Другая сторона
Шрифт:
“От твоего ора только соседи сбегутся, Грей!”
– Эмма? – решил спросить хотя бы ту, которую знаю.
Она обеспокоено посмотрела на своих подруг и, наконец, заговорила:
– Сэр, нам просто нравится то, чем вы занимаетесь... И вы такой сексуальный... Вы самый красивый мужч…
– Стоп! – выкрикнул я, не желая слушать больше ни одного блядского слова, – Вы бы еще открыли фан-клуб …
Я отвернулся и еще раз пробежал глазами по помещению: сырость пробивается сквозь потолок, похоже, эту квартирку не раз затапливали. Стены тонкие –
“И они тут еще устраивают гребанные оргии?”
Я словно во сне и не верю, что этот идиотзм происходит со мной!
– Кто из вас Эрика?! – не желая слушать всю ту хрень, вступил я.
– Я, – робко ответила темнокожая.
“Тебя я точно не трахал!”
– Откуда знаешь меня? – говорю спокойно и стараюсь таковым и оставаться, – И вообще кто вы все, мать твою, такие? И кто здесь главный?
Естественно молчок.
Взял в руки стул, сел напротив этих... просто этих. Локти сами упали на колени, я провел ладонью по лицу, словно хотел умыться от всего этого говна. Не могла информация сама по себе всплыть, я всегда был осторожен.
“Где ты лохонулся, Грей?”
Звук лязганья металла неожиданно отвлёк меня от догадок. И после нескольких неудачных попыток вставить ключ в дверь, неизвестный всё-таки дёрнул за ручку. Тейлор напрягся, а дверь со скрипом открылась…
«Лейла?!»
Так вот откуда, мать твою, ноги растут! Сказать, что она испугалась – это не сказать ничего. Сумка сорвалась из её рук. Лейла судорожно сглотнула и схватилась за шею – ей не хватало кислорода, она стала задыхаться и упала на колени...
«Вот откуда взялся гребанный “алтарь”». Ну, а то, что излучало ее лицо, скорее было похоже на радость...
“Она что смеётся?!”
У нее начался смех: неврастенический, неадекватный, а потом она зарыдала. С ней явно не все в порядке и мои претензии и крики, в данный момент, ни к чему не приведут.
– Джеймс, – обратился я к Тейлору, не сводя глаз с Лейлы, – выведи всех в другую комнату.
Я взял трясущуюся руку Лейлы и поднял ее с колен. Понимаю, что с ней, абсолютно всё не так… И я рискнул сделать то, что не присуще мне, и, возможно, я об этом пожалею. Мои холодные руки подарили ей объятия… Ничего не излучающие, мёртвые объятия… Но для нее это было спасением, для нее они оказались абсолютно живыми и настоящими.
Лейла еще какое-то время содрогалась у меня в руках, а затем постепенно начала успокаиваться. Обнявши, через ее плечо, дал знак “позвонить Флинну”. Я терпеливо ждал, пока Тейлор выполнит мой приказ.
– Господин, Вы здесь, вы здесь, вы здесь... – повторяла она каждую секунду. Её глаза… они были полны пустоты и казались бездонными.
– Я так давно мечтала, чтобы вы приехали… – говорит так, словно не верит своему счастью, – Эмма сделала это… Я знала, что она вас приведёт...
И снова плач, звук которого выедает мой мозг. Но я терплю. Этой женщине нужна помощь, а понимание того, что возможно я виновник её состояния, держит меня в напряжении и не
“Что Грей? Неужели это чувство вины?”
Я не знаю, сколько мы еще так простояли. Приступы истерики Лейлы сопрягался с признаниями любви ко мне. Я молчал – не знаю, что ответить человеку, который на грани самоубийства.
Наконец приехал Флинн, и пока моя бывшая саба не сообразила что к чему, вколол что-то в плечо обезумевшей девушке. Через несколько секунд Лейла стала ватная и, подхватив на руки, люди Флинна вынесли ее на улицу.
– Что происходит? – оглядываясь, спрашивает он.
– Доктор, – вступил я, – я созвонюсь с вами позже, сейчас мне надо ещё кое с чем разобраться.
Он кивнул:
– Конечно, Кристиан...
Надо отдать должное его профессионализму и этике.
Эти девицы вышли по одной, как только доктор Флинн покинул нас. На их лице был «ужас» – они не понимали, что я сделал с Лэйлой...
Теперь в моей голове всё становилось на места. Здесь всем заправляла Лэйла: вот откуда знает меня непонятная Эрика и остальные, работа Эммы тоже, должна была принести свои плоды.
Они стоят передо мной в полной растерянности и тревоге, словно ожидают судебного вердикта. Прошёлся по комнате, машинально запустил руки в волосы и выдохнул…
“И что, вашу мать, с вами делать?”.
– Значит так, – решительно начал я, – если вам дорога ваша жизнь – долбанные фотографии сжечь и чтоб их никто не видел!
И тем ни менее хочу их припугнуть:
– Мне плевать, чем вы тут занимаетесь! Я не хочу иметь никакого отношения ко всему, что тут происходит!
Подхожу ближе и смотрю на каждую по отдельности:
– Если я узнаю, – стараюсь говорить тихо, но внятно, – что моё имя или моя фотография, где-то всплыла – пеняйте на себя! Я сожгу этот блядский клуб... А ваши родственники не поймут причину вашей пропажи! Вам все понятно?! – резко повысил тон в конце.
Они кивнули. Не смолчала одна только Эмма: то ли от тупости, то ли она действительно не боится меня.
– Сэр, мы никому не скажем, – говорит она тихо, как бы пробуя почву под ногами, – нам просто нравится...
Я не стал на это реагировать резкостью. Для себя я понял, что никакой угрозы они не несут. Тэйлора попрошу приглядывать за этим притоном.
Мне надо было быстрее оттуда выбраться.
Я сидел уже в машине, когда Тэйлор уселся за руль. На часах уже было начало одиннадцатого. Черт, я обещал Ане заехать после работы, но даже не сообщил о своём опоздании. Хочу обнять свою девочку, вдохнуть ее запах и заняться с ней сексом. Но, увы, моя голова забита дерьмовыми мыслями…
Я держу в руках Блэкберри, в котором несколько сообщений от Аны тревожного типа. Никак не решусь ей позвонить, я херово выгляжу – начнутся допросы, я хорошо ее знаю, она от меня не отстанет, а я не хочу ей ничего рассказывать... пока не хочу. Новость про Лейлу станет между нами комом… Лучше отложу разговор. Мне нужно подумать... Выпить и подумать...