Древний человек и океан
Шрифт:
Есть еще один хорошо известный всем важный фактор, которым почему-то постоянно пренебрегают представители антропологических наук. Глядя на карту мира, легко забыть, что наша планета изображена на ней в сильно искаженном виде: меркаторская проекция растягивает приполярные области в ширину экватора. Если свернуть такую карту трубкой, чтобы запад и восток сошлись, получится не шар, а цилиндр. В таком виде обычно рассматривают землю и антропологи, предлагая свои гипотезы трансокеанских миграций. В дискуссии о передвижениях полинезийцев и других народов Тихоокеанского бассейна неизменно исходят из правильности меркаторской проекции и соответственно рисуют предположительные пути миграции. Часто выдвигаемая и не менее часто опровергаемая гипотеза, будто древние мореплаватели пришли в Южную Америку из тропических областей Азии, исходит из того, что переселенцы продвигались вдоль экваториального пояса, который на карте в самом деле кажется наиболее прямым и коротким маршрутом через Тихий океан. Гипотеза эта не получила окончательного
Индонезия и Перу — антиподы. По прямой расстояние между тихоокеанским побережьем Юго-Восточной Азии и Южной Америки через экватор ничуть не короче, чем через Северный полюс. Если наложить на глобус проволоку вдоль экватора от Суматры до Эквадора и, закрепив оба конца, смещать ее изгиб на север до Алеутских островов или Берингова моря, длина не изменится.
Памятуя, что огромный Тихий океан не гладкое озеро, а полушарие с одинаково длинными дугами с севера на юг и с запада на восток, получаем совсем другие предпосылки для реалистического подхода к вопросу о древних миграционных путях через этот исполинский водоем и вдоль его берегов.
Мы подошли здесь к весьма важному уроку, который нам преподает история: как возник так называемый маршрут каравелл в Тихом океане? Напомню, что азиатские берега Тихого океана были известны европейцам за 200 с лишним лет до того, как они узнали американские берега. Марко Поло достиг приморья Китая и Индонезии в конце XIII в., а Бальбоа, пройдя через Панамский перешеек, увидел тот же океан с другой стороны в 1523 г. Но хотя европейцы давно познакомились с культурами крайнего востока Азии, хотя португальцы учредили важные торговые посты на тихоокеанских берегах Филиппинских островов, а испанцы утвердились в других частях Малайского архипелага, ни одно европейское судно не выходило на просторы Тихого океана с этой стороны. Ветры и течения пресекали всякие попытки такого рода, и азиатские цивилизации, с которыми общались европейцы, ничего не ведали о чужих народах, живших за морями на востоке. Лишь после того как Колумб проложил европейцам дорогу в Америку, распахнулись географические ворота в Тихий океан. Как только испанцы пересекли Панамский перешеек и добрались до тихоокеанских берегов Перу, они услышали от инкских историков, что в двух месяцах плавания на запад от империи инков есть острова, населенные разными народами. Как будет показано дальше, инки сообщили необходимые данные для плавания к некоторым из этих островов, в том числе к Пасхе, но экспедиция Менданьи прошла мимо него из-за разногласий на борту, которые в последний момент привели к изменению курса. Тем не менее, пользуясь наставлениями инков, испанские каравеллы, выйдя из Перу, в одном плавании открыли Меланезию, а в следующем — Полинезию.
Принято считать, что парусники европейцев превосходили любые суда аборигенов; во всяком случае они им не уступали, а потому их плавания в незнакомом Тихом океане могут служить для нас надежным указателем возможностей примитивного мореходства. И оказывается, что в океанских плаваниях первооткрывателей решающую роль играли не расстояния, а направления ветров и течений.
Первым тихоокеанским островом, который обнаружили европейцы, был Гуам в Марианском архипелаге. Один из ближайших к Филиппинам и к Азиатскому материку, где уже обосновались европейцы, океанических островов, он, однако, оставался неизвестным до 1521 г., когда к нему подошел Магеллан со стороны далекой Южной Америки. В последующие столетия были открыты остальные острова Микронезии, в том числе Каролинские, Маршалловы и Гилберта, и все со стороны Америки, по большей части судами, выходившими из Мексики, откуда мощный пассат и Северное Экваториальное течение направляются прямо к Микронезии.
Затем в Тихом океане были открыты Соломоновы острова Меланезии; их обнаружила уже упомянутая экспедиция Менданьи, выйдя из Перу в 1567 г. Все дальнейшие открытия в Меланезии тоже были сделаны кораблями, выходившими из Южной Америки; самым важным было плавание Кироса, который вышел из Перу в 1606 г. и открыл Новые Гебриды.
Полинезия, как отмечено выше, была впервые обнаружена в 1595 г., когда Менданья в своем втором плавании из Перу пришел на Маркизские острова. Затем Кирос первым увидел Туамоту в 1606 г., а в 1616 г. Лемер и Схаутен, начав свое плавание в Чили, открыли острова Тонга. Остров Пасхи открыт в 1722 г. Роггевеном, тоже шедшим
Почему же европейцы со стороны Азии не открыли ни одного из этих океанических островов? История и тут дает нам ответ. Европейские парусники, пройдя из Америки через весь Тихий океан, не могли вернуться тем же путем. Даже после того как с американской стороны мореплавателям открылся мир океанических островов, этот самый мир оставался недоступным для парусных кораблей, которые выходили из азиатских портов.
