Древо скрелингов
Шрифт:
– Нет! – в отчаянии крикнул Ульрик, и в ту же секунду мы вырвались из потока и оказались в глубоких водах. Пространство вокруг нас заполнил высокий звук, но я не знала, кто его издает – ветер, море, или люди, гонящиеся за нами.
Мне хотелось узнать, чего хотел юноша, но Ульрик думал только о том, как избавить нас от опасности. Несмотря на ветер, туман еще сгустился, и светловолосый незнакомец вскоре потерялся в нем. Мы услышали еще несколько искаженных слов, увидели, как на берегу собираются белые тени, а потом солнце опустилось за горизонт, и все вокруг стало серым. В воздухе чувствовался явственный запах озона. Пронзительный вопль постепенно утихал, и, наконец, самым громким звуком стал плеск воды о борта нашей лодки. Я слышала хриплое дыхание Ульрика, который погружал весло в воду, словно автомат, и всеми силами старалась помогать ему. События на островке разворачивались слишком быстро. Я не успевала воспринимать их. Что мы видели? Кто этот юноша-альбинос, так похожий на меня? Чего так испугался Ульрик? Боялся ли он за меня или за себя?
Холодный безжалостный ветер продолжал гнаться за нами. Мне хотелось поднять весло и отбиваться от него. Потом на его пути стеной встал туман, и ветер взвыл, бессильно накатываясь на новое препятствие.
Теперь я чувствовала себя спокойнее, хотя и потеряла ориентацию, однако Ульрик ощущал направление гораздо увереннее. Ветер стих, и вскоре мы встали на якорную стоянку. Прилив был почти в высшей своей точке, поэтому нам не составило труда выбраться из каноэ на крохотный причал у нашего дома. Меня охватила невероятная усталость. Я не могла поверить, что до такой степени выбилась из сил после сравнительно недолгого напряжения. Однако больше всего меня занимали страхи мужа.
– Они не смогут преследовать нас, – сказала я. – У них нет лодок.
В современной, залитой ярким светом кухне мне стало немного лучше. Я приготовила горячий шоколад, с преувеличенным старанием смешивая ингредиенты и пытаясь понять случившееся. Снаружи царила непроглядная тьма. Ульрик, по всей видимости, все еще не оправился от растерянности. Он бродил по дому, осматривая замки и окна, вглядываясь в темноту сквозь задернутые занавески и прислушиваясь к звуку волн. Я спросила, о чем он думает, и Ульрик ответил:
– Ни о чем. Просто у меня тяжело на душе.
Я заставила его сесть и выпить шоколада.
– Из-за чего? – спросила я.
На его лице отразились неуверенность и тревога. Он помедлил, и мне показалось, что он готов заплакать. Я взяла его за руку, села рядом, заставила пригубить шоколад. На его ресницах блестели слезы.
– Чего ты испугался, Ульрик?
Он пожал плечами.
– Потерять тебя. Я испугался, что все начнется снова. В последнее время меня мучили кошмары. Тогда они казались мне глупыми. Но происшествие на островке… у меня такое чувство, словно все это уже было. Еще меня напугал ветер. Мне это не нравится, Оуна. Я продолжаю вспоминать Эльрика, наши кощмарные приключения. Я боюсь за тебя, боюсь чего-то, что может нас разлучить.
– Это должно быть нечто очень серьезное! – Я рассмеялась.
– Порой мне кажется, что моя жизнь с тобой – это восхитительный сон, награда, которой мое сломленное сознание компенсирует мучения нацистских пыток. Я боюсь проснуться однажды и опять очутиться в Дахау. С тех пор как мы познакомились, я отлично знаю, насколько трудно провести грань между грезами и реальностью. Ты понимаешь меня, Оуна?
– Конечно. Но ты не спишь. В конце концов, у меня есть навыки похитителя снов. Если кто-нибудь и способен развеять твои сомнения, то только я.
Он кивнул, успокаиваясь и благодарно стискивая мою ладонь. Я видела, что он взбудоражен. Что такого мы увидели на острове?
Ульрик ничего не мог мне объяснить. Он был совершенно спокоен вплоть до того мгновения, когда увидел в окне свое помолодевшее "я". Потом он почувствовал, как время растворяется, проскальзывает, протекает сквозь рычаги слабой, хрупкой власти, которую мы над ним имели.
– Утратить контроль над временем и позволить Хаосу вновь вторгнуться в этот мир означало бы потерять тебя, возможно, детей- все, что связано с тобой и что я ценю.
Пришлось ему напомнить, что я здесь, рядом, что утром мы сможем пробежать несколько миль до Инглиштауна, позвонить в школу Майкла Холла и поговорить с нашими любимыми детьми.
– Мы убедимся в том, что у них все хорошо. И если твои тревоги не улягутся, мы сможем уехать в Рочестер и погостить у твоего кузена.- Дик фон Бек работал в «Истмен Компани», и всегда был рад видеть нас у себя.
Ульрик вновь попытался справиться со своими страхами, и вскоре стал таким, как прежде. Я упомянула о замеченных нами искаженных тенях, похожих на гигантских туманных призраков. Однако все это время лицо и фигура юноши оставались отчетливыми, как будто только он находился в фокусе.
– Туман, как и воздух пустынь, порой порождает удивительные видения.
– Я не уверен, что дело в тумане… – Ульрик вновь тяжело вздохнул.
Он объяснил мне, что одной из причин его беспокойства было нарушение перспективы. Оно словно перенесло его в миры грез и магии. Он напомнил мне об угрозе, исходящей от его родственника Гейнора – угрозе, которой мы по-прежнему должны были опасаться.
– Но ведь сущность Гейнора была рассеяна, – возразила я. – Его распылили на миллионы частиц, на миллионы разных инкарнаций.
– Нет, – ответил Ульрик. – Боюсь, это уже не так. Гейнор, с которым мы сражались – лишь один из Гейноров. У меня такое чувство, будто бы он возродился. Он изменил свою стратегию. Он больше не действует напрямую. Он словно затаился в нашем отдаленном прошлом. Это неприятное чувство. Мне постоянно снится, как он подбирается к нам со спины. – Негромкий смешок Ульрика показался мне необычно нервным.
– У меня нет такого ощущения, хотя именно я, а не ты наделена экстрасенсорными возможностями – сказала я. – Поверь, я сразу почувствую, если он объявится рядом.
– Это лишь часть того, что я узнал в своих снах, – продолжал Ульрик. – Отныне он действует не напрямую, а через посредника. Откуда-то издалека.
Мне больше нечем было успокоить его. Я понимала, что Вечного Хищника нельзя победить, но мы, те, кто способен разгадывать его методы и обличия, должны неотрывно следить за ним. И все же я не ощущала присутствия Гейнора. Пока мы беседовали, ветер усилился, стал громче; он носился вокруг дома, завывая в водосточных трубах и пытаясь сорвать ставни.