Древний Рим
Шрифт:
Теперь у нас амфитеатр, театр и цирк устроены по столичному образцу. И сегодня ты увидишь знаменитого римского наездника Диокла, который уже 13–летним мальчиком одерживал победы, правя четвёркой лошадей. Теперь ему 25 лет, и он насчитывает уже свыше 400 побед на состязаниях. Увидишь ты также танцовщика Париса, любимца императора Люция Вера, и 30 пар отборнейших гладиаторов.
Все уже давно с нетерпением ждут сегодняшних игр, и, наверное, о них будет запись в погодной городской хронике. Надо поспешить получить свинцовый жетончик — тессеру — на вход в цирк, а кстати взять такие же тессеры на право получения хлеба, вина и масла из городских амбаров. Ты тоже имеешь на всё это право, так как приписан к гражданам этого города.
Цирк у нас каменный. Скамьи идут по кругу. Внизу, у арены, места наиболее почётных лиц. Крыши нет; иногда над помещением раскрывается род шатра из алой материи, что даёт удивительное освещение. Для прохлады бьют душистые фонтаны.
Сегодня в беге колесниц будет восемь заездов, по четыре колесницы, запряжённые четвернёй, а потом Диокл будет править сразу восьмёркой лошадей. В нашем городе, как и повсюду в империи, зрители делятся на четыре цирковые партии: красные, белые, зелёные и голубые. И колесницы, и наездники появляются в цветах своей партии. Они делают восемь кругов по арене, огибая каменную мету; побеждает тот, кто первый пришёл к черте. Победитель получает огромные деньги; его приверженцы ликуют; проигравшие вопят и бранятся. Тут стираются все различия: подростки, старики, женщины, император в Риме и последний бедняк в нашем городе одинаково увлечены состязаниями, одинаково горячо прославляют наездника своей партии. Наиболее знаменитых воспевают поэты; им и их лучшим лошадям ставят статуи. Ведь всем известно, что когда — то император Калигула, страстно увлекавшийся бегами, хотел сделать консулом знаменитого коня Инцитата. Он даже запрещал говорить громко вблизи его конюшни, чтобы не волновать лошадь перед бегами. А сколько богатой молодёжи разорилось на бегах, сколько пытается выиграть, обращаясь к колдовству. В перерывах между заездами ты увидишь также ловких наездников, которые покажут своё искусство в верховой езде, будут скакать стоя, перепрыгивать с лошади на лошадь, прыгать через четвёрку лошадей.
Не меньше волнуются зрители в амфитеатре при боях гладиаторов. Одни сочувствуют тяжеловооружённым фракийцам, другие — ретиариям, которые сражаются только с сетью и трезубцем. Конечно, у нас не то, что в Риме. Колизей вмещает более 50 тысяч зрителей, а на арене выступают иногда до 200 пар. Я был один раз в Риме на бое гладиаторов. Какое это зрелище, когда они перед началом боя проходят по арене, сверкая дорогим вооружением, и приветствуют императора словами: «Будь здоров, император, идущие на смерть приветствуют тебя!» Но и у нас есть хорошие гладиаторы. Начальники гладиаторских школ скупают сильных рабов и военнопленных, им отдают преступников, осуждённых служить по нескольку лет гладиаторами, да и свободные бедняки, отчаявшись найти иной заработок, нередко продаются им. Зато и наживаются же начальники школ, сдавая своих бойцов магистратам, устраивающим игры! А удачливые бойцы, которым хозяин тут же, на арене, передаёт сосуд с золотыми монетами, за несколько лет богатеют, уходят в отставку, сами заводят школу или даже покупают имение и заставляют забывать, каким позорным ремеслом нажито их состояние. Многие надеются на этот удачный исход, многих привлекает самая борьба и опасность. Ведь даже знатная молодёжь втягивается иногда в это дело. Но сколько профессиональных бойцов гибнет, не дождавшись удачи! Ведь раненых без жалости добивают. И жизнь гладиатрров очень тяжела: за малейшую провинность — розги, пытки; они всегда под стражей, взаперти; их хозяева боятся, как бы не подняли мятеж эти сильные, отчаянные люди, как когда — то при Спартаке. И бежать им нет никакой возможности. Когда мёртвых бойцов уносят с арены, раб испытывает их раскалённым железом, чтобы, притворившись убитыми, они не пытались бежать.
Не знаю, как тебе понравится театральное представление. Театр у нас любят меньше, чем цирк, хотя давно уже перестали ставить утомительные и скучные трагедии. Сегодня знаменитый танцор исполнит пантомиму «Суд Париса». Он так искусен, что, хотя танцует один, зритель видит перед собой и Париса, и каждую из трёх богинь, которые явились ему, чтобы он рассудил, кто из них самая красивая.
Потом будет несколько коротких шуточных представлений, мимов. Эти будут тебе по вкусу, они из народной жизни. Увидишь там и ловкого раба, и неверную жену, и глупого судью, и умного ремесленника, и простоватого крестьянина. Насмеёшься вдоволь.
Любит народ эти праздники! Хотя, говоря откровенно, ведь на наши же денежки устраивают их магистраты. Императорам даже пришлось издать эдикт об ограничении расходов на зрелища, а то города и граждане разоряются на них, — налоги не уплачены, городские кассы пусты. Приходится назначать из Рима специальных кураторов, чтобы привести в порядок городские финансы.
