Древняя Москва. XII-XV вв.
Шрифт:
Победа над татарами досталась русским воинам дорогой ценой. В собрании Государственного Исторического музея имеется замечательная рукопись, которая возвращает нас ко временам памятной Куликовской битвы и Дмитрия Донского. Это Синодик, написанный на пергаменте, полууставом XV в., с добавлениями позднейшего времени. В нем мы находим такую, почти современную запись о погибших на Куликовом поле: «Князю Федору Белозерскому и сыну его Ивану (на полях – Константину Ивановичу.- М. Т.), убиенным от безбожнаго Мамая, вечная память. И в той брани избиеным: Симеону Михайловичу, Никуле Васильевичу, Тимоф(е)ю Васильевичу (на полях – Валуеву.- М. Т.), Андрею Ивановичу Серкизову, Михаилу Ивановичу и другому Михаилу Ивановичу, Льву Ивановичу, Семену Мелику и всей дружине ихь, по
Москва видела и радостное событие – возвращение великого князя Дмитрия Ивановича, отныне навсегда прозванного Донским. Позднейшие версии сказания о Мамаевом побоище говорят, что великий князь прибыл в село Коломенское и ждал здесь своего брата Владимира Андреевича, также прозванного Донским. В день торжественного вступления победоносного войска в Москву оно выстроилось по обеим сторонам Яузы. Это было 1 октября 1380 г. Митрополит Киприан встречал великого князя в Андроникове монастыре с крестным ходом. Отсюда шествие пошло к Кремлю. Во Фроловских воротах великий князь увидел великую княгиню с княгинею Марьей, женой Владимира Андреевича, «с воеводскими женами и с воинскими». Евдокию сопровождали два малолетних сына, Василий и Юрий. Дмитрий Иванович пошел в Архангельский собор к гробам предков, а оттуда в Успенский собор.
Так рассказывается в названном нами Новгородском хронографе, и задача будущих исследователей определить, с чем мы тут имеем дело – с позднейшими припоминаниями и домыслами или с действительными событиями. Впрочем, указание на митрополита Киприана, отсутствовавшего в 1380 г. в Москве, заставляет нас несколько осторожно отнестись к повествованию о церемониале торжественной встречи в Москве, в остальном рассказ не внушает особого недоверия и, во всяком случае, правдоподобен.
Более ранние и тем самым более достоверные источники говорят нам еще об одной детали, связанной с Куликовской битвой. Победа обогатила многих воинов. Они погнали с собой на Русь большие стада коней, верблюдов, волов, захватили вражеские доспехи, одежду и имущество. Зато жены и дети погибших воинов горько плакали: «Уже бо солнце наше закатилося, а зори наши помрачишася; уже бо нам своих государей не видати».
ТОХТАМЫШЕВО РАЗОРЕНИЕ
Куликовская битва высоко вознесла славу Москвы, но Золотая Орда была еще сильна и отомстила русской столице Тохтамышевым разорением.
После гибели Мамая, убитого в одном из крымских городов, власть над Золотой Ордой перешла к хану Тохтамышу, задумавшему отомстить за поражение татар на Куликовом поле. Тохтамыш подошел к Москве неожиданно со стороны Рязани, взял и сжег Серпухов, после чего двинулся к Москве. Приближение Тохтамыша стало известно Дмитрию Донскому, но отсутствие единства среди князей и недостаток в Москве воинской силы заставили его отказаться от битвы с татарами и покинуть Москву. Великий князь отправился в Кострому, надеясь подтянуть к ней достаточно силы, чтобы выступить с войском против татар. Вести об отъезде великого князя вызвали в Москве смятение и бегство великокняжеской семьи, высшего духовенства и бояр, «…и бысть мятеж велик в граде Москве». Эгоистическое поведение феодальной верхушки привело в негодование ремесленников и купцов, тесно связанных со своим городом. Чернь взяла власть в свои руки и готовилась к защите города. В Кремле скопилось множество народа: «…елико осталося гражан и елико бежан с волостей збежалося, и елико от инех збежалося».
23 августа 1382 г. татары подошли к Москве. К тому времени горожане выжгли посад и очистили пространство возле кремлевских стен от изгородей и деревьев. Татары обосновались станом на расстоянии двух или трех полетов стрелы. Горожане были уверены в неприступности Москвы и смеялись над татарами со стен, а те угрожающе махали саблями.
Каменный Московский Кремль на первых порах оправдывал свою славу неприступного. Татары обстреливали город из луков и с необыкновенной меткостью поражали стрелами москвичей. Однако москвичи не только отвечали стрелами и камнями, но впервые применили огнестрельное оружие («тюфяки и пушки»). Один из горожан, «суконник» Адам, стоявший на Фроловских воротах, застрелил из самострела сына ордынского князя из числа приближенных Тохтамыша.
