Древняя Русь. События и люди
Шрифт:
1422 — Продолжается голод. Люди умирают, уходят в Литву, на дорогах лежат трупы замерзших (зима была суровой); люди едят падшую скотину, собак и кошек, «и люди людей ядоша», — отмечает летописец. [132]
1425 — Умер великий князь Василий Дмитриевич. «Ни в чем, казалось бы, не явил нам блестящих деяний сын Дмитрия Донского, — пишут о нем И. Б. Греков и Ф. Ф. Шахмагонов, — нет выигранных битв, не прославлен походами, и все же он оказался достойным преемником своего отца. Он не растерял отцовского наследства, а почти незримой для нас деятельностью сохранил его и укрепил». [133] На княжение Василия Дмитриевича пали и встреча с грозным Тимуром, и нашествие Едигея, продолжалось противоборство с Ордой, уже заметно терявшей свое прежнее могущество. Но час полного освобождения от ордынского ига еще не пробил.
132
Там
133
Греков И. Б., Шахмагонов Ф. Ф. Мир истории. С. 248.
Великим князем стал десятилетний Василий Васильевич. Вскоре, однако, заявил о себе грозный и сильный соперник юного князя — его дядя князь Юрий Дмитриевич Галицкий. Княжество Юрия располагалось по притокам Волги — Унже и Костроме — и в бассейне Верхней и Средней Ветлуги: земли там были плодородны, леса изобиловали пушниной, имелись богатые соляные источники. [134] Именно это княжество становится главным соперником Москвы.
Сразу же по вокняжении Василия Юрий Дмитриевич попросил перемирия, а тем временем разослал по всем городам за своими сторонниками, намереваясь выступить против великого князя. Тот же отправился в Кострому, куда прибыли и другие его дядья — Константин, Андрей и Петр. Юрий Дмитриевич ушел в Нижний Новгород. Посланный против него Константин Дмитриевич настиг князя на реке Суре, но, постояв друг против друга на ее берегах, противники разошлись, и Юрий вернулся в свой Галич. Для переговоров о мире к Юрию послали митрополита Фотия.
134
Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства в XIV—XV веках. М., 1950. С. 744.
Здесь произошло следующее. Юрий приказал собраться всем галичанам и встретить митрополита на горе, с той стороны, откуда он должен был подъехать, рассчитывая, что множество народа произведет на Фотия впечатление: князь собрал не только бояр и лучших людей, но и «чернь» (выражение летописца) из своих городов, сел и деревень. Однако митрополит, помолившись в церкви и выйдя к ожидавшей его толпе, обратился к Юрию: «Сын мой! Не видел столько народа в овечьей шерсти», ибо, поясняет летописец, простой народ был одет в сермяги. «Князь же хотел представить себя повелителем многих людей, а святитель понял это как насмешку над собой», — иронизирует летописец. Переговоры зашли в тупик: Фотий настаивал на мире, Юрий же соглашался только на перемирие. Разгневанный митрополит отказался благословить князя и горожан. Летописец утверждает, что после этого начался «мор», и испуганный князь поскакал вдогонку за уехавшим митрополитом, умоляя его простить, возвратиться и благословить его и город. Снова начались переговоры, и Юрий пообещал Василию Васильевичу не добиваться великого княжения, но полагаться на царя (т. е. на ордынского повелителя): «...которого царь пожалует, тот будет князь великий владимирский и Новгороду Великому и всей Руси». [135] и на этом присягнули на кресте.
135
МЛС. С. 246 (в переводе).
Таковы были предвестия новой феодальной войны, которая разразилась в середине XV в.
1426 — В этом и следующем году на Руси все еще не утихал «мор». Витовт пришел под принадлежащий Пскову город Опочку. В его войске были литовцы, поляки, чехи, волохи и татарский отряд. Горожане Опочки скрылись за стенами, так что враги решили, что город пуст. Но когда татарские конники заполнили мост, ведущий к крепости, горожане перерезали веревки, и мост рухнул на заостренные колья, врытые в дно рва. Многие воины погибли; пленных татар, поляков и литовцев подвергли жестоким и унизительным пыткам: отрезали половые органы, с поляков, чехов и волохов сдирали кожу. Витовт, не перенеся уничижения, отступил и двинулся к другому городу — Вороначу (вблизи Пскова). Но разразилась страшная гроза. Охваченный суеверным ужасом, Витовт, схватившись за столб шатра, кричал: «Господи, помилуй!», ожидая, что его поглотит разверзшаяся земля. Однако гроза кончилась, а прибывший посол великого князя Василия Васильевича Александр Лыков поведал литовскому князю о возмущении своего господина: «Чего ради ты творишь такое, вопреки договору, чтобы быть со мною один за один, а ты отчину мою воюешь и разоряешь?». [136] Псковичи пообещали Витовту выкуп в 3 тысячи серебром, но ничего не дали, и он ушел восвояси.
136
Там же. С. 247 (в переводе).
1428 — Витовт подступил к стенам Порхова, но города взять не смог, и, получив выкуп в 8.5 тысячи рублей и еще 2 тысячи за возвращение пленных, литовский князь возвратился в свои владения.
1430 — Умер Витовт, и в Великом княжестве Литовском началась распря между претендентами — Свидригайло Ольгердовичем, опиравшимся на поддержку феодалов из областей, входивших прежде в состав Руси, и его двоюродным братом Сигизмундом Кейстутовичем (см. генеалогическую таблицу 10).