Вот посмотришь форум и цирк да почитаешь льстивые надписи на статуях императоров и наместников, так подумаешь, что все счастливы, как в золотом веке. А посмотрика на окраины — какая нищета! У богатого сотни рабов для услуг, роскошные сады, внутренние дворы с фонтанами, драгоценнейшей мозаикой и статуями. В приёмных удивительная живопись, редкостные учёные птицы, в столовых мебель из драгоценного дерева и слоновой кости, серебряная и дорогая стеклянная посуда и изысканные яства. А бедняки? Бедняк теснится с семьёй в душной комнатке на пятом этаже, и ему даже негде сварить свою луковую похлёбку. Работает за несколько мелких монет в мастерской гончара или каменотёса, а там, смотришь, хозяин купил раба и его выгнал. Эти хозяева всё больше сами из вольноотпущенников. Даст ему бывший его господин что — нибудь на обзаведение, чтобы тот выплачивал ему часть дохода. Некоторым удаётся разбогатеть. Ведь свободные люди ему большей частью не конкуренты, к труду мало приучены, считают всякую работу достойной лишь раба, предпочитают жить на счёт раздач от города и частных благодетелей. За работу берутся только в крайности. А потом ещё негодуют, что вчерашний раб стал богатым человеком.
Вот, например, Септимий Фортунат. Начал рабом в гончарной мастерской, а теперь у него самого сто человек рабов, вольноотпущенников и наёмных работников изготовляют глиняную посуду, черепицу и кирпич, и во всех окрестностях встретишь ты керамику с его клеймом: из мастерской такого — то, изготовил такой — то. Он пошёл так далеко, что теперь и в коллегии виноторговцев почётное место занимает. Да вон, кстати, видишь: шесть рослых рабов несут роскошные носилки, а четверо других расталкивают перед ними народ. Это отправляется в цирк жена Фортуната… Да, этому повезло. Но таких немного. А сколько рабов умирает каждый день от голода и побоев!
Однако вот и цирк. Зайдёмка в одну из здешних многочисленных таверн выпить вина и съесть порцию бобовой каши и поспешим занять место на представлении. Да смотри, не зевай, после окончания будут разбрасывать в толпу тессеры с номерами, по которым можно получить богатое ожерелье, вола, дикого страуса или хоть пару кур и сотню головок луку. Тут — то начнётся драка и давка!
Да, будет о чём тебе порассказать дома!
В амфитеатре
Когда господин объявил Андроклу, что намерен сослать его на мельницу, где он всю жизнь, закованный в цепи, будет вертеть жёрнов, Андрокл решил бежать. Последнее время жизнь его стала совершенно невыносима. Его прежний хозяин, в доме которого он родился и вырос, относился к нему довольно хорошо. Заметив в мальчике живой ум и способности, он поручил рабу — педагогу обучить его чтению, письму и счёту. Затем отдал его в помощники своему отпущеннику — врачу, лечившему заболевших рабов. Под руководством хорошо знавшего медицину грека Андрокл быстро научился ухаживать за больными, перевязывать раны, составлять из целебных трав лекарства. Он знал, что многие знаменитые врачи были, как и он, по рождению рабами, и мечтал со временем усовершенствоваться в медицине, выкупиться на свободу и стать уважаемым человеком.
Но мечтам его не суждено было сбыться. Старый хозяин умер, всё имущество перешло к его сыну. Молодой человек, как и огромное большинство жителей Рима, сильно увлекался бегами. Он и сам держал дорогих лошадей и гордился своим умением править не только парой, но и четвёркой коней, запряжённой в лёгкую двухколёсную повозку. Дни бегов он с раннего утра до вечера проводил в цирке, чтобы не пропустить ни одного из 20 или 24 заездов.
Когда устраивавший бега магистрат бросал платок, подавая знак к началу состязаний, и на арену выезжали четыре колесницы, он забывал всё на свете. Он видел только зелёную колесницу, которой правил одетый в зелёную тунику возница. Если к концу седьмого и последнего круга она вырывалась вперёд и первая подходила к проведённой мелом черте, он вопил от восторга. Но если первым приходил наездник в голубом, белом или красном, он сокрушался так, будто неприятель стоит у ворот Рима. Известных наездников, одержавших по тысяче и более побед, и их коней, из которых некоторые выиграли для своих хозяев по сотне призов, он почитал, как каких — нибудь богов. Он не жалел денег на сооружение им статуй и почётных надписей, в которых перечислялись их победы с парой, четвёркой или восьмёркой коней.
Увлечение бегами и кутежи в обществе знатной молодёжи постепенно истощили средства хозяина Андрокла. Окончательно подорвал он своё состояние, когда, занимая должность эдила, сам устраивал бега. Ему пришлось уплатить около 800 тысяч сестерциев главам беговых партий, которые содержали конюшни, коней и наездников и сдавали их магистратам для устройства бегов.
Обеднев, он распродал значительную часть своего имущества. В число проданных рабов попал и Андрокл. Его купил управляющий домом одного сенатора. Сенатор был назначен наместником в Африку и желал взять с собой раба, опытного в уходе за больными.
Новый хозяин оказался чванливым, вспыльчивым и жестоким. Он считал, что всякий не римлянин, а тем более раб должен трепетать от одного его взгляда. Если раб позволял себе в его присутствии улыбнуться, вздохнуть, сказать что — нибудь, он сейчас же приказывал пороть «виноватого».
Андроклу, человеку образованному и пользовавшемуся известным уважением в доме прежнего господина, приходилось особенно трудно. Новый хозяин думал, что знания делают раба строптивым. Чтобы «смирить» Андрокла, он постоянно подвергал его разным унижениям и наказаниям. Андрокл знал, что если, попытавшись бежать, он будет пойман, его ждёт страшная участь. Всё же решил он отважиться на побег, лишь бы не попасть на мельницу, где самые выносливые быстро превращаются в калек и умирают.