Драконы
Шрифт:
На следующий год она впервые летала у него на спине.
Он нашел ее снова — она трудилась над другим замком на другом поле, как всегда в одиночестве. Она смотрела, как он подлетает, подбежала к нему, когда он приземлился, и прижалась к его шее. Летом того года она услышала разговор отца с Хэлом.
Они долго стояли так, пока наконец Адара, вспомнив Хэла, не протянула маленькую руку и не прикоснулась к крылу дракона. Тогда дракон хлопнул своими гигантскими крыльями, расправил их, и Адара, вскарабкавшись ему на спину, обняла холодную белую шею.
В
У нее не было ни упряжи, ни кнута, как у королевских наездников. Временами дракон хлопал крыльями слишком сильно, и она уже думала, что он стряхнет ее, а холод, исходивший от его тела, проникал сквозь ее одежду, и ее детское тельце немело. Но Адара не боялась.
Они пролетели над фермой ее отца, и она заметила внизу Джеффа: он казался крошечным, испуганным и жалким; она знала, что он не видит ее. При этой мысли она засмеялась тоненьким ледяным смехом, хрупким и звенящим, как зимний воздух.
Они пролетели над харчевней, стоявшей на перекрестке; толпа народу выбежала, чтобы поглазеть на дракона.
Они летели над лесом, бело-зеленым и безмолвным.
Потом дракон поднялся высоко в небо, так высоко, что Адара уже не видела земли, и ей показалось, что она заметила вдалеке второго ледяного дракона, но он был намного меньше того, на котором летела она.
Они летали почти весь день, и наконец дракон, описав большой круг, устремился вниз, скользя на своих жестких блестящих крыльях. Он посадил ее на то поле, где они встретились; уже стемнело.
Отец нашел ее там, заплакал, увидев ее, и стиснул в своих мощных объятиях. Адара не поняла, что это значит, как не поняла, за что он побил ее, когда они пришли домой. Но когда их с Джеффом отправили спать, она услышала, как брат выбрался из своей кровати и прокрался к ней.
— Ты все пропустила, — прошептал он. — Прилетал ледяной дракон, все напугались до смерти. Отец боялся, что он тебя съест.
Адара улыбнулась в темноте и ничего не ответила.
В ту зиму она летала на ледяном драконе еще четыре раза, и каждую зиму после того. Каждый год она летала все дальше и чаще, а ледяного дракона все чаще видели в небе над их фермой.
С каждым годом зимы становились все длиннее и холоднее.
С каждым годом оттепель наступала все позже.
Иногда некоторые участки земли, там, где отдыхал ледяной дракон, вообще не оттаивали.
В деревне много говорили об этом, когда Адаре шел шестой год, и жители направили королю послание. Но ответа не получили.
— Плохая это штука, ледяные драконы, — говорил в то лето Хэл, приехавший их навестить. — Понимаешь, они не похожи на обычных драконов. Их нельзя подчинить себе, нельзя приручить. Некоторые люди пытались это сделать, но их находили превратившимися в лед с кнутами и упряжью в руках. Я слышал о людях, лишившихся пальцев или даже рук, — они осмелились прикоснуться к драконам. Обморожение. Да, плохая это штука.
— Тогда почему король ничего не сделает? — возмутился отец. — Мы же послали ему письмо. Если мы не убьем это чудовище или не прогоним его, через пару лет здесь уже нельзя будет собирать урожай.
Хэл мрачно усмехнулся:
— У короля полно других забот. Дела на войне плохи, сам знаешь. Враги каждое лето продвигаются вперед, а драконов у них в два раза больше, чем у нас. Я говорю тебе, Джон, это просто ад. Настанет год, когда я не вернусь живым. Так что у короля нет лишних людей, чтобы гоняться за каким-то ледяным драконом. — Он рассмеялся. — А кроме того, не думаю, что кому-нибудь когда-нибудь удавалось убить такую тварь. Может, следует отдать вашу провинцию врагу. Тогда ледяной дракон станет его драконом.
«Нет, не станет», — подумала Адара, слышавшая этот разговор. Не важно, какой король будет править этой страной, — ледяной дракон навсегда останется ее драконом.
Хэл уехал, и лето уходило. Адара считала дни, оставшиеся до ее дня рождения. Хэл проезжал через их деревню еще раз, незадолго до наступления первых заморозков, он уводил своего уродливого дракона на юг, зимовать. Когда той осенью его отряд пролетал над лесом, в нем было меньше животных, чем обычно, Хэл остановился у них совсем ненадолго, и визит его закончился шумной ссорой с братом.
— Они не будут наступать зимой, — говорил Хэл. — Это слишком опасно, и они не рискнут посылать вперед драконов, чтобы те прикрывали их с воздуха. Но когда придет весна, мы больше не сможем их сдерживать. Король, скорее всего, даже пытаться не станет. Продавай ферму сейчас, пока ты еще можешь взять за нее хорошую цену. Ты купишь себе на юге другой кусок земли.
— Это моя земля, — отвечал отец. — Я здесь родился. И ты тоже, хотя, по-моему, ты об этом уже забыл. Здесь похоронены наши родители. И Бет. Я хочу лежать рядом с ней, когда меня не станет.
— Если не послушаешься меня, тебя не станет гораздо скорее, чем тебе хотелось бы, — рассердился Хэл. — Прекрати нести чушь, Джон. Я прекрасно знаю, что для тебя значит эта земля, но она не стоит твоей жизни.
И он говорил и говорил, но переубедить отца было невозможно. Тот вечер закончился бранью, и Хэл ушел среди ночи, хлопнув дверью.
Адара, слушая их разговоры, приняла решение. Ее не волновало, что сделает или чего не сделает ее отец. Она останется. Если она уедет, ледяной дракон с наступлением зимы не сможет ее найти, а если они окажутся далеко на юге, то он никогда не сможет прилететь за ней.
Но он прилетел к ней сразу после ее седьмого дня рождения. Эта зима была самой холодной из всех. Адара летала так часто и так далеко, что у нее едва хватало времени на постройку ледяного замка.
Весной снова приехал Хэл. От его отряда осталась всего дюжина драконов, и он не привез подарков. Они снова спорили с отцом. Хэл бушевал, умолял, угрожал, но отец был тверд, как скала. В конце концов Хэл улетел на войну.
В тот год фронт был прорван — на севере, около какого-то города с длинным названием, которого Адара не могла произнести.