Как полагают, смерть Витовта и ожидавшийся приход
1431 — Василий отправился за поддержкой в Орду. Позднее в Орду прибудет и Юрий. Оба соперника искали сторонников в окружении хана. Боярин Василия Иван Дмитриевич Всеволожский стал убеждать ордынцев, что Юрий, получив великое княжение, добьется с помощью своего «побратима» (свояка) Свидригайло усиления ордынского князя Тягини, который покровительствовал Юрию Дмитриевичу. Страшась этого, другие ордынские князья настроили хана в пользу Василия.
В прении обе стороны выдвигали свои аргументы: князь Юрий ссылался «на летописцы, старые списки» и духовную Дмитрия Донского, в которой говорилось, что в случае смерти Василия следует передать княжение, «кто будет под тем (т. е. следующий по возрасту. — О. Т.) сын мой, ино тому сыну моему стол Васильев, великое княжение». [137] Но боярин Всеволожский решил апеллировать к самолюбию хана и обратился к нему со словами: «Государь, вольный царь, разреши молвить слово мне, холопу великого князя. Наш государь великий князь Василий ищет стола своего великого княжения, а твоего улуса (т. е. Русь юридически рассматривалась как владение, улус золотоордынских ханов. — О. Т.), по твоему цареву пожалованию и по твоим девтерем и ярлыкам, и вот твое пожалование перед тобой. А господин наш князь Юрий Дмитриевич хочет взять великое княжение по мертвой грамоте отца своего, а не по твоему пожалованию, вольного царя, а ты волен распоряжаться своим улусом...». [138] Мнение хана склонилось в пользу Василия. Улу-Мухаммед сохранил право на великое княжение за Василием Васильевичем, а Юрию «повеле ... коня повести под ним». Но тут воспротивился сам великий князь, не желая обесчестить своего дядю, в качестве компромисса Василий Васильевич присоединил к вотчине Юрия Дмитров.
137
Никоновская летопись (ПСРЛ. Т. 11). С. 114—115.
138
МЛС. С. 249 (в переводе).
1433 — Боярин великого князя Иван Дмитриевич, тот самый, который добивался в Орде ярлыка своему господину, изменил ему и бежал сначала в Углич, затем в Тверь, а потом в Галич и стал подговаривать Юрия Дмитриевича снова добиваться великого княжения. По его совету Юрий послал за сыновьями своими — Василием и Дмитрием Шемякой. Те были в это время на свадьбе Василия Васильевича и Марьи, дочери Ярослава Владимировича, князя малоярославского.
На свадьбе произошел эпизод, имевший немалые политические последствия и поэтому подробно описанный летописцем. Боярин великого князя (по одним источникам, Петр Константинович Добрынский, по другим — Захарий Иванович Кошкин) опознал на Василии Юрьевиче золотой пояс, принадлежавший некогда великому князю Дмитрию Ивановичу. Пояс этот был будто бы дан в приданое невесте Дмитрия Евдокии ее отцом Дмитрием Константиновичем Суздальским, но на свадьбе Дмитрия и Евдокии тысяцкий Василий Вельяминов подменил пояс. От Вельяминова пояс попал к его сыну, затем к Ивану Дмитриевичу Всеволожскому, а от того — к Василию Юрьевичу. Софья Витовтовна, мать великого князя, сорвала пояс с Василия Юрьевича. [139]
139
Там же. С. 250.
Оскорбленный за сына (так гласит предание), Юрий Дмитриевич двинулся на Москву. Когда он был уже в Троице-Сергиевом монастыре, к нему явились послы Василия II, но между ними и боярами Юрия началась «брань великая и слова неподобные». Послы вернулись ни с чем. Юрий нанес Василию поражение в битве на реке Клязьме. Василий бежал в Москву, а оттуда через Тверь в Кострому. Юрий занял Москву, Василию же передал в удел Коломну. Тем не менее к Василию в Коломну стали собираться князья, бояре, дети боярские, дворяне; Юрий уступил и, покинув Москву, вернулся в Галич, но не оставил своих надежд на получение великокняжеского стола. И. Д. Всеволожский, попавший в руки Василия II, был им ослеплен. Юрий Дмитриевич наносит войскам Василия еще два поражения, Василий бежит в Нижний Новгород, но в это время в Москве неожиданно умирает Юрий. Положение его преемника — Василия Юрьевича — было непрочным, тем более что братья его — Дмитрий Шемяка и Дмитрий Красный — начали переговоры с Василием.
1435 — Феодальная война продолжается. Василий II вместе с недавними противниками — Дмитрием Шемякой и Дмитрием Красным — идет на Москву. Василий Юрьевич бежит из столицы, пробыв там всего месяц, через Ржев в Новгород. Оттуда он отравляется в Кострому собирать войско для продолжения борьбы. В январе полки великого князя встретились с войском Василия Юрьевича на реке Коростели. Разбитый Василий Юрьевич бежит в Кашин и там, опираясь на поддержку тверского князя, вновь собирает войско, идет с ним к Вологде, разбивает «заставу» Василия II, пленив нескольких московских воевод, и уходит в Кострому, продолжая черпать новые силы на Вятской земле. К Костроме приходит и Василий II. Обе рати стоят на противоположных берегах реки Костромы, но до сражения дело не доходит — князья заключают перемирие.