Древний Китай. Том 2: Период Чуньцю (VIII-V вв. до н.э.)
Шрифт:
Ситуация не изменилась к лучшему и после Сыма Цяня. Авторы канонического текста «Лицзи» уделили внимание проблеме жертвоприношения Небу (гл. 11 «Цзяо тэ шэн»). Однако изложение оказалось столь же малосодержательным, как и в трактате Сыма Цяня. В нем очень много материала, не имеющего отношения к жертвоприношению цзяо. Что же касается самого ритуала, то сведения о нем сводятся примерно к следующему.
В жертву приносится лишь одно животное. Для жертвоприношения цзяо выбирается долгий летний солнечный день, ибо Небо и солнце неразделимы. Циклическое название дня должно начинаться с синь. Предварительно проводят гадание, которое должно дать благоприятные результаты. Место для жертвоприношения в южном пригороде очищается, сосуды и ритуал просты, одежда и повозка правителя скромны, но с изображениями дракона и 12 подвесками (12 — цифра Неба; видимо, по числу месяцев в году). В церемониале принимают участие чиновники, которым это положено, причем те, у кого в этот момент траур, должны воздержаться от траурных
Стоит добавить, что в «Лицзи» нет упоминаний о том, что жертва Небу приносилась на горе Тайшань. Более того, в четвертой главе «Тань гун» (ч. 2) помещена хорошо известная притча о том, как близ горы Тайшань Конфуций встретил убитую горем женщину, у которой отца, мужа и сына съели тигры. На вопрос, почему же она живет в столь диких местах, женщина ответила, что зато здесь/не угнетают власти. Обычно эту притчу приводят в хрестоматиях ради резюме Конфуция: смотрите, мои ученики, жестокое правительство хуже тигра [93, т. 20, с. 458; 213, т. 2, с. 190–191]. Но стоит обратить внимание на другое: гора Тайшань — дикое место, где свирепствуют тигры и нет регулярной администрации. Этого достаточно для вывода, что во времена Конфуция, в конце периода Чуньцю, район горы Тайшань был необжитым местом, а сама гора считалась лишь неким символом Чжунго.
Из всего изложенного вполне очевидно, что жертвоприношение Небу, тем более на горе Тайшань, не было прерогативой чжоуского вана. Гора Тайшань была лишь символом всечжоуского единства. Скорее всего, именно поэтому там хотел принести жертву Небу циский Хуань-гун, который, как и любой другой из правителей периода Чуньцю, имел право приносить жертву Небу у себя, в южном пригороде собственной столицы, располагавшейся недалеко от горы Тайшань. Что же касается остальных жертвоприношений, начиная с жертв Земле (территории) на алтаре шэ, то совершать их имели право практически все — от высших правителей и до деревенских общин.
Ритуальные жертвы Земле и иным духам сил природы
Культ плодоносящей Земли и жертвоприношения ей уходят корнями в глубокую древность. В шанское время поклонение предкам-ди, игравшее в форме гаданий и жертвоприношений основную роль в системе религиозных обрядов, существовало параллельно с этим культом. Правда, в самих шанских надписях конкретных данных на этот счет практически нет. Однако исследователи [230, с. 310; 203] высказывали предположение, что в то далекое время божество Земли, возможно, имело женский облик. Основанием для этого послужили более поздние данные «Цзо-чжуань» [114, 15-й год Си-гуна и 29-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 165 и 168, 729 и 731], согласно которым священное Небо сопоставляется с Матерью-Землей (цзиньские дафу трижды преклонили голову перед Хоу-ту и Хуан-тянь). Не очень ясно, существовало ли (и как долго, если это было так) божество Хоу-ту параллельно с божеством шэ или оно с течением времени трансформировалось в шэ. Дело в том, что сведений о Хоу-ту очень мало, зато существует немало данных о том, что термин шэ использовался уже в самом начале Чжоу. В одной из ранних глав «Шуцзина», в «Гань ши», есть фраза «если будете повиноваться, будете награждены в храме предков, если нет — будете убиты и принесены в жертву на алтаре шэ» [137, т. 3, с. 238]. Согласно преданиям, чжоуские правители, начиная с У-вана, в дни решающих сражений возили в своих колесницах таблички с алтарей предков и шэ. В «Лицзи» [93, т. 23, с. 1472; 213, т. 2, с. 61] сказано, что У-ван после победы над шанцами при Муе принес жертву Шанди и жертву на алтаре шэ. С другой стороны, известно, что жертвы богине Хоу-ту приносились и в ханьское время, о чем сообщается у Сыма Цяня [71, т. IV, с. 189]. Поэтому остается не вполне ясным, как сосуществовали на протяжении долгих веков периода Чжоу культы Хоу-ту и шэ. Можно лишь заметить, что данные источников свидетельствуют об абсолютном преобладании культа шэ.
