Древняя Америка: полет во времени и пространстве. Мезоамерика
Шрифт:
Ольмекский город: на пути к Полярной звезде
Городская планировка представляла собой серию построек на платформах вдоль осевой дороги, ориентированной с юга на север. Платформа как универсальный элемент мезоамериканской архитектуры имела двойное значение: во-первых, это был способ спасения от воды и сырости и, во-вторых, она символически отделяла мир живых от мира мертвых.
Одним из наиболее изученных и долговечных ольмекских городов является Ла-Вента. Его площадь составляла около 200 га, а население зависимых поселений оценивается в 18 тысяч человек. Планировка этого города великолепно иллюстрировала «реинкарнационную» концепцию: главный вход в комплекс (и профанная часть) располагался на юге, а далее дорога вела на север, воплощавший место древней прародины. Одновременно чем дальше на север, тем сакральнее становились постройки архитектурного ансамбля города. В планировке городской ансамбль выглядел достаточно симметричным относительно центральной осевой улицы. Однако по своим функциям южная и северная части представляли асимметричное единство жизни и смерти, профанного и сакрального.
Илл. 1. План Ла-Венты – крупнейшего города археологических ольмеков, при строительстве которого была воплощена «горизонтальная» пространственная модель мира. «Дорога жизни» начинается с южной стороны архитектурного ансамбля и завершается на севере – там, где находятся мифологические прапредки
Рассмотрим планировку Ла-Венты более подробно. В южной части ансамбля вдоль центральной дороги располагалось несколько платформ, на которых, возможно, воздвигались административные постройки или жилье знати. Затем посредине города находилась центральная часть «дороги жизни», которая расширялась до размеров прямоугольной площади, окруженной платформами. С западной стороны платформ с постройками было три, а с восточной – одна, представлявшая отдельный акрополь. Северная сторона площади перекрывалась платформой сложной конфигурации. Поверх нее располагалась круглая ребристая пирамида, достигавшая 30-метровой высоты. У подножия пирамиды ставились монументальные памятники – стелы и каменные фигуры.
Пирамида разделяла городской ансамбль на две асимметричные половины. Именно от нее по направлению к северу начиналось сакральное пространство города.
По архитектурному решению оно напоминало хорошо известную в более поздние времена площадку для ритуальной фратриальной игры в мяч, воплощавшей вход в преисподнюю. Это была часть «дороги смерти», вдоль которой возвышались две параллельные постройки. От пирамиды вниз на площадку вела лестница, символизировавшая спуск в преисподнюю.
Под этой дорогой-площадкой, символизировавшей уже саму преисподнюю, был помещен тайник с 16 фигурками – изображениями глав родов племени, которые как бы собрались у шести стел с символическими знаками. Сверху над тайником располагалось замаскированное отверстие, в которое можно было смотреть за происходящим. Видимо, ольмекские жрецы ожидали советов от родоначальников племени. Поверх северной части площадки было сложено большое мозаичное наземное панно, изображавшее морду ягуара, под которой располагались четыре подвески, состоявшие каждая из четырех фрагментов, что, безусловно, также воплощало единство племени, состоявшего из 16 родов, организованных в четыре фратрии.
Сразу после панно находилась важнейшая часть сакрального комплекса – четыре пустые гробницы и одно погребальное сооружение, в котором были найдены останки двух детей.
В первой из пустых гробниц был великолепный саркофаг вытянутой формы, с закругленными углами, накрытый тяжелой прямоугольной крышкой-панелью. Он был высечен из глыбы песчаника. Костей в нем не оказалось, но были нефритовые украшения и статуэтки. По словам известнейшего мексиканского исследователя Игнасио Берналя, «у ольмекского саркофага было иное значение: он представляет собой ягуара так, как если бы тот вобрал в себя покойника, наподобие того, как иногда в его раскрытую пасть вписывается живой человек».
Илл. 2. «Совет 16 мудрецов» из тайника в Лa-Венте, относящегося к 800–400 гг. до н. э. Поверх тайника было проделано отверстие, которым пользовались ольмекские жрецы. Какую информацию хотели получить они от этих странных персонажей?
Узкая грань саркофага полностью покрыта рельефом, изображающим морду ягуара, причем нижнюю половину занимает контур большой изогнутой пасти в форме характерного крестовидного овала. От огненных, так называемых «пламенеющих», бровей (символ странствующей по Млечному Пути души) отходит другой опоясывающий орнамент, ритмично повторяющий рисунок над носом и между бровями ягуара – наподобие пробивающегося растения из двух лепестков, что символизирует возрождение. Таким образом, ольмекский «ягуаро-саркофаг» символизирует пространство пещеры предков, куда направляются души умерших для встречи с предками и последующей реинкарнации.
