Дровосек для Булочки
Шрифт:
– Еба… мой х… твою дивизию, вот это булочки!
Снова мат и сомнительный комплимент даме. Но это точно была не баба Зоя, вот Терехов мог зуб дать, что это не она. Хотя в какой-то сказке он помнил про лягушку, что скидывала ночью шкуру и оборачивалась прекрасной девой.
Но сегодня он еще не пил, и было не до сказок.
– Вы… вы кто?
Семен почесал затылок, бороду, опустил руку к паху, поправил член, что неудобно и болезненно уперся распухшей головкой в ширинку.
Она была красивая и, сука, чертовски соблазнительная.
По спине Семена побежал пот, вот девушка зажмурилась, а он в два шага оказался рядом, присел на корточки. Член дымился в ватных штанах, а мужчина никак не мог отвести взгляд от груди и обнаженных бедер.
Не худышка, далеко не худышка, у Терехова таких не было, взять хоть бывшую жену, та вечно изводила себя диетами, фитнесом, жрала три листика салата в день, посыпанные орешками.
А вот на таких Семен мало обращал внимание, да и некогда ему было обращать, бизнес был, работы через край.
– Ты откуда взялась, Булочка?
Серафима была как под гипнозом, мужчина смотрел странно, вот его глаза вспыхнули огнем, прошлись по фигуре, задержались на груди, а ее как жаром обдало. Этот густой ком упал вниз, растекся, внутри все сжалось. Это было так странно и непонятно.
Но вместо ответа молодая женщина закричала, замахнулась тряпкой, хотела встать с пола, но снова поскользнулась, футболка задралась, обнажая живот.
– А-а-а-а-а-а-а-а!.. Убивают!.. А-а-а-а-а-а-а!..
Бородатый отскочил в сторону, схватил с пола топор и выбежал из дома.
– Да что ж это такое происходит? – Сима не могла отдышаться, сердце заходилось в бешеном ритме, а еще внутри все полыхало и сжималось то ли от страха, то ли еще отчего.
Она не помнит, чтоб кто-то из мужчин на нее так смотрел, да не было такого никогда.
Кто вообще это был?
Что за люди заходят без стука?
– Черт-те что происходит, – Сима встала с пола, как только за бородатым здоровенным мужиком захлопнулась дверь, подбежала с ней, закрыла на крючок, да еще и засов. Прижалась к двери спиной, одежда была мокрая, волосы растрепанные.
Серафима пошла в гостевую комнату, уже начало темнеть, задернула шторы, включила свет и ужаснулась, смотря на свое отражение в зеркале. Неудивительно, что даже местный от нее сбежал. Сняла футболку, отбросила в сторону, задела грудь, а потом сжала ее в руке.
Странное ощущение было: страх, смешанный с возбуждением. Она вспомнила взгляд бородатого мужчины, он не старый, глаза молодые. В них были неприкрытая похоть и возбуждение.
Распутство, рукоблудство и тесный халатик
Надо было срочно выпить.
И не просто воды.
Самогона.
Стакан.
Нет, два.
Семен размашистым шагом преодолел путь к своему дому, бросил топор на крыльце. Зашел на кухню, не разуваясь, взял из холодильника бутылку, налил половину кружки с красными маками, из которой он обычно пил чай.
Выпил залпом, не закусывая, кашлянув в кулак.
Но, закрыв глаза лишь на миг, снова видел круглый зад девушки, впившиеся в ягодицы трусики, а потом ее полную, немаленькую грудь. Член в штанах болезненно дернулся, напрягся, головка сочилась смазкой.
– Да что ж это за хуйня какая-то?
Семен вытер пот со лба, оперся о стол, налил снова, выпил, но теперь закусил оставленным на столе, засохшим мятным пряником.
Прошел в комнату, не включая свет, повесил тулуп на вешалку, разулся, нужно было снять с себя теплые ватные штаны, свитер, а лучше пойти затопить баню, хорошенько прожариться.
А потом окунуться в сугроб, словить контраст, как он любил. Чтоб мысли вытравить эти мысли о белых булочках и тонкой ткани между ними на совсем немаленькой филейной точке молодой женщины из головы и разогнать больную фантазию.
Но жарить сейчас он хотел только круглый зад новой соседки – или для начала, чтоб она сжала груди, а он провел между ними членом, и обязательно, чтоб головка касалась ее сочных губ. А потом….потом…
– Да твою же мать!
Наконец, спустил штаны, освободил член, провел по твердому стволу несколько раз, сжал головку, оттянул крайнюю плоть, размазал влагу. Яйца отяжелели еще больше, живот напрягся.
Терехов забыл, когда у него был секс – так, чтоб с женщиной, и как надо, тело в тело, до седьмого пота. До хрипов и пересохшего горла, а не проститутка и трехминутный минет на обочине.
Хотел вспомнить, не получилось.
Член лежал в руке, требовал ласки, голова гудела. Семен начал водить по каменному стволу, громко простонал, прикрыл глаза. Он наяривал свой стояк, как в пятнадцать лет, случайно подсмотрев в школьной раздевалке у Латышевой голую грудь, которая потом не давала покоя три урока.
А он потом, кое-как добравшись до дома, заперся в ванной и вот также самоудовлетворял себя до белых кругов перед глазами как сейчас.
Ноги подкашивались, Семен представлял, как будет натягивать на член влажную киску случайной знакомой с полной грудью и торчащими сосками. Как перед этим вылижет ее, а еще раньше насадит на пальцы и трахнет так, что она будет визжать, течь и просить еще.
Сперма подкатила неожиданно, в горле пересохло, по вискам стекал пот, Семен надрачивал себе правой, упершись левой в старенький шкаф. Он издал жалобный скрип от такого напора. А Семен кончал, сжав до скрежета зубы. Сперма стекала по стволу, пачкала пальцы, капала на пол, теплая, вязкая.
– Ебать… сука… м-м-м-м…сук-а-а-а-а.
Да, давно с Тереховым не было такого, очень давно.
Чтоб в свои сорок два года он мастурбировал при минутном знакомстве с прелестями соседки, да еще какими – нет, точно не было.