Древняя русская история до монгольского ига. Том 1
Шрифт:
Это был сильнейший удар стольному городу, после которого киевские князья уже почти не выходили из зависимости, более или менее, от владимирских князей, до которых и дошел черед старейшинства.
В пределах самого Киевского княжества являлось все более и более удельных князей, не только из братьев или сыновей великого князя, но и прочих, даже чужих.
Так, в это время, во Вручем сидел Рюрик Ростиславич, в Вышгороде Давыд, в Белгороде Мстислав, в Михайлове Василько Ярополчич, в Торческе Михалко Юрьевич.
Святослав Всеволодович (1177–1194), получив уступленный ему Киев, предоставил всю Русскую землю Рюрику Ростиславичу и слушался великого князя Всеволода суздальского. Значение его поддерживалось
Рюрик Ростиславич (1193–1202) став по его смерти великим князем, уступил великому князю суздальскому Всеволоду Торческ, Корсунь, Богуславль, Триполь, Канев, отданные им прежде Роману волынскому, который получил за них Полоной и пол-Торческа Русского.
У Рюрика Киев был отнят Романом волынским, но вскоре (1202) взят им обратно с помощью половцев, которые опустошили и разорили его так, что он никогда уже не смог подняться.
В войне Рюрика с Всеволодом Чермным, Киев, ослабевший и раздробленный в продолжение двух-трех лет, много раз переходил из рук в руки и достался, наконец, Всеволоду Чермному, который уступил Рюрику свой Чернигов.
После его смерти, он хотел повторить опыт своего деда, Всеволода Ольговича, и выгнать Мономаховичей из Русской земли и, действительно, выгнал князей из Торческа, Триполя, Белгорода; но был жестоко наказан за то Мстиславом новгородским.
Последний князь из рода Мономаховичей (1214–1224), Мстислав Романович, без посторонних владений, не имел уже никакой самостоятельности: под самым Киевом должен был терпеть Ольговича, в Белгороде, снизошел на степень князя подчиненного и помогал только двоюродному своему брату, Мстиславу Мстиславичу, покорявшему Галич.
Киевское княжество под конец уже ничего не значило, пренебреженное даже и суздальскими князьями, которые, впрочем, в свою очередь, ослабели и должны были отказаться от своего влияния на Киев.
ЧЕРНИГОВСКОЕ КНЯЖЕСТВО
Чернигов, древний город северян, известный грекам, упоминается еще в договоре Олега (906 г.). Он был столицей брата Ярослава, Мстислава, который, победив его под Лиственом, предоставил себе всю восточную половину Русской земли по Днепр (1026), но вскоре умер (1036) бездетный.
Ярослав отдал Чернигов третьему сыну Святославу (род. в 1026 г.), который стал, через наиболее известного своего сына Олега, родоначальником Ольговичей и многих из нынешних княжеских ветвей.
Область его, по Ярославову делению, граничила к западу с Киевским княжеством, от которого отделялась Днепром; к северу очень мало с Полоцким, со Смоленским и Переяславским-Суздальским; к востоку, со стороны Мурома и Рязани, с финскими племенами, от которых отделялась Окой; к югу с Воронежскими степями, Курским и Переяславским княжествами.
Черниговское княжество, следовательно, со своими волостями, Северскими, Муромскими и Рязанскими, вятичами, занимало нынешнюю губернию этого имени, часть Могилевской, южный клин Смоленской, Калужскую, Тульскую, часть Московской, Рязанскую, часть Владимирской, Тамбовской, Воронежской, Орловскую.
Тмуторакань, на полуострове Тамани, принадлежала также к уделу Святослава.
Удел Святослава остался в продолжение всего этого периода во владении его рода, и преимущественно одной его ветви, Ольговичей.
В истории Черниговского княжества повторились те же явления, какие мы видели в истории великого княжества Киевского: сначала обширное и сильное, оно разделилось между тремя сыновьями Святослава на три княжества: Черниговское, Новгород-Северское и Муромское; а те, в свою очередь, на многие частные уделы, число которых увеличивалось по мере увеличения числа князей: Березой, Вщиж, Вырь, Козельск, Путивль, Трубчевск, Рыльск и проч.
Черниговские князья имели непосредственное
Святослав долго сидел спокойно в своей отчине, участвуя в действиях старшего брата Изяслава и усердно помогая ему во всех войнах: с торками, Всеславом полоцким, половцами.
В 1064 году ходил он в Тмуторакань, на помощь к сыну Глебу, согнанному со своего стола племянником, Ростиславом Владимировичем, явившимся из Новгорода. Он усадил сына, но ненадолго, потому что Ростислав, по удалении дяди, опять согнал двоюродного брата, который воротился к отцу и вскоре получил Новгород.
Когда половцы в 1068 году разбили на Альте и обратили в бегство Ярославичей, Изяслав за робость был изгнан из Киева своими воинами, а Святослав собрался с силами в Чернигове и вышел навстречу врагам, к Сновску. У него было три тысячи, а у половцев, говорят, двенадцать. «Некуда нам деваться, воскликнул он к своей дружине, подобно первому Святославу, попытаемся…» Черниговцы ударили и смяли полки половецкие. Враги бежали, много их утонуло в Снове, много взято в плен, и в том числе их князь.
При возвращении великого князя в Киев, Святослав дал убежище преподобному Антонию, навлекшему на себя гнев Изяслава, прислав отроков увезти его ночью из пещеры. Антоний ископал в Чернигове пещеру в Болдиных горах.
В 1073 году, «желая больше власти», или по наговору бояр, может быть, негодуя за обиду при дележе наследства после младших братьев, скончавшихся вскоре после отца, Святослав пошел с братом Всеволодом на великого князя ратью, снова заставил бежать и сел на киевский стол, который стал и для его потомков постоянной целью искания.
Чернигов свой он тогда уступил брату Всеволоду, бывшему с ним в союзе.
Он недолго, впрочем, пользовался похищенной властью, скончался в 1076 году, пятидесяти лет от роду. Похоронен он был в церкви Св. Спаса в Чернигове, как бы в доказательство, что Киев принадлежал ему не по закону, и что его дети лишились прав искать его. Ему приписывается основание монастырей в Чернигове — Ильинского и Елецкого.
Святослав, ревностный почитатель Св. Антония и Феодосия, любил чтение; знаменитые сборники, для него переписанные (1074 и 1076), остались для нас свидетельством его любви к книжному учению. [17]
17
Предлагаем послесловие старшего сборника: «Великый в князих князь Святослав, въжделанием зело въжделав, державный владыка, обавити покръвеныя разумы в глубине многостръпьтных сих книг, премудраго Василия в разумех, повеле мне немудруведию премену сътворити речи инако, набъдяща тожьство разум его. Яже, акы бьчела любодельна, с всякого цвета писанию събьрав акы в един съть в вельмысльное сердце свое, проливаеть акы съть сладък из уст своих пред боляры, на въразумение тех мысльм, являяся им новый Птоломей не верою нъ желание(м) паче, и събора деля многочьстьныих, божествьных къниг всех, имиже и свои клети испълнь, вечьную си память сътвори, еже памяти вину въсприяти. А конец въсем книгам: оже ти себе нелюбо, то того и другу не твори. В лето 6581 написа Иоанн Диак изборьник с великууму князю Святославу». Подлинник сборника писан для болгарского царя Симеона (889–927).