Драконья ненависть, или Дело врачей
Шрифт:
Эльф подал знак, чтобы мы стояли неподвижно, а сам быстро пригнувшись взял из-под ног большую окатанную гальку, потер ею о выступ гранитной плиты, выдвинувшейся из дна ущелья, а затем принялся настукивать простенькую, как мне показалось, мелодию. Несколько минут ничего не происходило, даже тот, едва различимый звук, который я улавливал с помощью Истинного Слуха, пропал, но вдруг, в пристук гальки о плиту вплелся едва слышный, тонкий голосок:
– Я слушаю тебя мой брат по Небесной Матери… Что ты хочешь мне сообщить?..
Скосив глаза в направление голоса, я увидел крошечную, не выше
Тут заговорил эльф, его и без того мелодичный голос звучал как маленькая, едва слышная арфа:
– Брат по Небесной Матери, к тебе обращается Виолан из рода темных эльфов. Беда пришла в Трольи горы! Люди узнали дорогу к долине Человеческого Плача через ваше ущелье, и сияющий дан Тротт ведет свой отряд по этой дороге. Я привел сюда человека по имени дан Тон, который обещал помочь остановить этот отряд, но ему самому нужна помощь, ибо он одинок, а его спутник не слишком опытный воин. Если ты поможешь человеку по имени дан Тон собрать хоть кого-то из маленького народца, мы встанем преградой отряду дана Тротта и защитим гнездо Небесной Матери!..
Эльф закончил свою речь и на целую минуту воцарилась тишина. А затем снова раздался тонкий голос стуканца:
– Я слышал о человеке по имени дан Тон, он не друг маленького народца, он наш враг!..
– Если вы сами способны отразить нападение дана Тротта, – перебил я его, пристально вглядываясь в плоскую тень, – мне будет только приятно остаться в стороне! Если же вы не в силах организовать оборону, мы вчетвером встанем на гребне второго перевала и посмотрим, насколько хватит наших сил! Остановить отряд из сорока бойцов нам вряд ли удастся, однако мы, в отличие от «маленького народца» хотя бы попробуем это сделать!
Должен сказать, что моя речь была достаточна язвительна, груба и… немузыкальна, однако она, похоже, произвела на стуканца требуемое впечатление. Вначале плоская темная тень отпрянула от меня, наполовину погрузившись в скалу, но затем снова выплыла наружу и даже чуть приблизилась ко мне, вслушиваясь в мои слова. Когда я закончил, серый стуканец с минуту молчал, не то ожидая продолжения, не то обдумывая услышанное, а затем едва слышно прошелестел:
– Человек по имени дан Тон и вы темные эльфы, идите к входу в долину Человеческого Плача, и посмотрим, насколько хватит ваших сил. Я попробую передать твою речь, человек по имени дан Тон, хотя и не знаю, кто откликнется на нее, кто поверит тебе… Те, кто поверит и откликнется, придут к месту вашей заставы… А теперь прощайте…
Тень чуть дернулась и неторопливо поплыла в сторону отвесной гранитной стены.
– Эй, – попытался остановить я ускользающую тень, – самое лучшее было бы, если бы ты смог предупредить саму Небесную… Мать!
– Как же я могу предупредить Небесную Мать? – Донеслось едва слышно до моего слуха, – она сама знает… то, что ей надо знать…
Через мгновение поблескивающий сколом гранит втянул серого стуканца в себя, как речная гладь втягивает клок тумана. Мы снова остались в ущелье одни. Виолан вопросительно посмотрел на меня и после того, как я, вздохнув, кивнул, снова двинулся вперед.
Стены ущелья все больше расходились, уклон становился все более пологим, так что двигаться становилось все легче. Лошадка Фрика поравнялась с Дымкой, и шут, привычно заикаясь и пришепетывая, недовольно проговорил:
– Похоже, ни эльф, ни этот… стуканец меня в расчет не принимают!.. А между тем, как я уже говорил, в драке я кое-чего стою!
– Да, – откровенно усмехнулся я, – твою стоимость в драке я имел возможность наблюдать несколько раз… Она впечатляет!..
– А вот иронии не надо!.. – Буркнул шут, – не надо иронии!.. Если раньше я считал возможным уклониться от… э-э-э… схватки по… э-э-э… морально-этическим причинам, то теперь, в этом, так сказать, замкнутом пространстве… э-э-э… ущелья я проявлю свои боевые способности в полном блеске…
– Нам всем придется проявить свои способности в полном блеске… – согласился я с шутом, не желая затевать бессмысленную пикировку, хотя по-прежнему оценивал Фрика, как боевую единицу, весьма низко.
Стены ущелья, между тем, снова начали смыкаться, а подъем сделался гораздо круче, чем был даже в начале. Белая лошадка поневоле отстала, а Пурпурная Дымка буквально карабкалась вверх, так что я даже подумал было спрыгнуть на землю. Однако, подняв взгляд, я увидел, что ущелье почти пройдено – метрах в двуустах впереди его гранитные стены резко уменьшались в высоте, а каменистое дно превращалось в довольно узкий язык перевала.
Спустя полчаса мы были на вершине этого перевала. Оглянувшись, я увидел, узкую, словно прорубленную в скале огромным топором, трещину пройденного ущелья, до краев наполненную вечерним мраком, зато впереди, чуть ниже той точки, в которой мы стояли, распахивался чудесный вид на крошечную, зеленую долину, подпертую с противоположного края голубоватой кромкой ледника, плавно поднимавшегося к следующему перевалу.
Через всю долину, посверкивая голубоватыми извивами, тянулась узкая змейка горной речки. Начиналась она от ледниковой кромки, а пропадала в скале, метрах в пятидесяти под нами.
– Моя лошадка по леднику не пройдет!.. – глубокомысленно прошепелявил рядом со мной Фрик.
– А мы ее с собой и не потащим, – ответил я ему, – мы оставим ее на месте нашего последнего ночлега.
– И где же этот ночлег будет? – Внимательно посмотрел на меня шут.
Я повернулся к стоявшим с другой стороны эльфам:
– Как вы думаете, где нам стоит остановиться на ночлег?..
Виолан поднял руку и указал на темно-зеленое пятно, располагавшееся почти у самого истока речки.
– Нам надо добраться вон до той дубовой рощи. Дан Тротт, скорее всего, успеет пройти ущелье, но дальше устья реки не пойдет – будет слишком темно. Рано утром мы будем уже на леднике, так что на перевале у нас в запасе будет часов шесть-восемь, чтобы приготовиться к бою.
От высшей точки перевала до места, где быстрый, узкий поток нырял под скалу мы прошли очень быстро. Чуть приостановившись над проломом в скале, куда устремлялась река, шагавший впереди Виолан свернул вправо, хотя по левому берегу реки тянулась гораздо более удобная для движения тропа. Однако, я спорить с выбором эльфа не стал – он был лесной житель, гораздо более меня поднаторевший в таких походах.