Древний элемент
Шрифт:
Когда народ слегка поуспокоился, вперед вышел щупленький, седой и изможденный годами старик.
– Сынок, – дрожащим голосом сказал старик. – Сынок!
Кэнтон не мог поверить, что это его отец. Он помнил его совсем другим. Когда-то этот человек был высоким и мускулистым, бык в человеческой плоти. Но неумолимые и беспощадные годы, а также разлука с сыном и смерть жены высосали все соки из некогда могучего, пышущего энергией человека.
Кэнтон обнял отца, еле сдерживаясь, чтобы не пустить слезу от внезапно нахлынувшей радости, комом подкатывающей к горлу. Как он рад видеть своего отца! Старик не сдержался и зарыдал. Это были рыдания одинокого уставшего старца. Его можно было понять, но все-таки он – лорд, и ему нельзя показывать слабость перед людьми.
– Идем
Конечно, Кэнтону было безумно интересно, что же это за такое секретное послание царь чародеев решил передать королю Алерийских людей, но все же он сдержался и вскрывать его не стал. Впрочем, теперь княжич об этом жалел. Он отдал послание государю сразу же, как только благородные князья во главе с самим правителем вошли внутрь замка, чтобы было поменьше любопытных глаз. Король прочитал это сверхсекретное послание, смял, спрятал в карман и сразу же стал загадочно хмурым. Что в нем было написано, он, само собой, никому не сказал. Впрочем, теперь это уже не важно, все равно возможности узнать больше нет.
Принц почти сразу попросил, чтобы его отвели в спальню. Кэнтон очень сильно хотел побыть один. Новость о давней смерти матери и встреча с отцом после стольких лет произвели на него неизгладимое впечатление. Теперь принц просто хотел некоторое время спокойно подумать в одиночестве, помолиться за упокой души матери.
Ближе к вечеру за Кэнтоном пришел Дэним, этот чертов выскочка. Он привел с собой тройку слуг, чтобы они нарядили принца к пиру подобающим образом. Пока княжич наряжался, его названый брат напевал что-то про то, как он рад, что Кэнтон вернулся, что лорду очень не хватало своего наследника и все в таком духе. Кэнтон не особо его слушал.
Одежды алерийцев отличались от нарядов чародеев. Маги предпочитали одежду повольнее, в которой было и удобно, и красиво. А вот алерийцы, похоже, готовы были всем пожертвовать ради красоты и высокой моды, которая, правда, Кэнтону не очень-то и нравилась. Его одели в дублет, настолько плотно прилегающий к телу, что даже дышать было как-то трудновато. Штаны также были в обтяжку. Когда княжич натянул их, у него чуть глаза на лоб не полезли – да такую одежду надо непременно запретить как чреватую травматизмом. И как мужчины после таких штанов с женщинами спят?
А еще принца заставили надеть нелепые и смешные ботинки с заостренными и вытянутыми носиками. Все одежды были синими в белую крапинку и полоску. В общем-то, это даже было стильно, но чертовски неудобно.
А затем названные братья отправились на пир. Кэнтон, конечно, предпочел бы пойти один, но этот нахал был приставуч, как банный лист.
– После поражения в войне с магами для королевства настали тяжелые времена. Слишком много людей погибло – и благородных рыцарей, и простолюдинов. Многие хозяйства стояли пустующими, графы не получали податей от вассалов и ленников, так как пахать и сеять было просто некому. Репутация короля была подорвана, и даже был мятеж. Восстали три графства. Король смог удержать власть только благодаря помощи нашего отца, – рассказывал Дэним об экономической и политической ситуации в стране, пока княжичи шли к пиршественному залу. Что ж, пусть хоть какая-то польза будет от этого болвана. – Сейчас же многие хозяйства восстановлены, графы снова получают подати. После расправы с мятежниками земли бунтарей были розданы многим простолюдинам, значительной части которых был пожалован рыцарский титул. Тем самым корона восполнила потери многих феодалов. А сейчас, когда все пленники магами отпущены, самое время укрепить независимость государства и упрочить положение короны. Думаю, государь захочет укрепить связь между нашими домами, так как именно благодаря нам он еще сидит на троне. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я… – все вещал и вещал Дэним. Конечно, это все полезная информация, но как-то Дэним не говорит, а бормочет, отчего слушать его было очень сложно, даже когда он говорил дельные вещи.
