значит, нам он не поможет. Будет ждать, надеяться, что Таренгийская орда уйдет.
— Боюсь, что нет. Лазутчики сообщают: это не простой набег — идет вся орда! Степь у гор скудна, но последние годы были обильны на дождь, вот и расплодились стада, да и детей у восточных орков стало много. Матери не хотят, чтоб те, кто родился, умерли, когда это благодатное время закончится, а по всем признакам следующее десятилетие будет засушливым. Да и султан, затеяв прошлогодний поход, с одной стороны, способствовал объединению орков Таренги, а с другой — показал свою слабость… Сам понимаешь, этим нельзя не воспользоваться! Поднялась вся Таренга. Это не набег, идет вся орда! — повторил Уругышак.
Шаман не стал возражать своему вождю. То, что тот сказал, было очевидно — все три орды Оркании, даже если объединятся, не смогут противостоять оркам Таренги, ведь это был не набег, а переселение! Шаман вздохнул, его поддержал вождь. Если весь народ спасти нельзя, то хоть семьи… У обоих — и у вождя, и у шамана — младшие сыновья служили в гвардии заскийского султана. Оба они жили в казарме сарламов, но для них не будет большим затруднением снять или даже купить несколько домов в Яфре, чтоб разместить своих родственников. Пусть хоть семьи спасутся, сам же Уругышак возглавит своих воинов, даже если это будет его последний бой. Вождь должен быть со своим народом. Видно, об этом же подумал и Уртымарк, потому как его очередной вздох был так же мрачен, как и вздох вождя. Верховный шаман тоже должен разделить судьбу своего народа.
Вождь и шаман понимающе переглянулись. О семьях не было сказано ни единого слова, но оба орка друг друга прекрасно поняли. За городскими стенами оставался хоть какой-то шанс. Даже если орда не уйдет и султанат падет, то город какое-то время продержится, а там и желание грабить и убивать у захватчиков если не пропадет, то убавится. Возможно, и часть орков Оркании выживет — уйдет в пустыню или вольется в ряды завоевателей — это наиболее удачливые.
Вождь и шаман глядели на степь с холма, на котором стояли, и думали. Слабый ветерок нес запахи, присущие только степи, высокая трава колыхалась, подобно морским волнам. Седые пряди ковыля дополняли это сходство, появляясь и исчезая в этом зеленом море, словно белые барашки на верхушках волн. Оба орка снова вздохнули. Доведется ли им еще когда-нибудь вот так любоваться родной степью?
— Ага! — раздалось за их спинами, а потом тот же голос вежливо поздоровался: — Мир вам и долгих лет жизни!
Оба — и вождь, и шаман — резко развернулись. Они не слышали, как подошел обладатель этого звонкого, но в то же время хрипловатого голоса. К орку в степи подкрасться незамеченным невозможно, но этот обладатель рыжей копны волос… И не только он. За его спиной стояли младшие сыновья Уругышака и Уртымарка, которые должны были быть в Яфре, ведь они служили в гвардии султана. Оба орка возвышались, подобно башням, над маленькой и худенькой фигуркой поздоровавшегося. Это был не орк, хотя поздоровался он на орочьем, причем на южном диалекте, без всякого акцента. Если вождь в первые секунды растерялся, то шаман сразу повалился ниц.