Древность и Средневековье. Тексты родового общества
Шрифт:
Однако если говорить об основных условиях для литературной деятельности, то нет причин воспринимать Швецию как нечто, существенно отличающееся от остальной Скандинавии. Многочисленные устные поэтические произведения, процветавшие в Исландии и Иррвегии, фрагментарно сохранились также и в шведских рунических надписях, хотя они и редко достигают высокого уровня исландцев. Те же мифы, которые рассказываются в исландской Эдде, были скорее всего известны и в Швеции, судя по изображениям, высеченным на камнях, а также части языковых оборотов в рунических надписях. Прежде всего, мы можем утверждать, что искусство рунического письма было хорошо известно в Швеции. И что касается количества рунических надписей, то Швеция по праву занимает первое место среди других скандинавских стран.
Но литературное применение
Судя по исландским сагам, знание рун передавалось по наследству от отца к сыну, в определенных родах хёвдингов, которые к тому же хранили традиции отправления языческого культа и скальдического искусства. Это утверждение согласуется с самим языком древних шведских рунических надписей, который часто был намеренно темным, неясным, высокопарным, насыщенным загадками, понятными только посвященным.
После введения в Швеции христианства в XI веке рунические надписи приобретают несколько иной характер, отчасти под влиянием христианских надгробий. Они становятся типично памятными надписями, эпитафиями хевдингам и знатным бондам. Подобные камни воздвигались их ближайшими родственниками, с помощью более или менее искусного знатока рун. Подавляющее большинство шведских рунических надписей относится именно к этому периоду, а их содержание, как правило, строится по одному и тому же образцу: «Икс воздвиг этот камень в память об Игреке», – и далее сообщается о том, как умер последний и какие подвиги он успел совершить при жизни, а в конце цитируется какая-нибудь христианская формула, вроде: «Да поможет ему Бог». Некоторые из таких надписей имеют стихотворную форму, чаще всего – в виде краткого и условного памятного стиха в традиционном стиле Эдды. Прежде всего именно такие надгробные стихи позволяют нам сделать некоторые выводы о наличии поэтических жанров в устной традиции.
Руническое письмо в нашей стране продолжало существовать на протяжении многих столетий после введения христианства, хотя монументальные рунические тексты и уступили место более скромным, обычно вырезанным на дереве или различного рода утвари. В торговом местечке Лёдёсе на берегу реки Ёта-эльв, к примеру, были найдены деловые послания, написанные рунами; а в крестьянской среде еще в XIX веке использовались так называемые рунические календари. Однако все это вряд ли можно назвать «литературой».
Очевидно, что подавляющее большинство произведений древнешведского литературного творчества принадлежало к устной традиции и ныне утеряно безвозвратно. В противоположность Исландии, Швеция, похоже, после введения христианства не имела образованного слоя знати, хранящего литературные традиции и обладающего желанием и способностью закрепить древнее поэтическое творчество на письме. В письменном виде до нас дошли лишь старые законы провинций и отрывочные сведения хроникального типа о королях и исторических событиях. Объяснение этой сдержанности – вовсе не в том, что в Швеции литературный уровень был ниже, чем в Исландии, даже если так представляется на самом деле. Не менее важной причиной могло быть и то, что шведская церковь в средние века проявляла гораздо большую нетерпимость к языческой культуре, нежели исландская: в Швеции христианство утверждалось более длительное время, и шведские миссионеры выказывали больше рвения и воинственности, чем их исландские братья. Сам культурный климат в Швеции раннего средневековья не допускал поэтому мирного сосуществования между язычеством и христианством, как это было в Исландии.
Если мы хотим знать, какими качествами могла обладать среда, в которой создавалась устная литературная традиция в эпоху древности, – в том числе и в Швеции, – то об этом имеются необычайно красноречивые свидетельства, и они доступны для того, кто, несмотря ни на что, принимает в расчет исландские источники. В таких рассказах говорится, например, о скальдах, которые посещают дружину викингов-конунгов и слагают эпические песни в их честь, за что поучают в дар золотое кольцо, меч или щит. Здесь же рассказывается о сыновьях исландских бондов, которые услаждают слух знатных особ сагами и песнями о героях, пока в пиршественном зале между гостями гуляет рог с медом. Говорится здесь и о поэтах, которые владеют даром импровизации и могут сложить песнь с замысловатым стихотворным размером, чтобы только спасти свою голову от королевского гнева или заслужить особую, дорогую награду за свое скальдическое искусство.
Разумеется, большее из того, что говорится о таких скальдах и сказителях древних car, – недостоверно, а иногда это чистой воды небылицы. И тем не менее это позволяет нам сделать определенные выводы о том, как развивалась устная традиция в Норвегии и Исландии в XIII веке. Так, мы знаем, что некоторые исландские роды были хранителями скальдического искусства и что отдельные их члены путешествовали от одного королевского двора к другому по всей Скандинавии, развлекая королей и их свиту поэтической декламацией и пересказыванием прозаических саг. Мы знаем также, что эти же роды отвечали за письменную литературу того периода, – и в Исландии, и в Норвегии.
Исходя из имеющихся данных, мы в состоянии интерпретировать сохранившиеся со времен древности шведские фрагменты. Средневековая церковь и латинская письменность
Первые книги появились в Швеции вместе с миссионерами. Еще Ансгарий, «апостол Скандинавии», согласно легенде, имел с собой множество богослужебных книг, когда он около 830 года переплыл Балтийское море, чтобы обратить в истинную веру свеев-язычников. Но к сожалению, в пути на него напали викинги, и он лишился своего ценного груза. Потребовалось не одно столетие, чтобы церковь укрепила свои позиции в нашей стране и смогла заменить руническое письмо новым, основанным на латинском алфавите, с тем чтобы переписывать рукописи или ввозить их в Швецию.
Вначале появились именно ввезенные, чужеземные богослужебные книги на латинском языке, и подобными им были старинные рукописные фрагменты, созданные в Швеции, скорее всего в конце XII века. Только с середины XIII века появляются отдельные труды на шведском языке, и уже в XIV веке возникает то, что с полным правом может быть названо шведским средневековым письменным творчеством, созданным по преимуществу на основе чужеземных образцов. Таким образом, между прибытием в Швецию первых миссионеров и появлением первых письменных памятников шведского средневековья прошло около пятисот лет!
Почему это заняло столько времени? Сопротивление язычников – лишь одна из причин, даже если языческий храм в Упсале, к праведному гневу миссионеров, и сохранял свою власть над умами еще в конце XI века. Более важной причиной явилось то, что письменные источники католической церкви существовали на латинском языке, а переписывание манускриптов было слишком дорогостоящим и книги долгое время были недоступны даже для богачей.
Точно так же и богослужение совершалось на латинском, – на этом же языке обучались книжной премудрости будущие священники: это было единственное образование, которое можно было получить, и такое положение вещей сохранялось еще и в позднее средневековье. Для жаждущего знаний клирика шведский язык был варварским, и его надо было как можно скорее забыть, чтобы выучить латынь, язык церкви и ученых людей. Кроме того, книга оставалась невероятной роскошью, ибо многие годы приходилось трудиться над ней монаху, прилежно водя гусиным пером по пергаменту, сделанному из телячьей кожи. На один экземпляр такой книги могло пойти несколько сотен телят. Переписчики прежде всего удовлетворяли потребность средневековой церкви в богослужебных книгах, псалтирях, молитвенниках, книгах для церковного пения и пр., так, чтобы служба совершалась в согласии с установленными канонами. Во вторую очередь, необходимо было снабдить священников учебниками, чтобы они научились исполнять свое служение.