Город держался уже три дня и наверняка отбился бы от татарских полчищ, если бы Тохтамыш не прибег к обману. Нижегородские князья, пришедшие с татарами, клялись москвичам, что Тохтамыш не намеревается причинить им зло и требует только, чтобы его почетно встретили с дарами. Татары уговорили открыть ворота и встретить Тохтамыша крестным ходом. Когда торжественная процессия вышла из Кремля, татары убили перед городскими воротами литовского князя Остея, возглавлявшего оборону, и начали убивать беззащитных москвичей. Через открытые ворота и по приставленным к стенам лестницам враги ворвались в Кремль.
Страшная бойня завершила взятие города, происшедшее 26 августа «в 8 час дни», т. е., по тогдашнему счету времени, в середине дня. «И можно было тогда видеть в городе, – повествует современник,- печаль и рыдание, и вопль многих, и слезы, и крик неутешный, и многое стенание, и печаль горькая, и скорбь неутешимая, беда нестерпимая, нужда ужасная, горесть смертная, страх и ужас, и трепет, и дражание, и срам, и насмешка над христианами от татар. И был отсюда огонь, а отсюда меч; одни бежали от огня и умирали от меча, другие бежали от меча и погибали от огня; была для них четверообразная гибель: первая – от меча, вторая – от огня, третья – от воды, четвертая – быть отведенным в плен». К счастью, это было первое и последнее разорение Кремля от врагов на долгое время. Новое свое разорение он увидел только через два с лишним века.
Страшен был вид Москвы после разгрома ее Тохтамышем. Одних трупов было погребено 10 тысяч.
Во время раскопок в Кремле на краю холма нашли груды костей и черепов, перемешанные с землей в полном беспорядке. В некоторых местах количество черепов явно не соответствовало остальным костям скелетов. Очевидно, что в свое время такие места служили погребальными ямами, в которых в беспорядке были схоронены части разрубленных трупов. По-видимому, это те ямы, где погребались останки несчастных жертв, погибших при взятии Москвы татарами в 1382 г. Тохтамышево разорение надолго сделалось памятной датой для Москвы, и о нем вспоминали в течение, по крайней мере, двух столетий. Через семь лет после нашествия Тохтамыша умер Дмитрий Иванович (1389).
ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ
Новый московский князь вступил на престол еще юношей, но уже совершеннолетним, ему было 18 лет. К тому же Василий Дмитриевич успел пройти короткую, но полную опасностей жизненную школу. В двенадцатилетнем возрасте Василий ездил в Орду тягаться о великом княжении с Михаилом Александровичем Тверским, совершив путешествие из Владимира водою по Клязьме и Волге. Это был 1383 год, когда черные пепелища Москвы еще живо напоминали о татарском нашествии, а Орда, казалось, возродила свое прежнее господство. В ставке Тохтамыша сошлись в этот год великий князь тверской, сыновья великих князей, московского и суздальского. Василий Дмитриевич пробыл в Орде три года, конечно, не по собственной воле, а по желанию хана, глядевшего на него как на заложника. Не выдержав долгого пребывания в Орде, молодой князь попытался бежать на родину в 1386 г., но был пойман и возвращен к Тохтамышу: «…приат за то от царя истомление велие». Неудача не сломила мужества Василия, нашедшего со своими доброхотами новый путь для бегства из опостылевшей Орды. В том же 1386 г. он бежал снова в Подольскую землю, к молдавскому воеводе Петру.
Замысел Василия Дмитриевича на этот раз увенчался успехом. Из Подольской земли он пробрался в Немецкую землю (Пруссию). Здесь он виделся с литовским великим князем Витовтом и обещал жениться на его дочери Софье. На следующий год Дмитрий Донской отправил в Полоцк старейших бояр для встречи своего предприимчивого сына.
Молодость, полная опасностей и дальних странствий, не прошла бесследно для Василия Дмитриевича. Он застал Орду в дни ее последнего подъема, когда Тохтамыш пытался возродить былую славу татар и вступил в конфликт даже с грозным Тимуром. Был Василий Дмитриевич и в землях Тевтонского ордена. Своим тестем он имел такого замечательного человека, как Витовт, поднявший могущество Литовского великого княжества на невиданную высоту. Золотая Орда, Молдавское господарство, Тевтонский орден, Литовское великое княжество – таковы этапы долгих скитаний молодого московского князя, посетившего большее количество стран, чем любой из его ближайших предков и потомков.