Друг на все времена
Шрифт:
Все же провал памяти бывает. От чего он? Не от внезапности ли больших открытий на пороге жизни? Не от рассеянности ли перед новым миром?
По-видимому, т'o и это роль свою играют. Малыш жил-жил и всем интересовался, обо всем расспрашивал. Но расстилалась перед ним в основном только одна часть природы: внешняя. О другой – внутренней своей природе он и не догадывался.
Но вот раздался бой Больших Часов: малыш стал любознательным подростком. Незаметно превратился в юношу, девочка, оставившая скакалку,– в задумчивую девушку.
Словно второй горизонт открылся перед человеком: горизонт внутреннего мира.
Есть от чего и растеряться: так много нового, удивительного открывается перед неискушенным, но уже впечатлительным сознанием.
Что значит «добиваться»
– Что всего приятнее?
– Достигать желаемого.
От чего зависит духовное развитие человека?
9
Фалес (около 624–547 гг. до н. э.) – древнегреческий философ-материалист.
Многое в человеке начинается со стремлений. Больших и маленьких, временных и постоянных, порожденных личными интересами и связанных со службой обществу и так далее.
Как выглядят стремления?
По-разному: от стремления хорошо сдать экзамен или завоевать чью-то дружбу до главного стремления разумного существа – найти и с честью выполнить свое жизненное назначение. Каждый мог бы применить к себе слова моряка Виллиса, переплывшего на плоту в одиночку Тихий океан. Он объяснил свой подвиг просто:
– Должен же человек хоть раз в жизни переплыть океан.
Как приходят к людям стремления?
Дошкольный возраст и возраст младшеклассников – это целый взрыв стремлений: так много их и так настоятельно они выражаются! Большинство их забывается.
В нечеткости порывов детства рождаются томления без адреса, сладкая тоска по невыразимому. Об этом можно говорить, как о появлении в сознании «смутного, неясного влечения».
Хороша ли эта неясность?
Скорее «да». Потому что так готовится почва для последующих стремлений.
Происходит накопление духовных сил. Что ж, что они противоречивы! Значит, гибки. Значит, когда-нибудь скорее приспособятся к «главным направлениям».
Мне кажется, был прав отец, обрадованный тем, что его непутевый сын-двоечник увлекся вдруг хоккеем.
– Пускай хоть на хоккее поймет, что значит «добиваться»! – воскликнул отец, сам спортом не увлекавшийся. – Может быть, и в математике пригодится.
Однажды в школу пригласили писателя. Сперва ему задавали вопросы, потом задавал вопросы он. Он спросил своих тринадцатилетних собеседников – задумывались ли они над будущим, кем станут, когда вырастут?
Ответы его озадачили. Оказалось, что большинство ребят манила профессия цирковых артистов и клоунов. Второе место заняли «путешественники», «космонавты» и «фехтовальщики». Один мальчик сказал, что станет физиком, один – профессором (правда, он не решил пока – «чего»), двое – шоферами. Девочки в большинстве заявили, что пока не выбрали профессий.
Писатель комментировал:
– Нельзя поверить в то, что это серьезно, если чуть ли не половина класса заявляет, что хочет быть циркачами и фехтовальщиками.
Но, по-моему, он ошибся.
Ответы были серьезные.
Не в том смысле, что многие и впрямь пойдут по пути Юрия Никулина, я в этом тоже сомневаюсь. А в том, что ребята поняли: надо стремиться к хорошему. Не к безделью, не к пустой или порочной жизни.
Глубокий перелом обычно наступает у школьников в старших классах: у большинства – в десятом или девятом, у некоторых – в восьмом.
Здесь собственные склонности впервые обретают «зримость». Цель жизни становится отчетливей, человек все реже фантазирует, все чаще обосновывает стремление стать механиком, врачом, учителем.
Ему наконец-то открывается, что не так уж важно,– кем именно быть, как важно обязательно быть кем-то. Потому что хуже всего на свете – стать никем.
Он уже догадывается, что украшает не название профессии, а то, как себя в ней проявляют. И что в тысячу раз лучше прослыть хорошим слесарем, чем бездарным физиком. И что способный электросварщик куда почетнее плохого конструктора.
Важное условие для достижения цели – сила стремления. Но иногда девушки и юноши останавливаются в нерешительности перед манящими горизонтами Большой Жизни и начинают терзать себя сомнениями.
Когда кишиневскую десятиклассницу Люду спросили, кем она хочет быть, она ответила:
– Не знаю. Стремления у меня есть, но боюсь, что не выдюжу. Мало знаю о настоящей жизни. В школе мы учим много, но все мне кажется каким-то ненастоящим. В жизни все выглядит ш:аче: и физика, и ботаника, и география...
Вот, оказывается, в чем дело! «Физика в жизни» – это атомные электростанции, полеты в космос, лазеры, другие чудеса техники; «физика в школе» – параграфы из учебника, знакомые приборы физического кабинета. Ботаника «там» – чудесные сады Средней Азии, тропическая растительность Кавказа, величественная тайга Сибири; ботаника «здесь» – школьные гербарии, картинки на стенах классов, уроки на дом.
Первые – такие романтичные, манящие! Вторые – обыкновенные, порою даже скучные...
Но ведь и в школе обучают тем же законам, по которым строится Большая Жизнь. И не марсиане, не кудесники ее строят. Строят Большую Жизнь вчерашние школьники.
Как практически добиваются цели?
Когда Магеллан отправлялся в первое кругосветное путешествие, он знал о существовании Молуккских островов. Но к Молуккам плавали тогда лишь на восток. Он же плыл к ним на запад. Плыл, не только необычный путь свой в воображении видя. Он видел и трудности своей задачи, и средства, чтобы их преодолеть.