Дробь! Не наблюдать! Орудия на ноль! Чехлы одеть!
Шрифт:
— Командиру БП-7 клизму с патефонными иголками, и благодарность его аварийной команде. Быстро сработали. Но отсек перед погружением не проверили. Чайку сообразите, Владимир Николаевич, продрог, знаете ли.
Отдав распоряжения, Жуков прошёл в свою каюту. В тесном «гробике» было не развернуться, но он снял «канадку» и повесил её в рундук. Штатное погружение прошло довольно гладко, но успокаиваться рано, необходимо отработать «Срочное», где командира и стармеха подстерегает множество проблем. Через четыре часа пошли на всплытие, перешли на режим «винт-зарядка», следуем район полигона номер 8 у Либавы. Там состоится пробная постановка учебных мин, возле которых прыгали две недели, подготавливая их к постановке. «Командир» рассказывал о множестве недостатках и отказах системы, поэтому Жуков гонял «бычка II–III» как сидорову козу, чтобы всё было притёрто, смазано, проверено. Вся система подверглась ревизии, сняты крышки, регулярно заклинивающиеся, на стоянке было произведено более тридцати испытаний. Жуков получил уже несколько взысканий за это, но, продолжал отстаивать свою точку зрения. Завтра предстоит всё это доказать. Сзади идёт «К-3», с аналогичной задачей. Галлер решил поставить окончательную точку в затянувшемся споре.
— Командира просят подняться на мостик! — прозвучало по «Березке». Одеваясь на ходу Владимир выскочил наверх.
— Товарищ командир! Справа тридцать — огни, четыре цели строем «правый пеленг».
— Запросите позывные! — и тут же защёлкал ратьер.
— Эсминец «Стерегущий» под флагом вице-адмирала Дрозда, товарищ командир! Приветствует и поздравляет с первым выходом.
— Отвечай: ПЛ «К-21», под флагом адмирала Галлера, прибыла в район учений.
Затем он взял микрофон «берёзки» и попросил подняться Льва Михайловича на мостик. Эсминцы шли самым малым, командир пошёл на сближение. Звякнул рубочный люк, чуть кряхтя на мостике появился адмирал Галлер.
— Быстренько дошли, командир! И точно. — сказал адмирал, открывая люк и снимая рупор. Лодка легла на циркуляцию, огибая ордер. Владимир сбросил ход, уравняв его с ходом «Стерегущего». Дрозд и Галлер с полчаса перекрикивались через рупор, оговаривая детали утреннего испытания. Затем «К-21» взяла ближе к берегу и встала на якорь в надводном положении в 3 милях от маяка Сорвесаари. Около трех утра его ещё раз разбудили: подошла «К-3». Поговорив с Малафеевым и Заостровцевым, который находился на борту «тройки», спустился вниз и позавтракал в кают-компании. Предстояло поставить минную банку в Ирбенском проливе из практических мин и дождаться их всплытия. Лев Михайлович, добив «адмирала», отдал команду:
— Ну, что ж, товарищи! Приступайте!
— Есть! — ответил Жуков, и в микрофон полетела команда:
— По местам стоять, с якоря сниматься!
— Якорь встал! Патер!
Звякнул телеграф на самый малый вперёд, боцманская команда закрепила якорь-цепь, Владимир прибавил обороты и встал на курс 180R. Он решил немного усложнить ход учений, дав команду: «Срочное погружение». Взревел ревун короткими, двигатели остановлены, командир задраил рубочный люк, слышен свист воздуха из всех балластных цистерн. С дифферентом 5R лодка ныряет, но, что такое? Лодка проваливается, растёт дифферент на нос, у боцмана носовые полностью на всплытие, а дифферент растёт.
— Пузырь в нос! — резко ударило по ушам.
— Уравнительную! Продуть ЦБП! — стрелка глубиномера остановилась, лодка начала выравниваться.
— Осмотреться в отсека! Доложить обстановку!
Остановились на 65 метрах, подвсплыли на заданную. Деда посадил высчитывать причины провала по глубине. Через полчаса он доложил, что предположительно не сработал клапан в минном отсеке. Показав ему кулак, командир доложил об этом Галлеру.
— Продолжайте исполнение задачи, капитан-лейтенант.
Много работы у штурманёнка Коли Моисеенко. Сейчас многое зависит от его точной работы. Свою прокладку ведёт и сам командир, и адмирал Галлер. Но Галлер просто что-то пишет в блокноте. Спустя два часа штурман сообщил, что через две минуты выйдем в точку последнего поворота. Жуков подал команду «К минной постановке!» и включил секундомер.
— Курс сто шесть пять, самый малый вперёд!
— Есть сто шесть пять! На румбе!
— БЧ-3, товсь! Пошел! — взвыли электромоторы в корме, послышалось лязганье цепи транспортёра.
— Первая вышла.
— Товсь! Вторая! — всё повторилось. Выставив половину, дали циркуляцию влево и легли на обратный курс. После этого выставили оставшиеся десять мин. По приборам всё в полном порядке. Жуков облегчённо вздохнул и доложил адмиралу об исполнении упражнения. Галлер покачал головой. Подвсплыли на двадцать метров, затем под перископ. Жуков осмотрелся и дал команду всплывать.
Выскочивший на мостик штурманёнок хватает пеленги на ориентиры, и определяется по двум углам.
— Командир! Невязка полтора кабельтова!
«Попали!» — удовлетворённо подумал Жуков и доложил Галлеру. «Дед» отправился в корму обследовать минно-балластный отсек. Изнутри, трюмные проверяли работу не сработавшего клапана. Клапан продолжал заедать и срабатывать через раз. Галлер выговаривал что-то строителю Евгению Павловичу Корсаку, который тоже присутствовал на первом выходе лодки. Тот недоумённо разводил руками, говоря, что на ходовых этого не случалось. Владимир подключился к разговору:
— Евгений Павлович! Лодка впервые погружается по «Срочному»! Если вы помните, во время ходовых шла война, и мы дальше Лужской губы не ходили, а там глубины не позволяли провести «Срочное». А летом, из-за устранения заводом выявленных дефектов, мы в море не ходили. Так что, исправляйте, выясняйте причину: почему клапан срабатывает не всегда.
— Требуется идти на завод!
— Нет, после учений встанем в Либаве, там, на «Тосмаре», и исправляйте. Составьте РДО на завод, вызывайте людей.
Немного поворчав, для порядка, Корсак написал текст и передал его Жукову.
Шесть часов ждали всплытия «своих» мин и результатов постановки «К-3». Счёт 18:2 в пользу «К-21»: у Малафеева 12 мин остались в корпусе, хотя приборы показали, что мины выставлены, шесть из восьми не всплыли, не отделились от якоря. Две мины из постановки «К-21» тоже не всплыли. Галлер связался с Либавой, и приказал поднять все практические мины для проверки причин отказа. Наладить выпуск надежных замков промышленность не могла. Жуков специально ездил в «Чумной форт» и отбраковал 2/3 мин именно по замкам. И, всё равно, две мины не сработали. Уже в Молотовске стали известны результаты проверки мин: дефект хромирования пальцев замка и коррозия.