Драконы Войны Душ

Уэйс Маргарет

Несмотря ни на что, Щит тоже не мог не улыбнуться. Он был знаком с семьей Жека, знал, что у каждого члена команды имелись родные или близкие. Будучи минотаврами, они станут от души восхищаться рассказами, славить живых и воспевать подвиги павших.

– А где все остальные?

– Погибшим воздали подобающие почести. Орин ухаживает за ранеными. Команда расположилась лагерем на берегу, капитан.

Щит покачал головой.

– Я больше не капитан. Капитан – ты.

– Ты навсегда останешься нашим капитаном. – Жек собрал остатки своих вещей. – Я всегда буду гордиться годами службы под началом капитана Сальваса, павшего в битве против жестокого красного дракона.

Серебряный

дракон, бережно взявший останки Звезды в огромные лапы, возразил:

– Я не Сальвас. Мое имя – Щит.

– Хорошее, гордое имя. – Жек прижался к стене, чтобы освободить ему дорогу. – Я буду славить его вместе с остальным экипажем.

Серебряный, бережно прижимая к груди осколки черепа, склонил голову в знак уважения.

– Я мог бы принести тебя на берег.

Это предложение вызвало у Жека негодующее фырканье:

– Если бы минотаврам было предназначено летать, Саргоннас снабдил бы нас крыльями! Не сочти за обиду, капитан…

– Тогда прощай, Жек. И спасибо тебе.

Мысли Щита уже не занимало прошлое. Он думал о будущем. Звезда, наконец, обрела покой. Он похоронит ее останки, и в его мыслях воцарится спокойствие. Однако, выйдя из пещеры в темноту ночи, он едва не выронил свою драгоценную ношу, настолько ошеломило его увиденное. Буря утихла, и небо очистилось от туч, приветствуя изумленный взор дракона множеством звезд, сложившихся в знакомые очертания. Все они были на местах. Все, кроме двух. Нигде не было видно созвездия Паладайна…

И еще Щит не смог отыскать созвездие Такхизис, а это, как он понимал, было намного важнее.

Запел рог. Щит оторвал взгляд от невероятной картины в небе и посмотрел на берег. В освещенном факелами лагере торжественно выстроились минотавры. Лунный свет блестел на их доспехах.

Все как один, они подняли оружие и проревели боевой клич, повторив его пять раз, чтобы привлечь удачу.

Щит спустился пониже, распростер крылья и издал победный рык. А затем его сердце наполнилось надеждой, которая была не только его личной, но и всего этого мира, – и серебряный дракон взмыл в звездное небо.

Ненси Верайн

ДРАКОНЫШ

Содранными в кровь пальцами Ворон Торн ухватился за последнюю зацепку на склоне горы, носком сапога нащупал последнюю выемку и прижался к каменной стене. Ледяной ветер хлестал по щекам; пальцы начали быстро неметь. Он запрокинул голову и взглянул на вход в пещеру – высокое темное отверстие над широким уступом. Повиснув между бледным зимним солнцем и каменистой пустыней, Ворон набрал полную грудь холодного воздуха, собрал остатки сил и подтянулся на край выступа. Наконец руки могли отдохнуть на равной поверхности. Спустя мгновение он сумел выбраться на площадку. Ворон повернулся и посмотрел на лежащий внизу мир. На юго-востоке раскинулся город Оплот; за ним притаилось Убийственное ущелье, пристанище воров и логово наемных убийц. Там, в Убийственном ущелье, был дом Ворона. В нескольких милях от поселка начиналась гряда гор, тянувшаяся до самых Лордов Рока, группы спящих вулканов.

