Друг
Шрифт:
— Ууу, не всегда же я была с тобой, — фыркнула Тхар. — То есть я хочу сказать, не всегда же я была такой… ты мне так и не спел, — резко сменила она тему. — Только что-нибудь весёлое, идёт? А то нам обоим, по-моему, сейчас грустить не стоит!
Ллио спел. Что-то ненавязчивое, легкомысленное и весёлое. Потом он спел ещё раз, что-то такое же легкомысленное и немножко вольное. Потом что-то о счастливой любви, потом битых два часа уговаривал Тхар спеть нормально, но девушка отказалась наотрез, заявив, что не хочет позориться и сердить горы. Ллио понял, что к горам она относится, как к живым существам, вернее,
Глава третья. О заразительности глупых страхов и о любовной печали
Под вечер, когда они уже устали от болтовни и молча шли к обещанному Тхар месту, где можно будет переночевать под крышей, Ллио заметил, что девушка часто оглядывается и всё больше и больше нервничает. По мнению юноши, на горы вот-вот должны были спуститься сумерки, но Тхар наотрез отказалась переночевать прямо здесь, и даже щедрое предложение падающего с ног от усталости эльфа отдать ей спальник не поколебало её.
— В горах нет сумерек, — неожиданно отрезала она. — Ночь падает на тебя за несколько секунд, раз, и ты в полной темноте. И в этой темноте я желаю иметь за спиной и по бокам твёрдые стены, а прямо перед собой — хорошо освещённый вход.
— Мы можем развести костёр, — слабо предложил эльф.
— И забаррикадированный, — развила свою мысль девушка. — И, повторюсь, освещённый с помощью дров, которых я вокруг не вижу.
— Тхар, кого ты боишься? — в лоб задал вопрос эльф. — Мне сказали в гостинице, что волков на перевале нет, медведей тем более, следов людей, орков, троллей, гоблинов и прочих я не видел, нам ничего не угрожает!
Девушка ничего не ответила, и эльф, тяжело вздохнув, покорно поплёлся за ней. Он даже не заметил, как задремал на ходу, пока не проснулся оттого, что Тхар остановилась, а вслед за ней и лошадь, которую он вёл в поводу. Разлепив глаза, он увидел, что девушка пытается открыть запертую тяжёлым засовом дверь.
— Давай помогу, — Ллио потянул засов вверх, он легко поддался.
— Ого! — с уважением выдохнула Тхар, — а с виду такой хилятик!
Пока Ллио раздумывал, как отнестись к такому сомнительному комплименту, девушка уже завела внутрь лошадь.
— Она, что, будет спать с нами? — удивился эльф, хотя ему по сути дела уже было всё равно: лишь бы упасть где-нибудь и заснуть.
— Да, мне так будет спокойнее, — ответила девушка. — Ты не возражаешь?
— Нет, — пожал плечами эльф и принялся рассёдлывать лошадь. Девушка тем временем занесла в дом засов, подпёрла им дверь изнутри и с трудом потащила к той же двери грубо сколоченный стол.
— Погоди, — придержал её Ллио, — мне ещё надо наружу сходить, а потом я сам подвину к двери всё, что хочешь.
— Хорошо, — не стала возражать Тхар.
Когда Ллио вернулся, в доме уже ярко горел факел, а Тхар разворачивала еду.
— Ты будешь ещё есть? — вырвалось у него.
— Да, — Тхар замерла, — я немного…
— Да ешь, сколько хочешь! — обиделся Ллио. — Просто я не хочу, а ты смотри, чтобы тебе снова не было плохо.
— Не волнуйся, — Тхар успокоено уселась под факелом и стала сооружать бутерброд.
Пока она ела, Ллио запер дверь и загородил её баррикадой из стола и двух табуреток. Кроме этого, в низком бревенчатом доме была только ещё одна табуретка, на которой сидела Тхар, и лежак у дальней стены. Окон не наблюдалось, а полом и половиной задней стены служила скала. Обследование лежака порадовало эльфа парой чистых шкур, и он решил, что спальник можно и не жертвовать. Но сначала надо было кое-что выяснить.
— Тхар, а от кого мы так забаррикадировались?
Девушка помолчала, убирая еду, прополоскала рот, и только потом спросила:
— Смеяться не будешь?
— Нет.
— Я боюсь, что они за нами придут.
— Кто?
— Ну… те разбойники, которых мы убили внизу.
— Мы же их убили, — не понял эльф.
— Ну… вот они и придут мстить.
Эльф тяжело вздохнул.
— Призраки, что ли?
— Нет, — девушка скорчилась на табуретке. — Зомби. Гарраш мне много таких историй понарассказывал…
— Дурак твой Гарраш, — всерьёз обозлился на тупого орка Ллио. — Сказки всё это. Поверь мне, никто не придёт. Мы будем спокойно спать.
— Ну, когда ты это так уверенно говоришь… Кстати, а что ты делаешь?
— Спальник расстилаю.
— Спятил, да? Спасть на каменном полу — самоубийство!
— Брось, у меня толстый спальник…
— Как штаны? — ехидно поинтересовалась Тхар.
— А что не так с моими штанами? — эльф завертелся на месте, пытаясь рассмотреть собственную пятую точку, и не сразу заметил, что спальник уже оказался на лежаке. — Эй!
— Давай, укладывайся, — зевнула Тхар, сама следуя своему совету. Эльф обречённо посмотрел на неё, загасил факел и с тяжким вздохом прилёг на краешек лежака, стараясь, чтобы между ним и девушкой оказалось как можно больше места. И не успел подумать «Что бы сказала мама…», как уже спал.
Тхар, наоборот, не могла заснуть. Она смотрела в темноту и чутко прислушивалась к звукам. Но вокруг стояла тишина, рядом мирно дышал эльф, во сне перевернувшийся на бок лицом к ней, и глаза девушки постепенно закрылись. Ночью, правда, она проснулась, испуганно приподнялась, но, поскольку ничего подозрительного не наблюдалось, а эльф сопел всё так же мирно уже у неё под боком, она снова заснула и проспала до самого утра.
«Так и знал, что она полезет целоваться», — обречённо простонал про себя эльф, чувствуя, как что-то мягкое и влажное, в чём он безошибочно опознал губы, касается его щеки возле уха.
— Тхар, — мужественно начал он, открыл глаза и обнаружил девушку мирно спящей рядом, прямо перед ним. Но кто же тогда… Эльф похолодел, медленно обернулся… и встретился взглядом с лошадью. Проклиная на чём свет стоит излишне впечатлительную девушку и поганого тупого орка с богатым воображением (последнего, разумеется, гораздо продолжительнее и подробнее), эльф выбрался из спальника, потянулся и стал седлать лошадь, решив, что Тхар пока можно не будить. «Хотя… если она ещё будет завтракать… вчера, впрочем, она быстро поужинала и не жадничала», — подумал Ллио, глядя на девушку, разобрал баррикаду у двери и открыл её. Уже было утро, светлое солнечное утро, на небе ни облачка, и эльф понадеялся, что девушка просто ошиблась, и снега не будет. Он поискал воду, но она вся была слишком далеко или глубоко, поэтому пришлось вернуться за фляжкой в дом.