Древняя душа

Амеличева Елена

Вернее, не человек, а санклит. Я присвистнула, открыв другой файл — 300 лет, ничего себе! Можно было с круглой датой поздравить! Ладно, не до шуток. Что еще тут есть о нем? Глава клана Лилианы. Пришлось покопаться в памяти. Ах да, Алекс рассказывал: санклиты делятся на два клана — Лилианы и Якоба — названных так по именам санклитов, которые стали прародителями этих существ. Кланы же, в свою очередь, состоят из больших семей, каждую из которых возглавляет старейший, единогласно избранный или назначенный главой клана глава семьи.

А вот и данные по семье Драганов. Самый древний — Антун Драган, отец Горана. Сколько?!

Я ахнула, выругалась и поморгала, опасаясь, что глаза обманывают меня. Нет, здесь на самом деле так написано. Ему не сотни, а тысячи лет! Может, поэтому он такой страшный — на фото без содрогания не взглянешь!

На черепе, туго обтянутом кожей, почти не осталось волос, как в нем самом почти не сохранилось ничего человечного — безжалостное время вытравило все. Крючковатый нос, как у хищной птицы, кожа в морщинах и складках. По лицу змеился шрам от удара молнии. Глаза маленькие, злые. Встреча с таким не предвещает ничего хорошего.

Сразу видно — сложный, тяжелый человек. Вернее, санклит — никак не привыкну. В досье сказано, что мужчина хорошо разбирается в людях и санклитах, чувствует их, по крови может определить потенциал и прочее. Интересный дар, но что-то мне подсказывает, что использовал его он явно не во благо.

В голове неожиданно всплыли слова — древний, разочаровавшийся во всех и вся, а в себе — в первую очередь, старик, обреченный бессмертием на бесконечную пытку. Фотография ожила, стены комнаты сменились на интерьер какого-то средневекового замка, рядом потрескивал камин, над головой изгибались стрельчатые арки. А на меня надвигался Антун Драган.

— Да на кой черт она, эта любовь?! — прошипел он. — Ваши бабские путы, чтобы из мужиков веревки вить!

Твою ж мать, что происходит?

— Дай руку!

Сама удивляясь собственной храбрости, я исполнила его требование.

— Не боишься? — старческий смех зловещим карканьем рванулся к каменным сводам замка и заметался там, как бешеная ворона. — Хрупкая, как птичка. — Жадно разглядывая, мужчина взял мою ладонь в большие жесткие руки. — Доверчивая! И глупая. — Сжав запястье, старик острым ногтем мизинца рассек кожу на ладони и слизнул кровь.

Кто-то вырвал меня из его лап, но разглядеть, кто, не удалось.

— Не боишься-то ты зря, девочка! — потрясенно прошептал Антун, задрожав. — Тебе как раз стоило бы бояться! Ох, как стоило бы! Он идет за тобой! — безумные глаза старика устремились прямо в мою душу.

Кто-то потянул меня прочь от него. Хлопнула дверь. В лицо ударил освежающий воздух. Но спасения от зловредного старика не было и тут.

— Закрыв глаза, вы идете на врага, которого даже не знаете! — прокричал Антун, наполовину высунувшись на улицу из окна огромного дома. Похоже, это и в самом деле средневековый замок. — Вы сами открыли дверь этому злу! Она всех нас погубит!

Душа сжалась от тоски и плохого предчувствия. Холод заставил кожу ощетиниться мурашками. Я крепко-накрепко закрыла глаза и сжала кулаки — по-детски надеясь, что когда открою их, злое чудище уже уйдет.

Уловка сработала — взгляд пробежался по комнате с синими стенами. Вот круглый стеклянный столик, мягкая мебель — тоже синяя, огромный кожаный диван — до сих пор не понимаю, почему он фисташковый, белый шкаф во всю стену. Черный прямоугольник плазмы висит на стене. А вот и открытое окно. Занавески колышутся от ветра, позволяя сумеркам вползать в комнату.

Виден кусочек горы с зеленым склоном, закатное небо.

— Уфф, — я облегченно выдохнула и разжала кулаки. На ладонях остались красные лунки от вдавленных в плоть ногтей.

Что это было? Разыгравшееся воображение? Галлюцинации? Последствия аварии? Или воспоминания? С губ вновь сорвался вздох. Все равно не узнаю, нечего терзаться попусту. Лучше продолжу изучать файлы.

Итак, чем еще удивите, Антун Драган? Я пролистала вниз и присвистнула — а непростой отец у моего врага, и это еще мягко сказано! Оказывается, именно Антун в средние века объединил санклитов, которые в то время выживали, скрываясь от Охотников среди людей. Под его предводительством они обрели безопасность и самоуважение, нарастили финансовую стабильность, распробовали вкус власти. И в итоге стали так сильны, что ситуация в корне поменялась — санклиты начали истреблять Охотников.

Затем было заключено перемирие — совершенно не равноценное для сторон. Для ослабленных Охотников это был шанс не прекратить существование вовсе, а для и без того сильных бессмертных — окрепнуть до такой степени, чтобы суметь подчинить себе весь мир.

С замиранием сердца я читала сухие сводки статистики. Отчеты аналитиков алели максимально допустимым уровнем опасности. По их прогнозам мы вступили в переходный период — самый важный за несколько тысяч лет в противостоянии Охотников санклитам. Учитывая их количество, внедренность в управляющие структуры по всему миру, сплоченность и прочее — человечество замерло в шаге от точки невозврата. Если дать бессмертным еще немного времени, эти твари станут настолько сильными, что мир будет принадлежать им, а не людям. И никто уже этого не исправит.

Я отложила планшет и задумалась, невидящим взглядом уставившись в черный прямоугольник плазмы на стене. Должна ли Охотница жалеть санклитов? Не знаю. Но уверена, что мир не делится на черное и белое, в нем бесчисленное множество оттенков! Люди всегда стремятся уничтожить тех, кто не такой, как они, видят в них угрозу. Да, каждый санклит обретает свое — достаточно условное, кстати — бессмертие за счет тех жизней, которые отнимает у людей. Каждый их день украден у кого-то. Легко ли с этим жить? Не думаю. Они же все понимают. И знают, как и я сейчас, что им не оставили выбора.

Не все так просто. Сложно, да, но нужно искать возможности существовать вместе с ними. Ведь есть же санклиты, которые отнимают жизни только с согласия человека. Такие добровольные «доноры» обычно смертельно больные люди, для них этот шаг сродни эвтаназии. Есть также и те, кто считает возможность отдать жизнь ангелу возможностью сделать величайший дар. Мы не имеем права с ними спорить — это их право, их выбор.

Кстати, о выборе. Мне лично интересно, почему Антун Драган отошел от дел. Как-то это не вяжется с той характеристикой, что я прочитала. После всего, что этот санклит сделал, он не мог просто уйти в тень, бросив главенство в клане! И причина, указанная в досье — убийство его любимого сына, Януша — меня не убедила. Понимаю, что смерть первенца, которого санклит обожал, стала для него сильным ударом, но уйти в затворники? Слабо верится. Обрушить небо на головы виновных, стереть с лица земли города — в это я поверила бы. Здесь замешано что-то гораздо серьезнее — чувствую это попой, лучшим органом интуиции!