Драконья гавань
Шрифт:
Отбросив мысли, он склонился к Элис и поцеловал в левый глаз. Она ахнула.
Когда он целовал ее в другой глаз, ее руки взлетели и крепко обняли его шею. Лефтрин припал губами к ее губам, и они приоткрылись так мягко и свободно, что его сердце затрепетало. Она дрожала, тесно прижимаясь к нему. Он все не разрывал поцелуя, с наслаждением ощущая тепло ее губ. Затем выпрямился, и уже она не стала его отпускать. Лефтрин легко поднял ее, и Элис обхватила его бедра коленями, даже не пытаясь удержать ноги сомкнутыми.
— Элис! — вскрикнул он, предостерегая.
— Молчи! — с жаром ответила
И он замолчал.
В два неловких шага пересек маленькую каюту. Постарался не раздавить ее, укладывая на постель, но Элис его не выпустила, и он едва ли не рухнул сверху, между ее ног. Разделяли их только парусина брюк и сбившаяся ткань ночной рубашки. Лефтрин вжался в Элис всем телом, предостерегая и желая ее. Вместо того чтобы внять предупреждению, она потянулась к нему. Он снова поцеловал ее, нашел ее груди под тонкой тканью. Сжимая их в ладонях, не прерывая поцелуя, он нащупал затвердевшие соски и слегка их подразнил. Элис сдавленно всхлипнула и сильнее прижалась к нему.
Осмелев, капитан скользнул рукой вниз по ее животу и слегка приподнялся, чтобы коснуться ее пальцами. Она застонала, по телу прошла безошибочно узнаваемая дрожь. Лефтрин был ошеломлен и почти невыносимо обрадован ее отзывчивостью. А он еще даже не вошел в нее!
Но если ему показалось, что одного легкого прикосновения будет довольно, то он ошибся. Открыв глаза, Элис посмотрела на него, и взгляд ее был диким и голодным.
— Не останавливайся, — предупредила она.
— Элис, ты уве…
Он не смог даже закончить вопрос. Она прижалась ртом к его рту, а ее ищущая рука нашла его, ясно заявив о своем желании.
Другую руку Элис разжала. Медальон с портретом Геста упал — на постель ли, на пол, да хоть в реку. Ее это не волновало.
Двадцать пятый день месяца Молитв, шестой год Вольного союза торговцев От Эрека, смотрителя голубятни в Удачном, — Детози, смотрительнице голубятни в ТрехогеПервая часть официального послания Совета торговцев Удачного к Советам торговцев Дождевых чащоб в Трехоге и Кассарике с перечнем годовых издержек и прибылей торговцев Удачного, за год, с целью расчета долевого налога. Три копии каждого отчета отправлены с голубями, одна — кораблем.
Детози, уверен, все с тревогой ожидают нового увеличения налогов в этом году! В Удачном до сих пор отстраиваются общественные сооружения и рынок, разрушенные калсидийцами, Кассарик и Трехог нуждаются в средствах для продолжения раскопок. Даже не знаю, снизятся ли когда-нибудь налоги до того уровня, на котором держались лет пять назад. Мой отец быстро поправляется, но из-за его недавней болезни родители снова начали сетовать на то, что я до сих пор не женат и не обзавелся потомством. А я-то, по глупости, считал это своим личным делом!
Глава 11
ОТКРОВЕНИЯ
Незадолго
— Нам стоит разойтись по своим каютам, — прошептала она.
— Уже ухожу, — солгал он, тяжко, но смиренно вздохнув.
Лефтрин погладил Элис по голове, обернул локон вокруг пальца. Кожу под волосами легонько, приятно потянуло.
— Мне снился сон, — неожиданно для себя произнесла она.
— Правда? Мне тоже. Прекрасный сон.
Элис улыбнулась в темноте.
— Мне снилась Кельсингра. Но, Лефтрин, это был странный сон. Похоже, я была в нем драконом. Потому что видела город совсем маленьким и откуда-то сверху. До сих пор я еще не представляла, что увижу ее так. Все крыши и шпили, сеть дорог, словно жилки на листке, и река тоже казалась серебряной дорогой. Она была очень широкой, но город стоял по обоим берегам. И знаешь, в моем сне этот город выглядел так, словно его и строили для того, чтобы смотреть сверху. Как такое странное произведение искусства…
Элис умолкла. Лефтрин шевельнулся рядом с ней на постели. От этого движения она как-то ясней осознала его присутствие: прикосновение его тела, запах.
— Думаю, нам пора расходиться, — нехотя повторила она.
Свеча давно уже догорела. В маленькой каюте Седрика было темно. Лефтрин медленно сел. Прохладный воздух коснулся ее бока там, где его тело тесно прижималось к ней на узкой постели. Элис улыбнулась себе. Она спала рядом с нагим мужчиной. По-настоящему спала, в его объятиях, прижавшись щекой к волосам на его груди, сплетясь ногами.
С ней еще никогда такого не случалось.
Элис слышала, как он разыскивает в темноте штаны и рубаху. Парусиновые брюки занятно шуршали, пока он их натягивал. Затем он втиснулся в рубашку. Капитан нагнулся, разыскивая башмаки, взял их в руки.
— Я провожу тебя до каюты, — шепотом предложил он.
— Нет, — возразила она. — Ступай. Я дойду сама.
Капитан не спросил, почему она хочет, чтобы он ушел. И за это Элис была ему благодарна. Скрипнула, открывшись и закрывшись, дверь, и тогда она встала. Ночная рубашка валялась на полу. Она была холодной и местами сырой, но женщина все равно ее натянула. Элис заметила, что одна коса расплелась, и распустила и вторую. На ощупь расправила сбившиеся одеяла на постели Седрика. Отыскала его «подушку» и вернула на место. Затем обшарила постель и пол, но медальон так и не нашла. И снова повторила себе, что это ее не заботит. Никчемная безделушка из жизни, которая уже не имеет к ней никакого отношения. Элис выскользнула на палубу, прикрыв за собой дверь.
Короткая перебежка до каюты, и она закрыла дверь и вернулась в постель. Одеяла показались холодными и неуютными, когда она забралась под них. Внизу живота ныло, лицо и грудь исколола борода, а его запах пропитал всю кожу. Элис задумалась о содеянном, с вызовом решила, что ее это не волнует, но так и не сомкнула глаз. Ей вовсе не было безразлично то, что она сделала. Это стало для нее самым важным решением, какое она приняла в жизни. Элис смотрела в темноту, не сожалея, но заново переживая все в воображении. Как его руки касались ее, как он тихонько вздыхал от наслаждения, как кололась его борода, когда он целовал ей грудь.