Драконья любовь, или Дело полумертвой царевны
Шрифт:
– Почему голый?.. – Снова удивился Володьша.
– Так на вот такого Семецкого, – ладони Пятецкого в очередной раз разошлись на тридцать сантиметров, – нет одежки! Не пошили еще!!
– Судя по твоим словам, ваш Семецкий скоро станет таким, как прежде, – успокоил я Пятецкого, – так что ничего ему шить не надо!
– Я б ему статью пришил!! – Мстительно прорычал Макаронин. – За самосожжение в общественном месте, в особо наглой форме!
Пятецкий удивленно посмотрел на старшего лейтенанта, но ничего не сказал.
– Слышь, Шептун, может, у нас в деревне останешься?.. Здесь бор вокруг, самая для тебя работа, и ребятам ты понравился – не кичишься, скромно держишься… С твоим талантом, да характером, глядишь, лет через пять в первую десятку войдешь… А в столице… Плохо сейчас в столице вашему брату, совсем плохо!..
Володьша смущенно улыбнулся и покачал головой:
– Спасибо, конечно, за приглашение, но только нам срочно в столицу надо… Дела там у нас серьезные… Может попозже когда… Если примете…
Пятецкий огорченно вздохнул:
– Ну что ж, насильно медом не станешь… Я у тебя котомку пустую видел, дай-ка мне ее.
Володьша быстро юркнул на чердак и спустился оттуда со всеми нашими пожитками. Положив свой мешок и мандорину-низ на стол, он протянул Пятецкому котомку Василисы. Наш хозяин взял котомку и, пробурчав: – Вы собирайтесь, а я щас… – вышел из дома.
А что нам было собираться? Володьша взял в руки свой мешок, мандарину-низ и растерянно оглянувшись, проговорил:
– Я готов!..
Макаронин вылез из-за стола и успокоено-уверенным голосом прогудел:
– И я готов!..
– Ну а уж я тем более готов! – Развел я руки. – Так что подождем Пятецкого и двинем.
Пятецкий появился минут через пять с плотно набитой торбой и большим, оплетенным соломой кувшином. Поставив свою ношу на стол, он негромко, чуть запинаясь, проговорил:
– Неизвестно еще, как там у вас… ну… в этой столице дела пойдут… Так что я вот… собрал вам… на первое время. Тут, – он положил руку на торбу, – перекусить, а тут, – он кивнул на кувшин, – выпить… Это, конечно, не то, что живая вода или ваш… этот… самогон, но все ж таки… Бражка на волчьих ягодах!.. Запрещенная!!
Володьша было потянул руки к кувшину, но Макаронин опередил его. Ухватив и торбу, и кувшин, он авторитетно заявил:
– У тебя, Нюхач, и так поклажа тяжелая, это я понесу!
– Я не Нюхач, я – Шептун!.. – Обиделся сын Егоршин.
– Тем более!! – Веско успокоил его старший лейтенант. – Ты лучше за инструментом своим приглядывай, а то я заметил, он у тебя в небрежении!
Я неодобрительно покачал головой, и оба моих спутника заметили это. Володьша смущенно опустил голову, а Макаронин задрал плечи, всем своим видом показывая, что «он – что, он – ничего…»
– Спасибо тебе Пятецкий и за помощь, и за то, что зла на нас не держишь!.. – Проникновенно обратился я к кряжистому аборигену. – Может еще встретимся, а пока прощай!
И я неожиданно для самого себя поклонился ему в пояс.
Пятецкий вдруг смутился, неловко развел руки и, чуть крякнув, забормотал басом:
– Так мы что… мы ничего… Легкий путь вам, быстрая дорога… Удача и добыча…
«Интересное пожелание!» – Отметил я про себя и шагнул к выходу из дома.
Ребята затопали вслед за мной, попрощавшись с хозяином неловким кивком.
Спустя пару минут мы входили в дом, указанный мне Первецким.
Проходя через прихожую, я обратил внимание, что и здесь правой стене висело большое, почти от пола, зеркало, только стекло его было странно черным, даже вроде бы непрозрачным. Однако внимательнее рассмотреть это странное украшение мне не дал голос Первецкого, позвавший нас из комнаты:
– Проходи, колдун, сюда. И людей своих проводи.
Мы прошли в комнату и увидели, что Первецкий ждал нас не один, рядом с ним за столом сидел Вторецкий, переодевшийся и, похоже, умывшийся с дороги – выглядел он во всяком случае гораздо свежее нежели утром.
– Присаживайтесь, – предложил Первецкий, указывая на лавку, стоящую около стола, напротив хозяина дом.
Мы уселись на предложенное место, и я внимательно посмотрел в лицо Первецкого, ожидая начала разговора.
– Это – наш Вторецкий, – кивнул староста Мертвяковки в сторону своего товарища, – он у нас чаще всего в столицу ходит по… всякого рода делам и обычаи ее знает отлично. Я его специально пригласил, потому как с вашим перебросом имеется одна сложность, о которой вы должны знать и с которой вам придется справляться самим.
Макаронин немедленно захотел высказать свое мнение по поводу вдруг образовавшейся сложности и даже подался вперед, однако Первецкий предостерегающе поднял ладонь, да и я успел ткнуть его под ребра. Так что Юрик поневоле заткнулся.
– Дело в том, что перебросить вас троих сразу, вместе, мы не можем, не поместитесь вы в стекле. Придется вам уходить по одному, а это значит, что вы окажетесь в столице в… разных местах… Разбросает вас. Не знаю, бывал ли кто из вас в нашей столице раньше…
– Я бывал! – Немедленно высунулся Володьша и тут же добавил. – Только это давно было…
– Ну, там мало что изменилось, так, построили кое-что… – Ответил ему Первецкий и продолжил свою лекцию. – Вторецкий вам сейчас объяснит, каким образом вы сможете снова собраться вместе.
И он посмотрел на своего товарища, словно давая ему слово.
Вторецкий кашлянул в кулак и заговорил каким-то глуховатым воровским голосом:
– Первый из вас окажется в одной… лавке… Находится эта… лавка на Свином рынке. Точка у нас давно пристреляна, так что в этом случае мы не промажем. А вот второй и третий появятся в столице… неизвестно где…