Другая школа

Ермаков Дмитрий Сергеевич

– А кто дал вам право делить детей на хороших и плохих?

Этого вопроса Вика опасалась больше всего. Директор с самого начала предупредил новую сотрудницу, что об этом работников приёмной комиссии спрашивают постоянно.

– Ну что вы! – Вика улыбнулась настолько нежно и дружелюбно, насколько это вообще было в её силах. – Мы не делим детей на «хороших» и «плохих». Мы берём тех, у кого есть способности к математике, химии или гуманитарным наукам. И наполняемость классов не более двадцати пяти человек…

– А остальные

дети чем виноваты? – спросила женщина, устремив на Вику долгий, тяжёлый взгляд. И уже другим тоном добавила: – Моя дочь отказывается ходить в районную школу. Понимаете? У них в шестом классе никто не хочет учиться. Она там белая ворона!

– Пишите заявление. – Виктория протянула женщине бланк. – На следующей неделе будет собеседование для шестиклассников.

– Дай Бог, нам повезёт, – вздохнула та, заполняя заявление.

Виктория взглянула на часы. Прошёл ровно час с начала смены.

– Господи, дай мне сил… – прошептала девушка, обхватив голову руками.

К счастью, больше ни угроз, ни проклятий в этот вечер выслушивать Виктории не пришлось.

Посетители внимательно её выслушивали, задавали вопросы и записывали ответы. Если возможность назначить собеседование на ближайшее время существовала, Виктория заносила данные в специальный бланк. Желающим поступить в четвёртый или одиннадцатый классы приходилось отказывать, но большинство гостей реагировали адекватно. На «нет», как говорится, и суда нет.

За пять минут до конца рабочего дня Вика позвонила директору.

– Да, – раздался в трубке голос Дмитрия Юрьевича.

– К вам на приём сегодня пришли люди. Странные люди, – Вика говорила осторожно, стараясь подбирать слова. – Я, честное слово, им всё объяснила, как просили. Но меня даже слушать не стали.

– А! Ты про это, – директор усмехнулся. – Знала бы ты, сколько таких Выборных я принимаю каждую неделю. «Сколько стоит поступить в ваш лицей?». А нисколько. В том-то и дело. Иначе я бы давно «сел». Всё ок, Викуль. Не принимай близко к сердцу.

И директор бросил трубку.

И когда десять минут спустя Вика выходила из дверей лицея, он бросила взгляд на окна кабинета директора. Там горел свет. У неё в шесть часов вечера работа заканчивалась. А у директора – нет.

«Этот лицей похож на замок, – думала девушка. – Директор – словно лорд, который держит оборону в цитадели. А на нижнем ярусе обороны, в бастионах, сидят такие, как я. Обычные рыцари…».

Глава шестая.

Это произошло в начале ноября.

С наступлением холодов место сбора одноклассников Тимофея переместилось со школьного стадиона в соседний торговый центр. Или, как обычно говорили ребята, «Тэ-Цэ». В торговом центре они ничего не покупали. Лишних денег ни у кого не водилось. Они просто сидели на скамейках на первом этаже и общались. Но изменилось только место дислокации, суть осталась прежней.

Тимофей пару раз сходил с остальными в ТЦ, и ему там стало крепко не по себе. Если на улице они по крайней мере находились на свежем воздухе, и Тимофей мог, не покривив душой, сказать матери, что гуляет, то в торговом центре ему было неуютно. На улице хохот его одноклассников никому не мешал. Мамы с колясками обычно гуляли в соседнем сквере, а не на стадионе. Здесь же вокруг них ходили покупатели, в том числе, пожилые люди и матери с детьми. Гогот школьников, оккупировавших скамейки, их сильно раздражал.

– Ишь, расселись, все скамейки заняты! – напустилась на них как-то старушка с сумкой на колёсах.

– Имеем право! – закричали в ответ школьники. – Чё вы тут? Места много!

На самом деле, места не было. На других скамейках собирались стайками другие такие же школьники. Кто-то после уроков, а кто-то и вместо.

По этажу прохаживался охранник, но к ним он подходил редко. Только в том случае, если поведение ребят переходило все границы. И то все действия охранника ограничивались словами: «Шуметь нельзя!».

Галдящие подростки на время замолкали, но стоило охраннику уйти далеко, как они опять начинали хохотать.

– Спокуха, народ, – подбадривал одноклассников Некит. – Имеем право. Пусть идут на фиг.

На второй день к ученикам 7А подошла молодая энергичная продавщица из магазина косметики. Её отдел располагался прямо напротив скамейки, которую облюбовал 7А. На бейдже было написано: «Анна Новикова».

Анна долго терпела шум, лишь бросала на хохочущих школьников тяжёлые взгляды. Пару раз она подходила к охраннику, но без видимого результата. Страж порядка продолжал слоняться по залу, словно сомнамбула, и действий никаких не предпринимал. Наконец, терпение продавщицы лопнуло.

– Вы мешаете работать! – воскликнула Анна.

– Где написано, что нельзя?! – огрызнулся Кирюха, не отрываясь от телефона.

– Можете уши заткнуть, если мешает, гы-ы-ы, – ответила со смехом Алина Коновалова, одноклассница Тимофея.

– И вообще идите на хрен, сидели и будем сидеть! – подытожил Некит.

– Что-что? Вы меня ещё и посылаете?! Я ребята, инструктор по каратэ, – продавщица упёрла руки в бока, во всей её позе явно читалась угроза. – У меня чёрный пояс.

– И чё? – спросила Алина.

– А ничё. Врежу – мало не покажется.

– Чё?! Да вы! Да мы! В полицию пожалуемся! – закричали в ответ подростки. Но уверенности в их словах как-то резко поубавилось.

Крепкая, подтянутая продавщица выглядела угрожающе. Большинство одноклассников Тимофея спортом не занимались. И получать по голове никто не хотел.

Класс был явно настроен на конфликт, но тут вмешался Тимофей.

– Слушайте, там на последнем этаже куча отделов не работает. И скамейки там есть, – обратился к одноклассникам мальчик.