Древняя Русь
Шрифт:
Громадный и сильный, очень похожий своим богатырским телосложением на отца величайшего полководца и воина Чингиз-хана - Кюлькан жадным взглядом впивался в крепость душе кипела и жаждала сражений и битв. Рядом с ним стоял еще более крупный воин, близкий друг и телохранитель Кюлькана. Сей доблестный тургауд читал на лице хана Кюлькана страстное желание убивать, тягу к богатырским подвигам и не довольство собой. Познакомились они еще в Монголии, когда перед походом к последнему морю был устроен грандиозный праздник - большой сабантуй, как в живую проносятся воспоминания о нем. Десятки тысяч монголов отмечал его, китайцы устроили грандиозное шоу с газовыми рожками и пышными фейерверками с петардами. Были и массовые казни, по личному приказу верховного кагана Угедэя было казнено сто тысяч пленных вернее невольников, половина женщины и дети. Именно столько потребовал
Идеальным средствам была борьба, грозные судьи с крючковатыми мечами следили за тем, что бы она проходила без покусываний, увечий, убийства. Жалко терять лучших воинов перед великим походом. Вот гремят мощные трубы, в каждую дуют по двенадцать дюжих нукеров.
Знатные хан смотрят на бойцов и только один Чингизид Кюлькан-хан принимает в этом участие.
Сам верховный каган, хан все монголов во всей вселенной Угедэй дает сигнал к началу поединков. Лучшие бойцы, выставленные от каждой тысячи, развелись по парам, используя систему, принятую в современных олимпийских единоборствах. Тысяча двадцать четыре борца на гигантском Колизее сходятся одновременно в борцовской схватке.
Глашатаи объявляют.
– Сходитесь, славные джигиты сам верховный каган даст победителю лучшую награду. Победитель должен выиграть десять схваток, ни разу не коснувшись плечами земли. Сего славного воина, что пройдет все это, объявят багатуром и вручат статую коня из чистого золота. Таков закон нашей страны, да и обычай всех смелых людей на Земле! Да прославиться в веках святое дело великой воины, да окрасится кровью чистое небо!
Тысяча воинов вышла, поклонившись на все четыре стороны. Тут были не только монголы, но китайцы, вьетнамцы, якуты, индусы, негры и даже европейцы. Самые лучшие воины со всего мира собрались здесь. Верховный каган кивнул - схватка началась.
Борцы стали подпрыгивать на месте, переваливаться с ноги на ногу, взмахивая руками точно орлиными крыльями, ловко припадая на согнутых коленях. Загребая, свежую весеннюю травку, сын Священного Правителя швырнул вырванный с корнем пучок, противнику в лицо, ослепляя глаза, а затем, бросившись свирепым тигром, сбил соперника с ног.
Остальные пары почти одновременно сцепились в могучих объятиях. Первыми из состязания выбыли противник Кюлькана, спустя секунду туда полетел и соперник мощного монгола по имени Тогрул. Кюлькан мстительно сверкнул очами, этот гигант вызывал нервозность. Схватки остальных бойцов затянулись, они хватали друг друга за руки, ноги, плечи, шею. Бросали, кружились, вертелись, подставляли подножки. Десятки тысяч глоток подбадривали сражающихся. Победители подходили, к мешкам со сладким искусно выпеченным печеньем, некоторые ели сами другие кидали в толпу. Кюлькан не стал, есть, он понимал, что сытое брюхо в бою, давит глухо, но и кидать не стал, просто оттолкнул слуг и разминал конечности. Вторая схватка оказалось довольно легкой, а вот над третьей бранью пришлось повозиться. Его соперником оказался толстый боец из Японии. Это был настоящий мастер сумо - йокозуна, толст, могуч и ловок. Кюлькан-хан почувствовал что проигрывает, от ударов сумиста трещали кости. Тогда коварный сын Чингиз-хана пошел на жестокую хитрость. Повернув камень в перстне, он при очередном ломающим суставы "дружеском" объятии, кольнул сумиста иглой с быстрым ядом. Спустя десять секунд его соперник упал, что бы уже никогда не подняться. Кюлькан скалясь зловещей дьявольской улыбкой, смочил горло крепким кумысом вновь ринулся в схватку, не оставляя своим соперникам шансов на жизнь, главным оружием стала не доблесть, а ядовитая игла.
