Драконы войны

Раули Кристофер

— Драконир Релкин, встать по стойке смирно и доложить!

Релкин застыл:

— Драконир Релкин докладывает, сэр. Таррент подошел, чтобы разглядеть потайные ворота.

— Если бы я не видел это своими глазами, то никогда бы не поверил.

— Это великая магия, сэр, — гордо сказал Свейн, как будто он сам ее обнаружил.

— Великая магия? Что это за дьявольщина?

— Ее творили древние короли до падения Вероната.

— А, эта чепуха! Не поверю ни на минуту. Должно быть какое-то разумное объяснение.

Но пока Дигаль Таррент осматривал работу

древнего короля-мага Кускульда II, его уверенность в своем утверждении начала таять.

Проход открылся в сплошной скале, его только что здесь не было, а затем — вот он появился. Все камни были великолепно отшлифованы. Таррент вздрогнул, осознав это.

Между тем молодые леди очнулись от оцепенения. Они открыли глаза и снова охнули от изумления при виде драконов. Релкин воспользовался их вниманием.

— Не застывайте снова, помните, что они, по-своему, такие же люди, они даже говорят. Правда, их трудно понять сначала. Их голосовые связки отличаются от наших, но скоро вы научитесь понимать их. Они не причинят вам никакого вреда.

— Всю мою жизнь, — прошептала Эйлса, дочь Ранара, — всю мою жизнь я хотела увидеть драконов. Они великолепны!

— Да, конечно, — заявила ее подружка, — я и не думала, что они такие разные.

И они действительно были очень разные: огромный дикий дракон, спереди пурпурный, а сзади черный до того места, где к телу присоединялись крылья, и зеленый ниже этой области; желтовато-коричневые драконы и темно-зеленые драконы. Каждый чем-то отличался от других. У одного хвост был изогнут под таким странным углом, что, казалось, он принадлежит какому-то другому животному.

— Пойдемте, я вас представлю, — сказал Релкин.

— Вношу поправку, драконир, — сказал Таррент, — эту работу выполню я. А вы отправитесь к своему дракону.

Релкин возмутился, но сделал, как приказано. Таррент же предложил девушкам пройти с ним.

Релкин быстро убедился, что — если не принимать во внимание ужасный голод и ужасную жажду — его дракон не так уж и страдал от множества порезов и ударов, которые он получил. К ним подошел Таррент, подводя Сильву и Эйлсу. Выражение глаз девушек потеплело, и на обеих было приятно смотреть. Теперь они производили впечатление настоящих красавиц.

— А вот и наш знаменитый дракон Базил Хвостолом.

Эйлса представила себя и Сильву дракону. Базил поблагодарил ее за то, что она открыла нижние ворота лестницы. При звуках языка верио, издаваемых этим великаном, Эйлса вновь чуть не оцепенела. До сих пор она не понимала того, что пытался втолковать ей Релкин. Только сейчас она наконец осознала, что это вовсе не цирковой трюк вроде разговоров с умной лошадью или чего-то подобного. Это существо говорило как человек! Говорило, хотя звуки отличались от тех, что производит человеческое горло. Но если это существо говорило как человек, значит, оно и думало как человек!

Взглянув на подругу, она поняла, что Сильва Гейсга потрясена не меньше.

Командир эскадрона Таррент наблюдал за ними, и в душе у него бушевала сумятица различных чувств. Главенствовавшим было чувство

облегчения, потому что теперь у отряда была дорога к отступлению. Но все же он испытывал и определенную горечь оттого, что героем снова оказался Релкин. И тем не менее у офицера зародилось неожиданное чувство, которое все росло и росло — чувство восхищения парнем. В этом мальчишке было нечто такое, что притягивало его ко всей этой магии или магию к нему. Нормальному человеку трудно было это понять.

Драконы взбирались по ступеням на четвереньках, но тесно им не было. Древние каменщики короля Кускульда строили, не экономя пространство.

Таррент возглавлял шествие вместе с Эйлсой, дочерью Ранара. Она не согласилась ни на что другое, заявив, что эта лестница была «тайной клана, а она — дочь вождя клана».

Затем поднимались драконы и дракониры. Замыкали колонну Сильва и Свейн, за которыми тащился громадина Влок, его огромный меч Кацбалгер висел у него на плече.

По пути Сильва задавала десятки вопросов. Она сгорала от любопытства и жаждала узнать побольше о драконирах и их огромных подопечных. Свейн был рад рассказать все, что мог.

Когда его стали расспрашивать о Релкине, он запнулся, но затем честно передал все лучшее о нем:

— Релкин — настоящая живая легенда. Его отметили эльфы. Он был с ведьмами и многое видел. Нам, впрочем, тоже пришлось кое-что повидать.

Глаза Сильвы довольно зажглись, когда он начал рассказ:

— Да-а… дело было прошлым летом, мы шли маршем на Урдх. Наш Сто девятый эскадрон входил в состав Второго марнерийского легиона…

Глава 55

Лестница вела отряд мимо бесконечных барельефов, изображавших самые интересные эпизоды царствования короля Кускульда II. Барельефы были очень сложные и выполнены искусными скульпторами, но разглядеть их в деталях было трудновато: свет исходил только от изображений звезд на потолке.

Наконец отступавшие оказались в помещении со сводчатым потолком. Эйлса произнесла слово «мир» на древнем верио, обратившись к белой стене, и на камне зажглись золотистые полосы, просвечивающие сквозь скалу. Девушка вновь проговорила заветную фразу, и дверь мягко и беззвучно распахнулась на невидимых пружинах.

Дневной свет хлынул в помещение. Они вышли на широкую, плоскую, местами покрытую вереском и травой скалу, с которой открывался вид на весь Бек — ряды покатых холмов и полосы леса внизу, в долине.

Дверь, утопленная в скале, выступающей из основного массива горы, оставалась открытой и закрылась, только когда вышел последний дракон. Золотые полосы потухли, и никто никогда не определил бы, что здесь скрыто.

, Дигаль Таррент опустился на землю и поцеловал ее.

Редкий прошелся посмотреть, что скрывается за торчащими там и сям остатками стен, колонн и ступеней. Чуть дальше среди вереска валялись разбитые каменные обломки. Это было все, что осталось от большого дворца, который стоял здесь во времена древнего Вероната.