Наконец принцы достигли пиршественного зала, и Кэнтон смог радостно выдохнуть в сердцах. Теперь наверняка Дэним от него отстанет.
У входа в зал стоял глашатай, объявлявший имена всех вновь прибывающих на пир гостей. Сразу же за ним стоял слуга с полотенцем и тазиком, предлагавший всем вымыть руки перед едой.
Дэним без тени сомнения опустил руки в воду, прополоскал их, а затем вытер. А вот Кэнтон помедлил. Как-то такое мытье у него доверия не вызывало. Чародеи перед едой тоже мыли руки, это понятно, но они всегда добавляли в емкости с водой всяческие эликсиры, чтобы не только грязь можно было смыть, но и всякую заразу. Алерийцы же этим точно похвастаться не могли. Более того, вода в тазике уже была противного мутного цвета, а плавающие в ней листочки добавляли ей отвратительного эффекта. Явно эта листва была не для обеззараживания, скорее для вида и запаха. Да и полотенце было уже все мокрым и потемневшим от доброй дюжины рук, которые об него вытерли. Но, тем не менее, идти против местных нравов не стоило, а потому Кэнтон, стараясь не показывать своего отвращения, тоже вымыл руки. И да, он понимал, что навряд ли удастся еще где помыть руки более чистой водой.
Пиршественный зал был огромным и мог вместить чуть ли не полтысячи людей, не считая слуг, музыкантов и прочих представителей творческих профессий. На возвышении на противоположном конце зала буквой «П» располагались столы для хозяина замка, его семьи и наиболее знатных гостей: короля и графов, а также их родственников. Внизу, вдоль стен, по левую и правую руку от столов для высоких господ, располагались ряды столов для рыцарей, духовенства и прочей знати. По обе стороны зала были двухъярусные галереи. Вдоль нижних ярусов сновали слуги, а вот у верхних было более интересное предназначение. Наверху одной из галерей разместились музыканты, в то время как на другой – представители нетитулованных верхов, наиболее знатные купцы и бюргеры, своими заслугами перед короной и графами удостоившиеся чести посетить пир.
Большая часть мест уже была занята. Люди рассаживались по местам соразмерно своему титулу и рангу. Чем ближе гость сидел к столу короля, тем выше был его чин. По правилам, король должен занимать главное место, но, по законам и обычаям предков, хозяина дома нельзя двигать с самого почетного места, поэтому в центре господского стола восседал лорд Сан-Тайрский, граф Балдуин, отец Кэнтона. По правую руку от него сидел король, Карл-Рэйка, вместе со своей королевой. По левую руку было отведено место для Кэнтона и, чему принц несказанно удивился, для дочери короля, Анны.
Когда Кэнтон сел рядом с принцессой, он невольно вспомнил про слова Дэнима о том, что король хочет породниться с домом Сан-Тайра. Княжич, откровенно говоря, не знал, как следует по местному этикету приветствовать даму и общаться с ней, а потому он не нашел ничего лучше, чем просто улыбнуться и занять свое место. У магов как-то нравы попроще во всем, в том числе и в отношениях между мужчиной и женщиной. В общем-то, что тут говорить, когда у колдунов нисколько не порицается свобода личной жизни до брака.
Княжич сидел и то и дело осторожно кидал заговорщицкий взгляд на свою соседку. Как-то его вдруг озаботило, кого ему, возможно, придется брать в жены. Девчушка была недурна собой, у нее были красивые прямые русые волосы, ну совсем как у Кэнтона. Вот только она как залилась румянцем, когда принц присел рядом с ней, так и сидела теперь вся красная, потупив взор. Как-то это Кэнтона не вдохновляло.
Он сразу вспомнил свою подругу-чародейку. Ее звали Итис, и она была младшей дочерью царя колдунов. Да, конечно странно, что маги позволяли чужаку дружить с дочерью своего правителя, но, тем не менее, он дружил. Хотя, быть может, разрешали только потому, что не знали, что они не только дружат? А, ладно, это все теперь уже не важно. Но Итис была живой и интересной, сама могла кого угодно расшевелить на разговор или какое-нибудь интересное дело. А эту Анну, кажется, потрясешь, а она все равно будет сидеть и молчать.