Древняя душа
Шрифт:
Хватит хандрить. Маленькими шажками, по чуть-чуть. Сначала найти цивилизацию, место для ночлега, еду и душ — о последнем мечтаю уже несколько дней. И желательно, чтобы все это отыскалось побыстрее — уже вечер. Ну вот, неплохой план для начала. Ноги понесли вперед.
У подножия горы меня нагнала маленькая машинка, раскрашенная во все мыслимые цвета. Я с улыбкой посмотрела на бахрому, что украшала лобовое стекло. Не захочешь, но рассмеешься. В кузове этой урчащей радуги сидели мужчины — не меньше пары десятков. Как они все поместились-то туда?
— Откуда ты тут, веселая? —
— Ищу отель и кафе.
Дружный хохот заставил машинку затрястись.
— До ближайшего города только к утру дойдешь! Да и то — если от холода не околеешь. — Пояснил один из мужчин.
— Садись к нам, — сжалился другой. — Мы на шахту едем, там в вагончиках переночуем.
— Спасибо, — я снова хихикнула, представив, как перекосило бы лицо Алекса, если бы он увидел, как жена садится в грузовичок с незнакомыми мужиками. С удовольствием бы отправила ему селфи!
Потеснившись — хотя казалось бы куда еще, шахтеры освободили мне крохотный пятачок скамьи. Я втиснула туда свой зад — как пробку в бутылку, и всерьез начала беспокоиться, что застряла намертво. Что ж, значит, останусь с ними, буду работать в шахте!
Время за разговорами — кстати, ни единой скабрезной шутки не прозвучало — прошло, как всегда, быстро. Со мной поделились и водой, и бутербродами. К тому моменту, как мы приехали, я уже знала всех по именам и пересмотрела фото их жен и детишек — все снимки были, по старинке, бумажными и бережно хранились в кармашке у сердца.
Шахтерский «городок» больше походил на кладбище разномастных грузовиков. Тут имелись даже ржавеющие вагоны — представить не могу, как они сюда попали. Внутри же вполне можно было жить — по бокам стояли лежанки, сколоченные из ящиков, в центре красовался тоже самодельный стол, накрытый клеенкой цвета «вырви-глаз», в углу ютилась жаровня с углями.
Я покосилась на постеры, наклеенные на стены — полуголые красотки, что называется, в самом соку, зазывно улыбались гостям. Все-таки мальчики остаются мальчиками. Покраснев и что-то пробормотав, один из шахтеров задернул занавеску, скрыв срамное безобразие от моих глаз.
Мне с трудом удалось погасить усмешку — большинство «мисс» уже безнадежно выцвели, разглядеть их можно было только с помощью недюжинной фантазии. Да и если судить по годам, пропечатанным в углу — что хорошо сохранились благодаря заклеенности несколькими слоями скотча, полуголые красотки все поголовно уже давненько получили пенсионные удостоверения.
— Не обессудь, дочка, это лучший вагончик, — хозяин подхватил книгу и вышел наружу.
— Спасибо огромное, — я догнала его. — Простите за неудобства, пожалуйста!
— Да что ты, — он улыбнулся. — Сейчас вот дядюшку дьявола покормим и вернусь, покажу тебе, как жаровню разжечь — ночи холоднющие!
— Дядюшку дьявола? — переспросила я. Наверное, пса имеет в виду. Или хрюшку какую-нибудь. А может, сленг такой? Боюсь, фантазия пустится вскачь, если начать представлять варианты!
— Любопытно? — он усмехнулся. — Пойдем с нами, покажу.
— Пойдемте, — я пожала плечами. А почему бы Ангелу не побывать на кормлении дядюшки дьявола, скажите на милость?
Мы зашагали
В тоннеле было холодно и, правда, немного жутко. Во сне Риэра по пещерам ползает, а я в реальности. Чем-то наши жизни похожи. Когда я уже начала жалеть, что согласилась на эту авантюру, шахтер, идущий впереди, остановился. Остальные обступили его. Увиденное все же выжало из меня смешок. Взрослые серьезные мужчины столпились около пластиковой морды чудища с рогами и клыками, натыкали ему в рот сигарет, обсыпали листьями коки, полили вокруг самогоном и замерли в благоговейном восторге.
Потом я представила, что значит быть шахтером — здесь, в этой глухомани, где вся техника безопасности сводится к молитвам и подношениям дядюшке дьяволу. Каждый раз спускаясь в ее нутро, они не знают, увидят ли снова солнечный свет. Но надо кормить семьи, а другой работы в округе нет. Остается уповать на высшие силы любого пошиба, лишь бы была надежда. А ведь даже если повезет не сгинуть во время очередного обвала, ни один из них не узнает, в отличие от девочек с постеров, что такое получать пенсию — работа в шахте высасывает все силы и саму жизнь — редко кто из «счастливчиков» не умрет из-за больных легких.
Так что это вовсе не смешно, госпожа Ангел. Если живешь в аду, приходится поклоняться дьяволу. И всем, кто сморщит нос, узнав о таком ритуале, сначала стоит попробовать прожить здесь хотя бы пару лет, а потом уже судить. Я смахнула слезы и пристыженно наклонила голову. Все мои проблемы показались такой ерундой! Вот что называется — с жиру беситься! Мы молча вышли из шахты, было уже темно. Лишь прожекторы подсвечивали рельсы. Меня научили, как и обещали, обращаться с жаровней, и позвали на позднюю трапезу — в центре лагеря развели в яме костер и в огромном котле сварили похлебку. На мое счастье, мяса там не было — это здесь дорогое удовольствие, даже морские свинки, что в здешних краях вместо куриц, и то деликатес на праздники. Так что работяги были, как и я, вегетарианцами, только поневоле.
— Что, посмотрели на наше мракобесие? — спросил молодой мужчина, присев на ящик рядом со мной.
— Каждый имеет право верить во что пожелает, — я пожала плечами и всмотрелась в звездное небо. Все равно никто не знает, как устроена Вселенная на самом деле.
— Раньше, при моем деде, там стояла статуя Мадонны с младенцем. — Парень поставил пустую миску с ложкой на землю и пытливо вгляделся в мое лицо.
Я усмехнулась. Пылающий праведным гневом истинно верующий, надо же. Хочешь втянуть меня в философский диспут? Не выйдет. Мне роль судьи не по плечу, к счастью. Или, по его мнению, такая, как я, не побоявшаяся ночевать среди кучи незнакомых мужиков, идеальная заблудшая овца? Может, он такую считает падшей женщиной? Я окончательно развеселилась, но держала себя в руках и сосредоточилась на доедании наваристой похлебки.