Ворон нырнул в пещеру. Во внезапно обступившей тишине он спрятал ладони под мышками и пригнулся, настороженно прислушиваясь. За спиной ветер над пустыней насвистывал свою вечную песню. Впереди слышалось спокойное дыхание гор. Оно не подчинялось определенному ритму, но постоянно напоминало о бесчисленных пещерах и туннелях, пронизывающих подземелье. Запутанные ходы были когда-то прорыты Сумрачным Народцем, легендарными жителями гор, о существовании которых теперь напоминали только древние каверны в толще камня. Легенды не интересовали Ворона; он беспокоился только о реальных

препятствиях. Люди говорили, что банды бродячих драконидов обосновались в пещерах и туннелях и стали грабить жителей Нераки. Меньше всего Ворон хотел сейчас наткнуться на ящерообразных выродков, поскольку верил, что этой ночью нашел путь, ведущий к богатству.

При мысли о предстоящем испытании он невесело усмехнулся.

До войны драконы часто устраивали себе логова в горных пещерах, но в решающем сражении мало кто выжил, даже среди них. Гигантские ящеры, призванные на последнюю битву, были вынуждены покинуть свои кладки ради защиты армии Темной Королевы. Много красных и черных драконов, обитавших в окрестностях Нераки, не вернулись с войны. Люди в тавернах говорили, что целиком уничтожены два поколения – одни были перебиты в сражениях, другие погибли, не успев вылупиться из яиц.

Несчастье для драконов сулило удачу Ворону. Раньше скорлупа их яиц не представляла никакого интереса – диковинка, и ничего больше, ни один вор не стал бы ради нее рисковать своей жизнью. Но теперь, когда Боги вернулись на Кринн, когда маги вновь обрели способность заниматься чародейством и нуждались в магических компонентах для своих заклинаний, скорлупа драконьих яиц стоила не меньше состояния какого-нибудь лорда. Ворон не был лордом, но он был вором и хотел богатства. Его счета в баре давно не оплачивались, а хозяин дома прошлым вечером забрал все ценное из имущества Ворона в уплату за ночлег, а остальной хлам выбросил в канаву. Эти долги и потери еще можно было пережить, но вот хитроглазый гном Феррус Земная Твердь не обладал таким мягким сердцем, как арендатор. Ворон мог сбежать от владельца бара и хозяина дома, но у него не было иллюзий насчет своей участи в том случае, если бы карточный долг гному остался без уплаты в течение нескольких дней. По следу глупцов, которые считали бегство из Убийственного ущелья удачным способом предотвратить расчет, Феррус пускал надежных охотников, неумолимых, как сама смерть, – даже если им приходилось выискивать несговорчивых должников гнома на Пыльных Равнинах и дальше. Когда не было возможности вернуть деньги, наемники возвращались в Убийственное ущелье с тошнотворными трофеями, не оставлявшими никаких сомнений в смерти несчастных жуликов.

В одном из темных кварталов Ворон услышал, что двое охотников гнома праздновали выполнение очередного задания. Он наскоро сравнил риск встречи с ними и перспективу разорения драконьего логова и еще до рассвета выскользнул из Убийственного ущелья.

Ворон проверил короткий меч на бедре и взвесил в руке полную бутыль в кожаном чехле. Затем пересчитал факелы в связке за спиной. В небольшом мешочке на поясе имелось несколько пучков промасленной ветоши, а в кармане – кремень и кресало. Еще один мешок, заполненный гусиным пухом, висел на плече – в нем скорлупа будет в сохранности. Вытащив один из факелов, Ворон намотал немного ветоши и высек огонь. Оранжевое пламя мгновенно разгорелось, а в ноздри ударил запах рыбьего жира.

Повернувшись спиной к пустыне, вор шагнул в полную шорохов темноту.

Пещера оказалась высокой и очень просторной. Неровный пол под ногами был усыпан щебнем. Вой ветра затих, осталось только едва слышное дыхание самой горы. Ворон прислушался, не раздастся ли еще какой-нибудь звук: гортанное ворчание драконидов или отдаленный рык сидящей на яйцах драконицы.

В темноте что-то прошуршало за его спиной. Ворон быстро повернулся, едва не погасив факел. Из-под неровного края скалы на него сверкнули зеленые глаза черной горбатой крысы. Спустя мгновение та повернулась и юркнула в незаметную щель, словно растворившись в каменной стене.