Внутри холма находились еще три сходные между собой гробницы. Одна из них была сложена из плоских плит песчаника и также оказалась пустой. Вместо тела человека здесь также были обнаружены лишь украшения, расположенные соответствующим образом на овальном красном пятне. Там, где должна была быть голова, лежали две ушные вставки. Затем – нефритовое ожерелье, нагрудные подвески и статуэтки. Две других гробницы отличались лишь незначительными деталями.
Самая любопытная гробница располагалась в северной части погребальной платформы. Она была сложена из базальтовых вулканических столбов в виде дома и ориентирована по главной оси юг-север. На полу были обнаружены два овальных красных пятна, на которых лежали фрагменты детских скелетов, что заставляет вспомнить миф о близнецах, которые являются едва ли не главными культурными героями мезоамериканской мифологии. Четыре пустые гробницы скорее всего имеют отношение к представлениям о структуре власти и связаны с главами четырех фратрий или родов. Поскольку смена власти в племени носила ротационный характер, саркофаг мог предназначаться для «главного среди равных» – правителя.
Северная граница городского ансамбля, символизировавшая переход в мифологическое или легендарное пространство, была обозначена четырьмя гигантскими головами – огромными круглыми или чуть овальными каменными монолитами выше человеческого роста, изображавшими голову и лицо человека. Расположение голов внутри ансамбля Ла-Венты явно указывает на их сакральное значение, связанное с прапредками, поскольку их четыре – видимо, по числу фратрий в племени (или родов во фратрии). Они находятся на одной линии, как бы отчеркивая северную границу центра и указывая в сторону легендарной прародины.
В Сан-Лоренсо обнаружено 10 гигантских голов. Это количество позволяет предположить, что каждая из голов передает образ одного из 16 глав родов, входивших в племя, и что в этом городе, возможно, будут обнаружены еще шесть голов.
Гигантские головы – африканцы или инопланетяне?
Обнаружение первых огромных каменных голов в болотистой сельве произвело научную сенсацию и напомнило описание Пушкиным встречи Руслана с головой:
Найду ли краски и слова?Пред ним живая голова.Огромны очи сном объяты;Храпит, качая шлем пернатый…Головы-монолиты превышали человеческий рост, что с удовольствием запечатлевалось на фотографических снимках: маленькая фигурка индейца или археолога на фоне огромного лица. При этом человечек мог небрежно опираться рукой на огромную щеку или ухо. Сразу начали возникать многочисленные версии, «объясняющие» происхождение голов.
Для всякого уважающего себя искателя Атлантиды нет сомнений в том, что каменные головы являются портретами жителей некогда исчезнувшего легендарного материка. Поклонники инопланетян с не меньшей уверенностью утверждают, что это головы космонавтов в шлемах. Но есть и такие, кто обнаруживает в чертах губастых лиц явные признаки негроидности. Таким образом, мы получаем некий собирательный образ негра-инопланетянина, а цивилизация ольмеков сразу переходит в разряд не просто «загадочных», а даже «таинственных». Тем не менее, уже не раз было показано, что антропологические черты голов вполне соответствуют чертам местного населения и характеристикам изобразительного стиля ольмеков.
Как бы то ни было, загадка появления такого странного, типично ольмекского памятника, как гигантские головы, до сих пор продолжает оставаться одной из наиболее спорных проблем древнеамериканской археологии.
Надо заметить, что обнаруженных к настоящему времени голов в распоряжении археологов не так уж и мало – всего около 20, из которых 10 находятся в Сан-Лоренсо, четыре – в Ла-Венте, две – в Трес-Сапотес и одна – в Ранчо-ла-Кобата.
Было написано немало работ, в которых предпринимались попытки понять смысл и назначение этих памятников. Однако дело осложнилось еще и тем, что по мере удаления от «метрополии» ольмеков стали обнаруживаться головы размером поменьше, а также круглые каменные шары, имевшие что-то неуловимо общее с ольмекскими головами. Так, например, в расположенном у Тихоокеанского побережья на границе с Гватемалой центре Исапа, существовавшем чуть позже ольмеков, круглые шары небольшого размера были обнаружены рядом с маленькими каменными столбами, которые вполне могли служить для них подставками.