В 1527 г., после того как испанцы учредили важные торговые посты как в Мексике, так и в Малайском архипелаге, завоеватель Мексики Кортес решил снарядить экспедицию под руководством Сааведры, с тем чтобы он прошел от мексиканских берегов до Филиппин и обратно. Выйдя из Сакатулы, Сааведра достиг филиппинского острова Минданао. Годом позже он собрался в обратный путь, но ветры и течения принудили его отказаться от этого замысла. Еще через год он сделал новую попытку и пошел на этот раз вдоль берегов Новой Гвинеи, рассчитывая обойти с юга враждебные стихии. И опять ветры и течения оттеснили его обратно в Малайский архипелаг. Здесь Сааведра умер, и на время попытки вернуться в Америку через Тихий океан были оставлены. В последующие годы многие каравеллы без особых затруднений проходили от Мексики до Филиппин, однако вернуться тем же путем никому не удавалось. Чтобы снова попасть в Мексику, мореплаватели были вынуждены огибать весь земной шар и пересекать Атлантику.
Только в 1565 г. Урданете удалось открыть единственный обратный путь, доступный парусникам той поры. Он пошел на север вдоль берегов Японии и с течением Куросио, подгоняемый западными ветрами, пересек Тихий океан севернее Гавайских островов. И хотя компас говорил, что Урданета идет по северной дуге, на самом деле маршрут его в тропическую зону Америки был таким же прямым, как если бы он шел вдоль экватора. Урданета тщательно фиксировал свой путь в судовом журнале, и маршрут его стал затем так называемым путем каравелл, по которому больше двух веков следовали испанские и португальские корабли. Круговой путь пролегал из Мексики через тропические воды вблизи экватора на запад, к Филиппинам, а обратно — через крайний север Тихого океана, в пустынных водах между Гавайскими и Алеутскими островами. Кстати, обе экспедиции Менданьи, открывшего Меланезию и Полинезию, начинались южнее экватора, в Перу, а назад он вынужден был идти северным путем, выше Гавайских островов, где западные течения и ветры позволяли вернуться к месту старта в Южной Америке.
Изучая примитивное мореходство, нельзя упускать из виду историю наших первых плаваний в Тихом океане. Непрерывная циркуляция океанских вод и воздуха над ними в этом полушарии 500 лет определяла все европейские открытия и торговые пути, начиная от путешествий Марко Поло в конце XIII в. до плаваний капитана Кука в конце XVIII в. Единственным мореплавателем, которому отчасти удалось обойти этот океанский круговорот, был Тасман. В 1642 г. он вышел из Индонезии не на восток, а на запад, от острова Маврикий повернул на юг, обогнул Австралию с юга и открыл сначала Тасманию в районе «ревущих сороковых», а затем и Новую Зеландию. Дальше он шел галсами до Тонги, после чего тропический конвейер вернул его в Индонезию. Лишь под конец XVIII в., когда капитан Кук плавал в сравнительно хорошо изученном Тихом океане, техника парусного мореходства развилась настолько, что позволяла в известной мере спорить со стихиями. В первом плавании Кук тоже избрал обычный курс, с попутными ветрами от Южной Америки до Индонезии, но в последующих двух плаваниях он шел по следам Тасмана южнее Австралии, потом поворачивал на север, пересекая тропический пояс, и в итоге открыл неизвестные дотоле европейцам Гавайские острова.
Пятьсот лет бесстрашные европейские мореплаватели не могли провести свои корабли в Океанию через Папуа-Меланезию и Микронезию — это ли не реалистичное свидетельство ограничений, которые в еще большей степени распространялись на древних морепроходцев! Было бы непростительно в дни пароходов и теплоходов пренебречь полутысячелетием в истории нашего парусного мореплавания и упорно предписывать доисторическим судам маршруты в Тихом океане, недоступные для кораблей исторической поры.
И ведь уроки надежно документированной истории европейского мореплавания подтверждаются целым рядом практических экспериментов на доевропейских судах, проведенных уже в нашем веке. После 1947 г., когда по инкским образцам был построен бальсовый плот «Кон-Тики», еще 12 плотов, стартуя на тихоокеанском побережье Южной Америки, достигли островов Океании. Один плот вышел из Полинезии и две джонки — из Азии с целью пересечь океан в противоположном направлении; все три попытки не удались. Этот опыт, эти маршруты не менее поучительны, чем первые плавания европейцев в Тихом океане.
Бальсовый плот «Кон-Тики» в 1947 г. прошел от Центрального Перу до Рароиа в Восточной Полинезии.
Бальсовый плот «Семь сестер» доставил Уильяма Уиллиса из Центрального Перу на Самоа, на западе Полинезии, в 1954 г.
Бальсовый плот «Кантута I» с Эдуардом Ингрисом и его товарищами прошел в 1955 г. от Северного Перу до Галапагосских островов, после чего команду пришлось спасать, потому что плот, войдя в область так называемого Экваториального противотечения, не мог продвинуться ни на восток, ни на запад.