Культ шэ, по свидетельству главы «Цзи фа» из «Лицзи» [93, т. 25, с. 1915; 213, т. 2, с. 206], был культом определенной территории. На уровне владений феодальной чжоуской знати он имел две ипостаси: для всего владения и для себя лично. Вторая ипостась культа была связана с ритуалом на сакральном поле цзе-тянь (размером в 1000 му для вана и 100 му для чжухоу), урожай с которого предназначался для принесения жертв. Вот перевод соответствующего текста: «Ван для всего народа устанавливает (алтарь) шэ, называя его да-шэ, а для себя устанавливает шэ,
Основными формами культа Земли как территории и феодального владения были в период Чуньцю те, которые названы в «Лицзи» терминами да-шэ, го-шэ и чжи-шэ. Это была своего рода иерархическая система алтарей соответственно земли всех чжоусцев (да-шэ), территорий отдельных царств и княжеств (го-шэ) и тех городов и сельских поселений, из которых все эти владения состояли. Поскольку подавляющее большинство чжи-шэ были деревенскими алтарями, то сам термин шэ (или шу-шэ, т. е. зарегистрированное шэ) со временем стал одним из обычных наименований деревни, деревенской общины [15, с. 127–128].
Следует заметить, что понятие да-шэ в источниках периода Чуньцю практически не встречается (см., в частности, [189, с. 92]), что вполне соответствует реалиям того времени, когда всечжоуской политической цельности уже не было. Но похоже, что его не существовало и прежде, в начале Чжоу, а зафиксированная в «Лицзи» схема была лишь идеальной моделью древносто, каких в этом тексте достаточно много. Во всяком случае, аутентичные источники не содержат сведений о существовании такого рода да-шэ. Иное дело — го-шэ. Их было много. По-видимому, в один из такого рода го-шэ превратился и культ да-шэ на территории домена, который по структуре мало чем отличался от обычного феодального владения периода Чуньцю.
О культе шэ в царствах и княжествах этого периода (надо полагать, таким он был и в домене) есть очень много данных в источниках. Имеются в виду прежде всего обряды, связанные с жертвоприношениями на алтаре шэ (о первом по времени из них упоминалось в связи с преданиями о жертвоприношении У-вана после победы над Шан). Воины вражеской армии, убитые в многочисленных войнах времен Чуньцю, тоже считались жертвами, принесенными на алтарь шэ (го-шэ). Алтарь, на котором совершались жертвоприношения, иногда именовался шэ-цзи (цзи — зерно). Имелось в виду, что жертвы приносятся не только Земле как территории и почве как ее плодородному слою, но и зерну, т. е. произрастающему на ней главному продукту, основе жизни и благосостояния страны и народа. Число упоминаний об алтаре, культе и жертвах шэ (шэ-цзи), а также о сельских шэ (шу-шэ) в одном только комментарии «Цзо-чжуань» достигает сотни [189, с. 273], да и контекст их весьма разнообразен.
Это неудивительно. Ведь все, связанное с шэ, в политической и социальной практике периода Чуньцю воспринималось как символика владения. Владения определенной территорией, живущим на ней населением, имеющимися там продуктами и всяким иным достоянием. В древнекитайской действительности именно алтарь шэ символизировал сверхъестественные силы, которые, помимо умерших предков и Неба, покровительствовали людям и от которых зависели их благосостояние, социально-политический статус и порой даже их существование. Обряд принесения жертвы на алтаре шэ того или иного государства был поэтому важной ритуально-политической акцией. Он нередко использовался для демонстрации военной силы царства. Порой правители не останавливались перед тем, чтобы принести на этом алтаре человеческую жертву, хотя в чжоуском Китае такого рода жертвы в принципе уже осуждались. Вот несколько эпизодов из источников, свидетельствующих о статусе алтаря и культа го-шэ.
Как уже упоминалось, в хронике «Чуньцю» есть краткая запись, а в «Цзо-чжуань» и «Го юе» — подробный разъяснительный комментарий о том, как в 671 г. до н. э. луский Чжуан-гун отправился в Ци для участия в обряде жертвоприношения шэ, которым руководил циский Хуань-гун. Отговаривая правителя от этой поездки, один из его сановников заметил, что жертвоприношение на алтаре шэ — это дело царства Ци, а лускому гуну незачем на этом торжестве присутствовать, ибо его присутствия циский Хуань-гун добивается лишь для того, чтобы продемонстрировать свою военную силу, так как во время торжественного обряда предполагается парад [85, с. 51–52; 29, с. 80]. Второй эпизод аналогичен первому. В 549 г. до н. э. циский правитель ищет соглашения с Чу против Цзинь. К нему приезжает посол из Чу. В столице Ци совершается обряд жертвоприношения на алтаре го-шэ (в тексте — ци-шэ) и одновременно проводится смотр войск, дабы продемонстрировать Чу мощь царства [114, 24-й год Сян-гуна; 212, т. V, с. 505 и 508].