Древняя Месопотамия: Портрет погибшей цивилизации
Шрифт:
В качестве курьеза следует упомянуть новый подъем в распространении поздней клинописной системы по инициативе ахеменидских правителей (VI-IV вв. до н. э.) в Южной Персии и в Сузах. Она представляла собой сложный гибрид логографических, силлабических и алфавитных элементов и, по-видимому, обязана была своим происхождением стремлению персидских царей иметь собственную ''национальную'' систему письма, отличную от используемых вавилонянами и эламитами [17]. Таким образом, можно сказать, что персидская система просуществовала какое-то время скорее по соображениям престижа, чем вследствие потребностей администрации.
Почти не вызывает сомнения, что принцип логографического письма был изобретен нешумерскими предшественниками тех месопотамцев, которым принадлежат самые ранние из признанных шумерскими надписей на глине. До сих пор остается неясной зависимость между постулируемым протошумерским письмом и более поздней, еще не расшифрованной системой письма, которую мы называем протоэламской, потому что она была обнаружена до сих пор только в Сузах и их окрестностях. Проблематична также связь этих систем с письменной системой долины Инда. Расшифровка этих последних письмен пролила бы свет на древнейшие стадии
На наш взгляд, вместо того чтобы обсуждать вопрос о распространении систем письма и зависимости одной из них от другой, гораздо важнее заняться исследованием характерных случаев их применения в различных цивилизациях. Переход от логограмм к фонограммам в Месопотамии был ускорен, по-видимому, вследствие полисинтетического характера шумерского языка, а также обилия в нем сложных существительных с классифицирующим элементом в начальной позиции. Как уже указывалось, переход шумерского письма от логографического к фонографическому не был доведен до конца. Распространение передачи на письме грамматических показателей - различного рода коротких слогов, присоединяющихся к ведущему слову путем префиксации, инфиксации или суффиксации (эти элементы добавлялись к логограмме ведущего слова), - еще больше усложнило эту систему. Затем она была перенесена с шумерского на аккадский язык. Фонограммы были просто заимствованы, несмотря даже на то, что их звуковой состав был явно недостаточным для передачи всех фонем первых аккадских диалектов (тигро-аккадский). Все это привело к появлению значительного числа неадекватных написаний, вызванных различиями в фонологических системах двух языков. Некоторые логограммы были заимствованы для передачи существительных, прилагательных и даже глаголов, примерно соответствующих шумерским. Ради облегчения идентификации таких слов стали добавлять к логограмме фонограмму, для того чтобы точно указать, какое аккадское слово подразумевается и в какой грамматической форме его нужно читать. Такое развитие сопровождалось палеографической эволюцией, которая сводилась к упрощению и стандартизации форм знаков и к уменьшению их числа.
Последующий сдвиг, который привел к установлению господства старовавилонских диалектов (евфрато-аккадских), еще более изменил палеографию и систему письма. Хотя сложная и трудная для усвоения система знаков сохранялась всюду, где на аккадском диалекте писали клинописью, применение знаков, обозначающих целые слова, уже в старовавилонский период значительно сократилось. Их сохранили для обозначения лишь некоторых наиболее часто встречающихся существительных, таких, например, как ''божество'', ''царь'', ''серебро'', ''город''. Постепенно в обиход ввели несколько новых знаков. Были выработаны другие способы передачи существенных для аккадского языка фонетических различий. Но и в этом случае ряд знаков фонетически и фонологически представлялся двусмысленным (это относится, в частности, к звонким и глухим согласным и к согласным с так называемой ''эмфатической артикуляцией''). Это, а также унаследованная многими знаками поливалентность (красноречивое свидетельство перехода от нешумерского языка к шумерскому) делали для писцов задачу еще более трудной. В процессе обучения им приходилось подолгу изучать различные пространные справочники. Таким образом, писцы по необходимости превратились в группу высокообразованных специалистов, о методах обучения которых речь пойдет ниже. Все это объясняет застой и даже регресс, который наблюдался вскоре после перехода от шумерского языка к аккадскому в клинописной системе письма. Сколько-нибудь значительных упрощений или попыток рационализации письма в этот период не происходит, хотя то тут, то там писцы начинают игнорировать сложные знаки и в текстах на специальные темы наиболее ходовые логограммы встречаются в сокращенном виде. Противоположная картина обнаруживается в поздний старовавилонский период и особенно замет ной становится в собраниях ассирийских текстов первой половины I тысячелетия до н. э.: здесь использование логограмм резко возрастает. Правда, это явление ограничивается научными текстами специального характера, главным образом текстами предсказаний. Логограммы появляются как для существительных, так и для глаголов и снабжаются минимумом фонетических добавлений, необходимых для установления синтаксических связей. Их применение позволяет писцу использовать квазиматематическую точность и формульную краткость изложения, которая делает тексты такого рода почти непонятными для непосвященных.
Несмотря на явные недостатки этой системы письма, а также на ее сложность, она оказалась достаточно гибкой для того, чтобы быть использованной такими иноземными языками, как хеттский, эламский, хурритский и урартский. Только в нескольких случаях пришлось пойти на создание диакритических вариантов и особых приемов для передачи состава иноязычных фонем без значительного искажения [18].
С палеографической точки зрения тексты четко различаются по времени и месту написания, а также по своему типу; в их внешнем оформлении есть определенные различия: в форме глиняных табличек, в расположении строк и столбцов текста. Стали очевидными и некоторые общие тенденции, в особенности различия между скорописью и монументальным стилем письма, между ассирийскими и вавилонскими формами знаков, между техническими приемами писцов. Школы писцов появились в самые ранние периоды. Писцов учили пользоваться палочкой для письма (стилем) и различать смысл знаков, прививали им основы шумерского языка, насколько это считалось необходимым, и обучали строгим правилам изготовления глиняных табличек (определенная форма, состав глины и т. д.), а также порядку размещения на них записей.
