Драконы подземелий
Шрифт:
Буквально посиневший от негодования Рейстлин пригвоздил брата гневным взглядом.
— Карамон, нам надо поговорить, — грозно выговорил он.
13. ЦАРСТВЕННЫЙ ГОСТЬ. ПУТЬ НА ВЕРХ. Жуткое открытие
Стурм нежно погладил шлем, не переставая восхищаться работой. Он не ощущал царившего в оружейной напряжения. Не слышал, как Рейстлин отчитывает брата тихим гневным голосом, а Карамон, переступая с ноги на ногу, мямлит в свое оправдание нечто нечленораздельное о своей невиновности. Не замечал даже, как Тика, схватив Тассельхофа за воротник, потащила вон из комнаты, бормоча какие-то доводы в пользу скорейшего ухода из этого жуткого места.
Его пальцы осторожно стерли грязь с драгоценных камней, заставив их сверкать еще ярче. Один особенно привлек внимание рыцаря: размером с кулак ребенка, самоцвет находился строго посредине. Соламниец, мечтательно наклонив голову, представил, как засверкает этот шлем, если его хорошенько начистить. Внезапно Стурму чрезвычайно захотелось его примерить.
Рыцарь сам не ведал, как возникла подобная мысль. Он бы не променял собственный шлем, принадлежавший некогда его деду, а потом отцу, на все сокровища Кринна, а этот все равно не подошёл бы ему. Предназначенный для гнома, убор оказался слишком велик для человека. Голова соламнийца болталась бы в нем, словно ядрышко в ореховой скорлупе. И все же желание надеть становилось все сильнее. Может, Стурму хотелось почувствовать, каково это — носить царский убор, а может, оценить уровень мастерства. Или сам волшебный шлем нашептывал нечто таинственное завороженному рыцарю, соблазняя водрузить себя поверх длинных волос, уже посеребренных сединой, несмотря на молодые годы.
Точно во сне Светлый Меч снял отцовский шлем и положил на пол у своих ног. Держа реликвию перед собой и не сводя с нее восхищенного взгляда, Стурм припомнил слова Рейстлина, будто шлем волшебный. Но рыцарь пренебрег предостережением. Ни один настоящий воин никогда бы и близко не подпустил колдуна к своим доспехам. Злонравный колдун просто хотел напугать его, чтобы оставить шлем себе.
И рыцарь надел шлем. К удивлению и радости наивного соламнийца, убор пришелся ему впору, точно ковался специально для него. Только для него.
— Так что это был за дракон, Рейст? — спросил Карамон, предпринимая отчаянную попытку оттянуть неминуемые объяснения. — Он странного цвета. Может, это помесь?
— Ты хотел сказать «мутант», болван, — холодно отозвался Рейстлин. — Зверь мог разговаривать, и сейчас я не имею ни малейшего понятия, что это была за тварь! — Колдун судорожно глотнул воздуха. Раздражение переполняло его.
— Думаю, мы пойдем и поищем выход отсюда, Карамон, — пролепетала Тика первое пришедшее на ум оправдание своему малодушному бегству. — Идем, Тас. Поищем выход. — Она сгребла кендера за ворот.
— Чего его искать! — возразил Тас, пытаясь вывернуться. — Выйдем так же, как и вошли!
— Мы поищем другой выход! — сердито прошипела девушка, выразительно расширяя глаза, и выволокла его из комнаты, игнорируя дальнейшие возражения.
Рейстлин смерил Карамона гневным взглядом, под которым великан съежился и, казалось, сделался вдвое меньше.
— Что она здесь делает? — взорвался, наконец, маг, напустившись на несчастного брата. — Это ты велел ей прийти? Ты?
— Нет, Рейст, клянусь! — Богатырь стоял, опустив голову и потупив взгляд. — Я и понятия не имел.
— Из всех глупостей, которые ты натворил, эта — самая чудовищная. Ты хоть понимаешь, какой опасности ее подверг? И кендера. О боги, сохраните нас от кендера!
Волшебник вынужден был умолкнуть, дабы набрать в легкие воздуха, но тут же зашелся кашлем. Юноша долго не мог говорить и потянулся за платком, не в силах совладать с приступом.
Карамон с состраданием смотрел на брата, но не осмеливался произнести ни слова поддержки. Он и так оказался в скверной ситуации, впрочем, не по своей вине. Одна часть его существа дрожала от гордости за Тику, решившуюся последовать за ним в это страшное место. Другая же страстно желала, чтобы девушка оказалась сейчас где-нибудь за морем-океаном, как можно дальше отсюда.
— С ней не будет никаких проблем, Рейст, — пробормотал, собравшись с силами, Карамон. — И с Тасом тоже. Стурм может проводить их обратно в лагерь. А мы с тобой отправимся в Торбардин или куда ты захочешь.
Едва отдышавшись после изнуряющего приступа кашля, колдун отер губы и одобрительно посмотрел на брата. План Карамона избавлял мага не только от Тассельхофа и Тики, благодаря ему расчетливый юноша мог отделаться и от рыцаря.
— Пусть они отправляются немедленно, — прохрипел Рейстлин.
— Конечно, Рейст, — заверил его Карамон, облегченно вздохнув. — Пойду поговорю со Стурмом. Стурм?! Так ты здесь!
Карамон повернулся, обнаружив прямо у себя за спиной Светлого Меча. Однако выглядел рыцарь, признаться, странновато. Великан озадаченно поглядел на друга, слегка склонив голову набок. Рыцарь снял свой шлем, которым дорожил больше жизни, а вместо него напялил какое-то грязное, заляпанное кровью ведро, причем совершенно не подходящее ему по размеру. Забрало болталось у горла, глаза грозно и гордо поблескивали где-то на уровне верхней границы прорезей.
— Хорошенький же шлем ты откопал! — пробормотал с невольной улыбкой Карамон.
— Ко мне должно обращаться «Ваше Высочество», — сурово произнес Стурм незнакомым голосом, раздающимся, казалось, словно из глубины шлема. — Я бы желал знать ваши имена, а также откуда вы прибыли. Однако теперь мы не владеем временем. Нам немедленно нужно скакать в Торбардин.
Рейстлин внимательно смотрел на Стурма, прищурившись. Маг казался абсолютно невозмутимым, что странно, поскольку выглядел Светлый Меч смехотворно.
— Я ясно дал понять, что шлем заколдованный, — тихо проговорил он.
— Ну же, Стурм, прекращай. — Карамон не на шутку испугался. — Мы с Рейстом поговорили и решили просить тебя проводить Таса и Тику обратно в лагерь.
— Не имею понятия, о чем ты говоришь, и не знаю никакого Стурма, — нетерпеливо перебил рыцарь. — Я Граллен, сын Дункана, Подгорного Короля. Мы должны немедленно вернуться в Торбардин. — Его голос стал печальным. — Мои братья погибли. Боюсь, все потеряно. Нужно сообщить королю.