Постепенно ряды борцов редели, одни уходили кульгая и, почесываясь, некоторых пришлось уносить. Победители продолжал драться между собой. В финале они и встретились: могучий, страшного вида монгол по имени Тогрул и сын Правителя Небес Чингисхана. Для них постелили шелковые ковры, в азарте нукеры бились об заклад, делали ставки, большинство, конечно,
Схватка оказалась неожиданно короткой, своего последнего соперника могучий батыр поднял над головой и с диким торжествующим воплем бросил на ковер. Кюлькан тут же вскочил и уколов своего соперника, попытался сделать подножку. Тогрул вновь поднял Кюлькан-хана и с силой швырнул на поверхность ковра. Удар был силен и Кюлькан поднялся не сразу. С удивление он смотрел на как ни в чем не бывало стоящего перед ним противника. "Он уже должен быть мертвым". Из глаз до сего момента непобедимого чингизида лились слезы.
Тогрул подошел к нему и низко поклонившись спросил.
– О чем твоя печаль, о великий?
Последняя фраза вернула Кюлькану бодрость, раз он великий значит, его противник признает свое ничтожество. И он ответил с достоинством.
– Если бы я был мертвым, то мне не было срама, а теперь я должен ходить живым и побежденным!
Тогрул осторожно поднял сына священного, а сам стал на колени.
– Ты должен жить великий и сын самого великого ради величия монгольской державы! Ибо подлинный сегодняшний победитель это ты!
Кюлькан-хан уловил искренность в густом как гуд водопада голосе и достал свой кинжал.
– Достань и свой, мы полижем, друг другу лезвия и станем побратимами.
К ним подъехал на коне баурши верховного кагана.
– Золотой конь и звание Багатура вручается тебе Тогрул. И повеление кагана ты назначаешься главой охраной тысячи Кюлькан-хана.
Моголы обнялись и поцеловались, с тех пор они стали как братья по оружию - "аньда".
После этого были еще состязания в стрельбе из лука, скачки и самое интересное гладиаторские бои, где монгольские пленники сражались друг с другом, а иногда и с хищными зверями насмерть. Вот и сейчас перед ним стоит крепость, в общем то небольшая крепостница, первая которую он хочет взять самостоятельно и как хорошо что там нет белого мангуса, зато рядом есть верный Тогрул, на которого не действуют яды, зато его преданный слуга отлично их чувствует. Сколько раз он спасал его от отравителей засылаемых Бату-ханом, а может быть и двудушным Гуюком. А он должен жить, ему всего девятнадцать лет, в этом возрасте его отец был нищим нукером, а у него под рукой тридцать тысяч сабель. Но его Отец Чингиз-хан добился все сам, побывал в унизительном рабстве с тяжелой колодкой на шее, подгоняемый безжалостными ударами бича из конского волоса. Затем сломал колодку, убил хозяина и сколотил банду из отчаянных парней. Сначала это была шайка разбойников, затем она превратилась громадную армию - покорившую Монголию и Манчжурию, а затем и весь Китай, Хорезм, Север Индии, Афганистан, Иран, Дальний Восток и прочие земли. Многое завоевал, и неисчислимое множество народов покорилось его отцу, но весь мир, не вся вселенная. Сумеет ли он, хоть когда ни будь превзойти славу своего великого предка, или хотя бы завершить начатое дело. На пути стоят две скалы Бату-хан и Гуюк. Он пока дружит с Гуюком, против самого сильного врага Бату-хана. Дьявольские шаманы надежно защищают его от гибели. Размышления прервались - Тогрул сунул Кюлькану позолоченный холст с пергаментом.
– Мы твои друзья достали в Китае вот эту секретную бумагу. Здесь личная подпись и печать Чингиз-хана.
Кюлькан выхватил пергамент из рук. Там крупными буквами было написано.
– В случае гибели моего любимого внука Бату-хана, титул джихангира с правом владения всеми землями от каменного пояса, до последнего моря переходят к моему сыну Кюлькан-хану. Далее следовала размашистая подпись Священного Правителя.
Печать с головой разьяреного тигра и раскинувшим крылья драконом обрамляла слова завещания.
– А я этого не знал, проклятые Гуюк и Бату скрыли от меня завещание моего отца. Я им этого не прощу. А пока главное, это овладеть Коломной, я покажу Батыге как надо брать города, не укладывая зазря десятки тысяч воинов. Нукеры должны увидеть мою доблесть и помочь мне стать выше всех на Земле!
Тогрул кивнул в знак согласия.
– Воистину ты самый достойный сын своего отца!
. ГЛАВА Љ 17
В войске хана Кюлькана находился и свирепствовал со всей яростью тумен Баяндер-хана, состоящий из кипчаков и иранцев. Как правоверные мусульмане они стояли особым лагерем, не смешиваясь с монголо-татарскими отрядами. В походе принимали участие мулы и сеиды в зеленых чалмах. Они особенно рьяно наставляли кипчаков и иранцев в правилах исламской веры. Хотя захватнический монгольский поход и не имел ничего общего с джихадом, мулы проповедовали, с радостью умереть за веру. С пеной у рта они наставляли воинов.