Древние

Гедеон Александр и Евгения

Даран хищно прищурился, словно уже видел такую группу на землях врагов. Да и остальным Кречетам, похоже, перспектива понравилась. По крайней мере, никто из них не выглядел недовольным, разве что барон, обнаруживший в графине морс вместо вина, раздосадовано крякнул.

— Вы описали идеальные условия, — напомнила Райна. — Но что если вы берёте пустышку посреди города? Без немедленной привязки она привлечёт к вам внимание всех

магов, что окажутся неподалёку.

— Тут нам потребуется помощь кого-то из вас, — признал Стриж. — И что-то, чем можно усыпить или опоить пустотника на случай истерики, паники и прочих непредвиденных ситуаций.

— Риск слишком велик, — резко заявил Даран. — Вы предлагаете поставить на кон очень многое. Ради чего?

— Ради шанса помочь своим, — ответила Миа.

Капитан раздражённо дёрнул щекой, явно не сочтя аргумент весомым, но тут неожиданно к нему обратилась Лаура.

— Ты тоже в своё время рискнул многим, чтобы помочь своим. Мне казалось, ты должен понять.

Даран бросил быстрый взгляд на Райну, а затем холодно ответил:

— Я был готов нести ответственность за своих, а не за всех, случайно подвернувшихся под руку.

Несмотря на тон чувствовалось, что мотивация Мии была ему близка.

— Если хоть одна из пустышек попадётся, то имперским ищейкам не понадобится много времени, чтобы узнать правду. И хорошо, если представление с пленным магом сработает, но всегда остается главный вопрос — кто был тем, кто сохранил разум первым пустышкам? Кто делает артефакты привязки без плетения покорности? Если ищейки выйдут на тебя, Лаура, то всех, кто замешан, казнят, а клан надолго попадёт в немилость императору.

Слова капитана заставили всех помрачнеть.

— Мы подумаем, как решить эту проблему, — пообещал Лёха.

Миа кивнула и задумчиво потёрла подбородок.

— Мага можно выследить по его пустышке? — уточнила она.

— Точно не знаю, но поговаривают, что Багровые Василиски способны на такое, — развела руками Лаура.

— Это клан, или так называется подразделение? — уточнил Стриж.

— Клан, — сказал, как сплюнул, Даран. — Императорские псы, ищут и ловят магов, нарушивших закон.

Стрижа заинтересовало, чем вызвана такая неприязнь капитана. Презрение гвардейца к сыскарям, вроде того, что на Земле армейцы испытывали к жандармам, или нечто личное?

— Их клановый артефакт позволяет выслеживать тех, из чьей крови изготовили

филактерию, — пояснила Лаура. — Это что-то вроде наших следящих артефактов. Но их можно выкинуть, уничтожить, или запереть в шкатулке или комнате с плетением тишины. Василиски же могут выследить человека, пока в нём течёт кровь. И даже какое-то время после его смерти.

Новость заставила пустотников напрячься.

— Сколько нужно крови? — заинтересованно подалась вперёд Миа. — Насколько свежая? Хватит ли окровавленного куска одежды, оставленного на поле боя?

— Не очень много, только свежая и требуется находиться рядом с клановым артефактом Василисков, — глядя в окно буднично ответила Райна. — Филактерию создают с его помощью.

— Откуда ты знаешь? — удивилась эльфийка.

— Если маг нарушил закон, но его не казнят, а назначают другое наказание, — не поворачивая головы ответила Райна, — то зовут Василисков. Их клану Древние даровали особые артефакты, которыми они обращают людей в камень.

Стриж заметил, что на лице Дарана заходили желваки.

— В таком состоянии пленник не убежит, — спокойно продолжала воительница, — а его знатные родичи могут привести хоть целую армию для освобождения, но получат лишь мёртвый камень. Вернуть приговорённого к жизни способны только Василиски с помощью своих артефактов. В чужих руках они бесполезны.

Лаура преувеличенно-заинтересованно изучала свои сцепленные в замок пальцы. Риган налил полный бокал вина и осушил тот едва не одним глотком.

— Пленника возвращают к жизни уже у кланового артефакта Василиска, — не обращая внимания ни на кого вокруг говорила Райна. — Там его кровь превращают в филактерию, а человека снова обращают в статую. В таком виде его отправляют в суд, на рудник, или к императору.

Упоминание рудника расставило всё по своим местам. Райна так хорошо знала процедуру потому, что прошла через неё лично.

— Каким образом они ведут розыск? Какая-то особая магия, или старые-добрые расспросы свидетелей и пытки подозреваемых? — продолжила допытываться Миа.

— Разве ж они меня в свои дела посвящали? — удивился Риган. — Что спрашивают и вынюхивают — это есть, а какие секреты глазу не видны — кто знает?

— Я узнаю, — хищно пообещала Миа.

Конец