Драконы Пропавшей Звезды
Шрифт:
— Как смешно он, в таком случае, заснул, — пробормотал Тас. — Может, мне ущипнуть его?
— Не прикасайся к нему! — предупредил маг. — Он в коме.
— А, я знаю, где это, — уверенно отозвался Тас. — Это к северу от Устричного, примерно милях в пятидесяти. Только, Палин, он ни в какой ни в Коме, он здесь.
Глаза эльфа вдруг закрылись и долго не открывались. Он приходил в себя после того странного состояния, когда тело находится на месте, а дух бродит по миру. Эльф с силой втянул в легкие воздух, крепко сжал губы, пальцы его скрючились, лицо исказилось, словно от боли. Он сжал и снова разжал пальцы, потер их.
— Нарушение циркуляции крови. — Эльф произнес первые слова и взглянул на Палина. — Довольно болезненно.
— Изнемогаю от жалости, — сказал тот.
Взгляд Даламара скользнул к изуродованным рукам мага, к его скрюченным пальцам. Ничего не сказав, он продолжал тереть руки.
— Привет, Даламар! — прощебетал Тас, обрадовавшись случаю вступить в беседу. — Приятно снова увидеться с тобой. Я тебе уже говорил, как сильно ты изменился с первых похорон Карамона? Знаешь, какую отличную речь я тогда произнес? Всем ужасно понравилось, но потом вдруг начался дождь. Мы все, конечно, и до этого были грустными, а из-за дождя стало еще хуже, но ты вдруг сказал что-то и взмахнул руками — вот так, — и дождь сразу перестал. Капли засверкали как стеклянные, и в небе раскинулась такая радуга...
— Нет! — выкрикнул эльф и выставил вперед руку.
Тас уже собрался перейти к другим частям своего замечательного повествования, поскольку Даламар явно не хотел слушать про чудесную радугу, но эльф как-то странно глянул на него, высоко поднял руку и сделал какой-то жест, будто прицеливался.
«Кажется, я тоже собираюсь в ту самую Кому», — успел подумать Тас и надолго лишился сознания.
16. Скучающий кендер
Палин уложил бесчувственного Таса в обшарпанное, покрытое пылью и плесенью кресло, стоявшее в дальнем углу библиотеки. Даламар по-прежнему сидел за столом, уронив голову на руки.
Всмотревшись, Палин был потрясен видом тщеславного эльфа: поседевшие, пегие волосы, постаревшее лицо, худые руки, покрытые сетью набухших вен. И это прежний властитель их дум... Властелин Башни...
— Ваш чудо-затвор на двери внизу, — спросил Палин эльфа, — рассчитан на то, чтобы удержать нас в Башне?
Даламар не пошевелился и не произнес ни слова, предоставляя магу возможность самому ответить на свой вопрос.
— В таком случае, для защиты от них? — Палин указал на окно. — Если так, вам не мешает спуститься и вернуть его на место.
Даламар, храня угрюмое молчание, встал и вышел из комнаты. Через несколько минут он вернулся и встал рядом с Палином, глядя на бледный туман безмолвно кружившихся душ.
— Они окружают вас, — тихо заговорил Даламар. — Их ледяные руки хватают вас. Вас сжимают их леденящие кровь объятия. Холодные пальцы подбираются к вашему горлу... Впрочем, зачем я рассказываю вам об этом? Все это вы знаете сами.
— Знаю, — согласился Палин, — знаю. — Он тряхнул головой, словно отгоняя ужасные воспоминания. — Но вы тоже не можете уйти отсюда.
— Не может уйти мое тело, — уточнил Даламар. — Но мой дух волен парить, где ему вздумается. Просто, когда я ухожу, мне необходимо вернуться обратно. — Он пожал плечами. — Как там любил говорить наш шалафи? «Даже маги должны знать страдания». Такова цена, которую платим мы. — Эльф опустил взгляд на искалеченные пальцы мага. — Не так ли?
Палин спрятал руки в просторных рукавах своего одеяния.
— Ну, и где же ваш дух пребывал сейчас?
— О, я странствовал по Ансалону, — ответил Даламар. — Знакомился с вашей фантастической историей путешествия в прошлое.
— Историей? Но не я вам рассказал эту историю, — желчно заметил Палин. — От меня вы не услышали об этом ни одного слова. Значит, вы виделись с Йенной. Это она вам все рассказала. А еще говорила, что не видела вас долгие годы.
— Она сказала вам чистую правду, Маджере, уверяю вас. Но не всю правду. Она действительно не видела меня, она только слышала мой голос. Это произошло совсем недавно — мне понадобилось встретиться с нею после того ужасного шторма, что пронесся над Ансалоном, и я вызвал ее.
— Я спрашивал, знает ли она, где вас можно найти.
— И она сказала вам чистую правду. Она не знает, где меня можно найти. Я никогда не рассказывал ей об этом. И она никогда не бывала здесь. Впрочем, здесь никто не бывал. Вы — первый, и поверьте мне, — брови Даламара сердито насупились, — если бы вы не оказались в столь критических обстоятельствах, то и вас бы здесь не было. Я не большой любитель веселых компаний. — Глаза Даламара зло блеснули.
Палин хранил молчание, не вполне понимая, верить сказанному или нет.
— Ради всего святого, бросьте так смешно дуться, Маджере. — Эльф не совсем правильно истолковал молчание Палина. — Это не подобает человеку вашего возраста. Сколько вам лет? Шестьдесят? Семьдесят? Сто? С вами, людьми, этого никогда толком не понять. По-моему, вы выглядите на добрую сотню лет. Что же касается «предательства» Йенны, то для вас и кендера оно послужило спасением, ибо, не займись я вами, вы бы сейчас были вверены нежным заботам Берилл.
— Не пытайтесь, пожалуйста, уязвить меня намеками на мой преклонный возраст, — спокойно отозвался Палин. — Я знаю, что сильно постарел. Для людей такой процесс естествен. Но не для эльфов. Взгляните в зеркало, Даламар. Годы потрудились над вашей внешностью куда больше, чем над моей. А гордость? — Он пожал плечами. — С гордостью я расстался давным давно. Видите ли, когда твоей магии не хватает даже на то, чтобы вскипятить чашку утреннего чая, гордость — это непозволительная роскошь. Почему-то мне кажется, что вы легко меня поймете.
— Возможно, и пойму. Я знаю, что сильно изменился. Та битва, которую я вел против Хаоса, отняла у меня не одну сотню лет, но я примирился с этим. В конце концов я вышел из нее победителем. Победителем — и побежденным. Я одержал победу в войне, но потерпел поражение от того, что последовало за нею. Потеря магии... Я рисковал жизнью ради нее, — продолжал Даламар, тон его стал бесцветным и равнодушным. — За обладание магией я бы легко расстался с жизнью. И что же? Магия покинула нас, как покинули нас Боги. Они оставили меня осиротевшим, беспомощным, бессильным. Обыкновенным. — Даламар горько вздохнул. — А ведь я всем пожертвовал ради магии — родиной, соотечественниками, близкими... Я считал, что совершил выгодную сделку. Моя жертва была вознаграждена. Но награда выскользнула из моих рук, и я остался ни с чем. На потеху всему миру.