На гладкую и мягкую поверхность мокрой глины легко нанести соответствующими инструментами знаки, которые сохраняются независимо от того, обжигать ли таблички или только высушивать на
Клинописные знаки обычно вдавливались тростниковой палочкой (стилем), которая изредка делалась также из дерева или другого материала. Стиль применялся и для разлиновки таблички; вертикальные линии, разделяющие столбцы, иногда наносили с помощью нитки, протягиваемой по мягкой табличке. Некоторые таблички покрывали слоем высококачественной глины, что позволяло писать текст знаками меньшего размера. Формы табличек широко варьировались. В одних случаях это были тонкие прямоугольники или квадратики величиной с почтовую марку, в других - большие по размерам подушкообразные таблички с тонкими или толстыми краями вплоть до прекрасных больших таблиц, размером в иных случаях до 90 см. Строки, как правило, наносили параллельно меньшей стороне прямоугольника. Для каждого периода и района существовали характерные особенности. Кроме того, форма и размер таблички зависят от содержания текста (юридический документ, письмо или официальный текст). Поэтому по форме глиняных табличек можно их классифицировать, не читая текста. Если же таблички предназначались для заключения важных сделок или закладки в фундамент какого-либо здания, то их изготавливали из камня или металла.
В древнейший период слова писались на табличках одно под другим в разлинованных ячейках, расположенных вертикальными полосами от правого края к левому. Лучше всего это иллюстрирует текст Кодекса Хаммурапи, записанный именно таким, в то время уже устаревшим, способом. Вскоре метод записей на табличках был изменен. На табличках размером с ладонь письмо было повернуто на девяносто градусов влево. Таким образом, первое слово текста, который когда-то наносили силлабическими знаками в направлении сверху вниз, стоявшее в первой ячейке у правого края таблички, теперь оказалось в первой ячейке, или первой строке, первого столбца, в левом верхнему углу. Для того чтобы заполнить табличку с другой стороны, ее обычно поворачивали так, чтобы нижний край занял верхнее положение. Большие таблицы делились на параллельно расположенные столбцы. Писцы заполняли их лицевую сторону слева направо, а оборотную - в противоположном направлении. На всех важных по содержанию табличках и в литературных текстах обычно оставлялось место в последней колонке либо для подведения итогов, либо для заглавия сочинения. Этот раздел, так называемый колофон, содержал в литературных текстах ту информацию, которая в современных книгах помещается на титульном листе: заглавие (обычно начальные слова или первая строка), имена владельца и писца, а иногда дата и пояснения писца, относящиеся к оригиналу, с которого он делал копию. В колофоне иногда указывалось, что данный текст носит секретный характер. Тогда далее встречались проклятия по адресу тех, кто без разрешения унесет табличку или задержит ее на ночь. Если литературное или научное произведение оказывалось слишком большим и его нельзя было поместить на одной табличке, тогда колофон указывал первую строку той таблички, на которой текст продолжался. Обычно таблички таких серий нумеровались, иногда даже помечались двумя цифрами, обозначающими порядок таблички в серии в целом и в каком-либо подразделе. В библиотеках таблички таких серий хранились на полках или глиняных скамьях связками, скрепленными веревками с глиняной печатью, указывающей на содержание произведения [19]. Некоторые из таких печатей, так же как и каталоги, в которых перечисляются серии табличек по названиям и часто указывается, какое число их входит в каждую серию, дошли до наших дней [20]. Частные архивы хранились обычно в глиняных кувшинах. Обширные записи писцов администрации III династии Ура хранились в корзинах с соответствующими печатями (их обнаружено довольно много). Для того чтобы быстро найти в архиве нужную табличку, пользовались специальными пометками, нанесенными на ребро табличек (III династия Ура). Позже таблички с нововавилонскими документами снабжались арамейскими приписками, в которых кратко излагалось их содержание, чтобы облегчить пользование табличками писцам, которым, по-видимому, было трудно читать клинопись [21].
Чтобы заменить ручное письмо более эффективными способами, были сделаны два технически интересных изобретения. Однако они крайне редко применялись месопотамскими писцами. Обычай писать имя царя и название сооружения на кирпичах, из которых строились дворцы, храмы и другие здания, привел к изобретению глиняных штампов. В некоторых из них использовались вынимающиеся и заменяемые знаки, наподобие ручного набора [22]. Заслуживает внимания и такой технический прием: писцы города Сузы в Эламе использовали цилиндры с выгравированными на них проклятиями. Прокатывая цилиндр по глине, получали оттиск и таким образом избавлялись от утомительного труда, связанного с нанесением формул от руки [23].
В начале I тысячелетия до н. э. писцы стали пользоваться длинными узкими деревянными табличками, покрытыми тонким слоем воска, на которые наносили клинописные знаки. Не совсем ясно, было ли это подражанием чужеземной технике письма или изобретением местных писцов, стремившихся отличиться. Недавно обнаружили набор таких табличек. Он состоит из ряда продолговатых желтого цвета пластинок, концы которых соединены кожаными ремнями, так что они раскрываются, как ширмы [24]. Ясно, что такую ''книгу'' намного удобней носить с собой, нежели набор тяжелых, объемистых и хрупких глиняных табличек. Тем не менее мы утратили бы большую часть литературных и научных клинописных текстов, если бы такие книги получили широкое распространение. Есть все основания утверждать, что книги, изготовленные из ценных пород дерева, в то время считались предметом роскоши. Не исключено, что это был арамейский способ письма, существовавший еще до того, как аккадские писцы начали применять его для клинописи, и что с потерей этих недолговечных книг, возможно, погибла вся арамейская литература в Месопотамии [25].