Древо скрелингов
Шрифт:
Не спрашивай путь мой куда приведет,
Ведь я – Давадана, несущий копье.
Пророк и певец, Давадана-провидец,
Я тот, кто народам несет справедливость, Я тот, кто закон принес на Восток, Я клялся искать и об этом молчать.
У. С. Харт. "Законотворец"
Разумеется, это был тот самый юноша, которого я видела в доме на острове. Лицо молодого человека было так густо покрыто краской, что я узнала его только по белым рукам и глазам. Он, по всей видимости, не признал меня и, кажется, был несколько разочарован.
– Вы знаете, где сейчас Айанаватта?
Я предположила, что он не сумел поймать рыбу и отправился охотиться в лес, поскольку вместе с ним исчезли лук и
– Что ж, впереди нас ждет очень крупная добыча, – сказал вновь пришедший. – Наконец-то я отыскал Айанаватту. Я нашел бы его быстрее, если бы внимательнее отнесся к своему пигмейскому сну. – Он произнес эти слова, как бы извиняясь, и, вернувшись к своему мамонту, повел лохматого толстокожего гиганта к реке на водопой. Я любовалась покрывавшим его чепраком и уздечкой с каменьями. К резному деревянному седлу был прикреплен длинный раскрашенный колчан, из которого выдавались острые металлические наконечники копий. Седло и некоторые детали сбруи были обтянуты бобровым и выдровым мехом. Я подумала, что мамонт – вернее, мамонтиха – находится не в лучшей своей форме. Шерсть вокруг ее пасти и хобота поседела, бивни были покрыты пятнами и растрескались, но она двигалась с удивительным проворством. Она повернула голову и посмотрела мне в глаза, как бы желая убедиться в том, что с моей стороны ничто не угрожает.
Успокоившись, она аккуратно опустила хобот в холодную воду и завиляла от удовольствия лохматым хвостом.
Как только животное утолило жажду, юноша опустился у воды на колени и принялся соскребать краску с лица, волос и рук. Когда он поднялся на ноги, передо мной вновь возник молодой человек, которого я видела в доме на острове. С его волос все еще стекала грязь либо краска, но они были такими же светлыми, как мои собственные. Он выглядел лет на десять моложе меня. В его глазах не угадывалось и следа страха или мольбы, которые я видела в них совсем недавно. Он был полон энергии и, очевидно, уверен в себе.
Я решила соблюдать осторожность и не открывать своих карт, пока не разберусь, что здесь происходит. Но все же намекнула ему, кто я такая.
– Меня зовут Оуна, я дочь Эльрика.
Это ничего ему не говорило, но юноша почувствовал: я рассчитываю, что он узнает меня.
– Судя по всему это известное имя,- заметил он.- Мы уже встречались?
– По-моему, да.
Он вежливо наморщил лоб, потом покачал головой.
– Я запомнил бы вас. В здешних местах мне не попадались женщины одного со мной цвета кожи и роста.- Эти слова он произнес без малейшего удивления.
– Где вы ожидали меня увидеть?
– Вы ведь Белая женщина-бизон?
– Если не ошибаюсь, да.
– В таком случае, я ожидал встречи с вами. Ведь пророчество отвело каждому из нас свою роль, не правда ли? – Он подмигнул. – Если мы ему не подчинимся, наши пути перепутаются и погубят сами себя, а мы потеряем все, что приобрели. Если бы вы не очутились здесь, в то самое время, о котором говорилось в пророчестве, я бы встревожился. Но меня продолжает беспокоить то, что один из нашей троицы все еще отсутствует.
Я была достаточно хорошо знакома с этикетом путников и не стала расспрашивать его, удовлетворившись тем, что он сам пожелал мне сообщить. Чтобы выйти на определенную дорогу и добраться до места своего назначения, многим сверхъестественным путешественникам приходится тратить годы и напрягать все свои силы. Один неправильный шаг, неудачное слово – и их цель вновь ускользает! Тот, кто слишком много знает о будущем, неизбежно изменяет его.
– Как вас зовут? – спросила я.
– Мое духовное имя – Белый Ворон, – ответил юноша. – Я ученик племени какатанава. Моя семья отправляет к ним на учебу всех своих детей. В этой точке мой путь сливается с вашим. Я уже выполнил первые три задачи. Вы поможете мне сейчас, а я впоследствии помогу вам. Все становится ясным в должное время. Мы все трудимся ради сохранения Равновесия. – Он развязал
– Космическому Равновесию?
– Равновесию мира, – сказал юноша, явно не понимая, о чем я спрашиваю. – Разве Айанаватта ничего вам не объяснил? Он становится все более скрытным. – Молодой человек улыбнулся и отбросил назад свои волосы. – Владыка ветров разгневался и грозит уничтожить наши Длинные дома и все, что они защищают. – Он сорвал пучок травы и начал очищать длинные бивни Бес, которая еще глубже погрузилась в воду, с искренней любовью взирая на своего хозяина. – Моей целью было отыскать утраченные сокровища какатанава и вернуть их племени, чтобы Древо нашего дома не погибло. Это мой долг, моя привилегия.
– О каких сокровищах идет речь?- спросила я.
– Вместе они составляют Душу мира. Объединенные, они смогут противостоять Владыке ветров. Элементали становятся все могущественнее, они угрожают не только нашей жизни, но и образу наших мыслей. Еще поколение назад мы все понимали значение и смысл своих путей. Теперь о них забыли даже Владыки Высших миров.
Я уже знала о безумных Владыках Закона, которые полностью утратили понимание своего изначального долга. Они потеряли рассудок, защищая свою власть, свои традиции. Как правило, Владыки ветров не служат ни Закону, ни Хаосу, но, подобно всем элементалям, они не ведают какихлибо привязанностей, кроме кровного родства и обычаев. Белый Ворон согласился со мной.
– Безумие присуще Хаосу, но также безумным может быть и Закон,- сказал он.- В мультивселенной эти силы могут принимать разнообразные формы и имена. Тот, кто называет их добром и злом, не понимает их сущности и не может ими управлять, поскольку порой Хаос творит добро, а Закон – зло, и наоборот. Любое самое незначительное действие может вызвать чрезвычайно масштабные последствия.
Величайшие злодеяния могут высвобождать громадные силы добра. В равной степени, великое добро способно порождать абсолютное зло. Это первая из наук, которые усваивает каждый посвященный. Только после этого начинается настоящая учеба. – Он говорил тоном школьника, которому лишь недавно открылись эти истины.
Его слова имели определенное отношение к событиям, участниками которых стали мы с Ульриком, однако эта связь была зыбкой, трудноуловимой. Борьба за Равновесие никогда не прекращалась, поскольку ее окончание привело бы к неодолимому противоречию. На равновесии зиждился главный парадокс всего сущего. Без жизни нет смерти. Без смерти нет жизни. Без Хаоса нет Закона, без Закона – Хаоса.
Равновесие обеспечивалось противоборством между двумя силами. Без этого противоборства, без Равновесия мы вечно переживали бы ужасающее предсмертное мгновение. Таковы были ставки в Игре времени. Закон или Хаос. Жизнь или смерть. Добро и Зло были вторичными явлениями, зачастую отражающими великое многообразие ценностей, посредством которых разумное создание осуществляет свою деятельность в мультивселенной. Однако система, которая вбирает в себя столь много различных качеств, не могла бы существовать без морали, и главной задачей ученика мухамирина было овладение этими ценностями и этикой, а до тех пор, пока будущий адепт не получал возможность вырваться за пределы любой системы, он не мог воспринимать сверхъестественное и, как правило, целиком находился в его власти.