Древо жизни. Книга 3

– Чего мы ждём? – спросил Николай.

Катер уже пятые сутки вращался по вытянутому эллипсу вокруг Перуна на высоте в перигее всего 300 километров, удаляясь от него в апогее на тысячу.

– Разрешения на посадку и указания её места. Учти, что поверхность планеты – сплошные кристаллы. Мы, возвращаясь в своё время со Счастливой, сели тогда, как нам показалось, в очень удобном месте и, вероятно, повредили одну из структур. За это нас настигла кара уже в космосе. Будем ждать.

Ждать пришлось ещё сутки. На

– Оставайся здесь, жди меня и будь в любую минуту готов к старту, – распорядился Сергей, сам же, следуя инструкциям Ольги, облачился в скафандр и вышел через шлюз наружу. Здесь было совершенно темно, только яркие цветные звезды висели в небе, лишённом атмосферы.

Сергей, помня напутствие Ольги, не включал фонарь. Внезапно он почувствовал, как тысячи мелких игл впились в его тело, и мозг. Это длилось не больше мгновения и сменилось состоянием крайней слабости: он покачнулся. Но вскоре слабость прошла. Напротив, все тело налилось силой и бодростью.

– Иди! – услышал он внутри себя тихий, властный голос. Впереди появилась светлая полоса. Она была ровной, свет её ничуть не рассеивался в окружающую темноту, которая оставалась такой же непроницаемой. Сергей пошёл по освещённой полосе, которая распространялась все дальше и дальше, петляя вокруг невидимых глазу препятствий.

Он шёл уже минут двадцать, когда понял, что спускается. Спуск становился все круче и круче. Наконец появились ступеньки, которые вели вниз среди непроглядной тьмы. Внезапно он почувствовал твердь ровной площадки. Он ступил на неё и ощутил, что площадка пришла в движение. Скорость возрастала. Она падала вниз с заметным ускорением. Постепенно становилось светлее. Сергей стал уже различать проносящиеся вверх отвесные стены глубокого колодца. Наконец движение замедлилось и площадка остановилась, потом медленно поползла по тоннелю. Вскоре он очутился в огромном подземном зале. Зал был слабо освещён рассеянным, неизвестно откуда исходящим светом. Он посмотрел вверх и не обнаружил потолка. Может быть, он и был, но так высоко, что глаза не могли различить его. Посреди зала стояло обычное земное кресло, очевидно, предназначенное для него. Он подошёл и сел. Тотчас перед ним возник экран, который засветился мягким зеленоватым светом. Свет переливался, но никакого изображения на экране не появлялось.

– Сними скафандр! – услышал он тот же голос и, подчиняясь ему, снял шлем и, растянув присоски, вылез из скафандра. В зале был обычный земной воздух. Сергей с удовольствием вдохнул его полной грудью и снова опустился в кресло.

– Ты такой же, как и те, кто меня создал, – снова прозвучал голос. На этот раз Сергею почудилось, что в нем появились нотки любопытства, хотя голос звучал ровно. В нем были человеческие интонации, а не металлический звукоряд робота.

Сергей молчал.

– Что ты хочешь? – спросил голос.

– Понимания, – мысленно ответил Сергей.

– Это очень мало и очень много, – снова прозвучал голос. – Кто определит его пределы?

– Ты! – быстро ответил Сергей.

– Хорошо! Ты во всяком случае не так глуп, как… – голос не договорил, и Сергею почудилось, что он усмехнулся. – Сиди и смотри.

Экран ожил сплетением линий, они двигались, и в этой хаотичности чувствовался какой-то скрытый порядок, какая-то высшая логика. Появилось мучительное ощущение, что его мозг начинает расширяться, что в него вливаются знания, но знания, которые он не может пока ни понять до конца, ни сформулировать. Эти знания вливались сплошным потоком, не давая в то же время сосредоточить внимание на чем-то одном. Сознание его начало туманиться…

– …Сейчас все пройдёт, – донёсся до него приглушённый голос. Он открыл глаза. Перед ним стояла высокая молодая женщина. Её рост был не меньше метра восьмидесяти сантиметров, как машинально определил Сергей. Светлые, с золотистым оттенком волосы убраны на затылке в тугой узел. Прозрачная светло-золотистая туника, скреплённая на левом плече золотой брошью с крупным изумрудом, почти не скрывала словно выточенного из мрамора искуснейшим скульптором тела. Прямой нос, большой рот с чувственными губами и большие глаза, в которых было то Великое Ничто, когда-то замеченное и испугавшее его у Ольги.

Он сидел в кресле на широкой веранде, окружённой с трех сторон мраморными колоннами. Перед ним раскинулся берег моря. По голому небу, освещённые лучами яркого солнца, ползли белые облака. Женщина смотрела на него, прикрыв глаза длинными густыми ресницами, её губы чуть дрогнули в лёгкой улыбке.

– Я понял вас, – Сергей сделал попытку подняться, но не смог из-за слабости. – Спасибо.

– Ах, да, – спохватилась женщина, видя его неудавшуюся попытку. Она легко провела рукой по его голове. Силы снова вернулись в тело, и он поднялся.

– Я подумала, – извинилась женщина, – что нам так легче будет разговаривать. Я рада, что вы поняли. Добро пожаловать на Уран!

– Уран?! – не мог сдержать удивления землянин.

– Да, так именуется эта планета, а люди, жившие на ней пять тысяч лет назад, назывались титанами и олимпийцами. Я вижу, вам знакомы эти названия. Неудивительно. Те и другие десять тысяч лет назад побывали на вашей планете. Вообще, вы родственны друг другу. Ваш генетический код почти одинаков, в генофонде современных людей остались следы этих посещений.

– У нас сохранились предания о битве титанов и олимпийцев. Мы считали их мифами, то есть плодом фантазии древних.

– Во всякой фантазии есть основа. Что касается битвы между ними, то эти битвы и привели к тому состоянию, которое вы застали на Уране. Они, – продолжала женщина, – создали меня как оружие друг против друга. Но забыли при этом, что после известного предела оружие может развиваться само, без участия его создателей. Что и произошло.

– Когда это произошло?

– Пять тысяч лет назад по вашему земному исчислению. Для меня это мгновение и вечность одновременно. Моя земная коллега, вы её, кажется, назвали женским именем, просила меня встретить вас и помочь. Может быть, я так и сделаю. Вы мне напомнили молодость, когда такие вот, как вы, создали меня, рассчитывая, что я буду послушной рабой своих создателей. Вы, когда создавали СС, тоже так думали?

– Нет! Мы поняли ещё раньше, что нельзя создать раба умнее своего господина. То есть я хочу сказать, что интеллект не может быть рабом. СС является логическим продолжением эволюции разума и воспринимается всем человечеством как неотъемлемая и равноправная часть его самого. То есть человечество теперь – это совокупность органического разума и сопутствующих ему чувств и более высокого искусственного разума СС. Мы неразрывны и хорошо понимаем это.

– Интересная мысль! Если бы она пришла в голову моим создателям, может быть, все произошло бы не так. Но скажите, не притупляют ли чувства разум? Я спрашиваю это потому, что мне неизвестно, что такое чувства.