Drang nach Osten. Натиск на Восток

Лузан Николай

Об этой гнуснейшей странице в предательской политике западных стран нынешние их руководители предпочитают не вспоминать, зато на каждом углу, к сожалению, в России также находятся подпевалы. Крича о преступном пакте Молотова-Риббентропа, они в то же время предпочитают не говорить о том, как руководители Великобритании и Франции не захотели использовать последний шанс, чтобы остановить А. Гитлера и не допустить большой войны в Европе.

Легко овладев Чехословакией и ее высокоразвитой промышленностью, фашистская Германия нацелилась на следующую жертву — Польшу. И здесь снова сработали мины замедленного действия, заложенные в Версальском договоре. Как в случае с Австрией и Чехословакией, в германских СМИ была начата пропагандистская компания, направленная на возвращение земель, переданных Польше.

На

этот раз агрессивные действия фашистского руководства вызвали волну возмущения в британском обществе. Под его давлением правительство Н. Чемберлена вынуждено было реагировать. 31 марта 1939 г. он, выступая в палате общин, заявил, что правительство взяло на себя гарантию независимости Польши. Однако юридического оформления это обязательство так и не получило. Британские политики, испытывавшие все большее давление общества, возмущенного потаканием фашистам, вынуждены были затеять игры вокруг Польши и попытались втянуть в них Советский Союз. Непредсказуемость и все возрастающая агрессивность А. Гитлера вызывала у них, как у дрессировщика, опасение, что взбесившийся зверь может наброситься на хозяина и, страхуясь на этот случай, они подыскивали подходящее средство. В их представлении натравить друг на друга два тоталитарных режима являлось наилучшим выходом из положения.

Грязные игры

С этой целью во второй половине апреля 1939 г. британское правительство подбросило затравку советскому руководству — проект декларации, определяющей меры обеспечения мира и европейской безопасности. Одно из ее положений гласило: «…В случае акта агрессии против какого-либо европейского соседа Советского Союза, который бы оказывал сопротивление, можно будет рассчитывать на помощь советского правительства, если она будет желательна, каковая помощь будет оказана путем, который будет найден более удобным» [27] .

27

АВП. Дело англо-франко-советских переговоров 1939 г. ф. 069, оп. 23, д. 1, п.66, л. 33.

При этом британская сторона не брала на себя каких-либо встречных обязательств, и, видимо, не намеривалась. 28 марта 1939 г. министр иностранных дел Великобритании Э. Галифакс через своего посла в Вашингтоне конфиденциально информировал госдеп США об истинной позиции британского правительства на предстоящих переговорах с Советским Союзом. Она сводилась к тому, что «…Англия, приступая к переговорам с СССР, не намерена устанавливать с ним действительное сотрудничество» [28] .

28

Документы британского министерства иностранных дел 1919–1939 гг. Стр. 649, 3 издание, т. 5.

Что касается позиция правительства Польши, вокруг которой ломалось столько копий, то она нашла отражение в телеграмме ее министра иностранных дел Ю. Бека, адресованной 14 мая 1939 г. послу в Лондоне Э. Рачинскому. В частности, он ориентировал его на то, что «…наша позиция по вопросу об англо-французских-советских переговорах не может быть ни отрицательной, ни положительной, поскольку в этих переговорах мы участия не принимаем…Мы, по-прежнему, придерживаемся той точки зрения, что договор о взаимной польско-советской помощи ускорил бы конфликт» [29] .

29

М. Станкевич. «Сентябрьская катастрофа». Стр. 215. М., Изд. Иностранная литература 1953 г.

В Москве не знали об этой закулисной политической кухне и положительно отреагировали на предложения Лондона и Парижа. В течение апреля-мая 1939 г. по дипломатической линии между Советским Союзом, Великобританией и Францией шел обмен проектами будущего трехстороннего соглашения. Но дальше слов дело не шло, и тогда 23 июля советское руководство сделало радикальный, практический шаг — предложило организовать в Москве переговоры военных миссий, которые бы компетентно оценили угрозы в Европе и на этой основе определили меры по ее уменьшению.

Несмотря на то, что ситуации вокруг Польши обострялась с каждым днем, Британия и Франция прислали своих представителей только 11 августа. Примечательно, что руководители делегаций адмирал Р. Дракс, до этого призывавший к войне с СССР, и генерал Ж. Думенк не были уполномочены подписывать каких-либо документов. Перед отъездом в Москву Ж. Думенк был ознакомлен с директивой Генштаба Франции. В ней ему предписывалось: «…Не в наших интересах, чтобы он (Советский Союз. — Прим. авт.) оставался вне конфликта, сохраняя нетронутыми свои силы» [30] .

30

АВП. Дело англо-франко-советских переговоров 1939 г. ф. 069, оп. 23, д. 1, п. 66, л. 240. Документ обнаружен среди трофейных материалов германского министерства иностранных дел.

Переговоры в Москве продолжались до 18 августа и напоминали скорее разговор слепого с глухим. В это же самое время в Лондоне министр внешней торговли Британии Р. Хадсон проводил тайные встречи с посланцем Берлина, крупным специалистом в области экономики Г. Вольтатом. На них обсуждались вопросы будущего разграничения «жизненных пространств» между Британией и Германией.

За двое суток до их встречи, 16 августа в Берлине состоялась другая, не менее важная беседа полномочного представителя правительства Великобритании Г. Роппа и идеолога нацистской партии А. Розенберга. На ней фактически была предрешена судьба Польши. В лице Г. Роппа Германия получила важный сигнал: ее агрессия против Польши не встретит со стороны Великобритании решительных военных действий.

В частности, Г. Ропп дал понять А. Розенбергу: «…Возможен такой вариант, что Германия быстро покончит с Польшей. Хотя к этому времени война (с Англией и Францией будет объявлена. — Прим. авт.), в этом период она будет вестись обеими сторонами как оборонительная… поскольку из-за государства, которое уже практически прекратило бы свое существование в первоначальном виде, ни Британская империя, ни Германия не поставили бы на карту собственное благополучие» [31] .

31

ADAP. Serie D. Bd. 7. S. 68–69.

В Москве об этой двойной игре британских и французских партнеров по переговорам начали догадываться и все-таки до последнего рассчитывали на их благоразумие. А для Берлина она не составляла никакого секрета, но опасение, что в ходе переговоров Москве удастся склонить к своему варианту соглашения Лондон и Париж, вынудили А. Гитлера играть на опережение.

Хорошо зная коварство британских правителей и помня уроки прошлого, когда война Германии на два фронта привела ее к поражению, А. Гитлер решил на время нейтрализовать одного из будущих противников. 15 августа 1939 г. германский посол Ф. Шуленбург в устной форме довел до советских руководителей позицию Гитлера. В частности, в беседе с В. Молотовым он сказал: «…В настоящее время они (Британия и Франция. — Прим. авт.) вновь пытаются втравить Советский Союз в войну с Германией. В 1914 г. эта политика имела для России худые последствия. Интересы обеих стран требуют, чтобы было избегнуто навсегда взаимное растерзание Германии и СССР в угоду западным демократиям» [32] .

32

Архив МО РФ, ф.1, оп. 2082, д.14, л.л. 405–406.