Другие Звезды
Шрифт:
— Ух ты! — оценил и восхитился я, — а Дима про это и не говорил! Это что же получается, это выходит, что нам теперь можно свободно и в космосе полетать?
— Полетать можно, — ответила она, — но вот насчёт свободно совсем не уверена. В космосе, как и на нагруженных планетарных трассах, для гражданских моделей ручное управление невозможно в принципе. Указываете место прибытия, или что-то другое, допустим, хотите вы поболтаться на орбите в определённом месте определённое время, полюбоваться видами, — и вперёд, бортовой компьютер вам это обеспечит.
— Не, — задумался я и почему-то вспомнил, как совсем недавно, по дороге
Вспомнил я эту девушку с рюкзачком и одновременно представил себя на орбите, в космосе, выглядывающего из окна флаера точь-в-точь как тот кот из переноски, с такой же тупой и недовольной мордой, ведь разницы между нами не будет никакой, и поспешил снова отказаться:
— Не, так неинтересно. Я пассажиром летать не люблю, да и доверия к этим вашим компьютерам у меня пока нет. Вон, недавно же с Димой в город летали и, как бы вам это объяснить-то… даже не знаю, но не было, в общем, у меня ощущения полёта, вот как в трамвае сидишь! Профанация чистой воды!
— Вы привыкли по-другому, — мягко кивнула мне Анастасия, — понимаю. Но это же дело привычки, не так ли? И главное-то в любом случае остаётся там, внизу, среди людей, разве нет?
— Не так, — замотал головой я, — совсем не так! Это же особое состояние души — полёт! Жалко, что вы этого не понимаете. Да и никто у вас, наверное, этого уже не понимает. На тренажёрах летают, с полным погружением, а разве ж это может заменить то самое, настоящее? Ведь в глубине души всё равно ты будешь помнить, что сидишь на простой табуретке, какие бы виражи ты в этот момент не закладывал!
— Позволю себе не согласиться, — Анастасия, к моему удивлению и облегчению, принялась убеждать меня в обратном, — я уже слышала такое. Да и летают у нас, на чём только не летают. В том числе и на планерах, дельтапланах, парапланах — разве это не близко вашему времени?
— Ну, может быть, — с прохладцей согласился я, хотя из названных ею летательных аппаратов мне был знаком только планер, вот на нём полетать действительно можно и нужно, было бы время и возможности.
— И ещё, — заговорщицки наклонилась она ко мне, — знаете, от кого я слышала подобное? От пилотов космических кораблей, таких, как мой! Полёт в атмосфере, говорили они, дело хорошее, но ничего не сравнится с полётом в космосе! Там ведь рулит не компьютер, как на гражданском флаере, там управляет сам пилот!
— Да ладно, — с ещё большей прохладцей отнёсся я к её словам, — воля ваша, Анастасия, но вы, наверное, просто не понимаете, о чём сейчас говорите. Ну или насвистели вам ваши пилоты, пилоты это дело вообще любят. А по факту — там ведь скорости от километров в секунду только начинаются, да и расстояние на глазок не прикинешь, вот чем они там управлять могут? Телом перегрузку не ощутишь, гравикомпенсаторы не дадут, да и не даст пилотировать любая серьёзная перегрузка, по стене размажет, препятствие на пути не разглядишь, не уклонишься и не сманеврируешь, так что… Вся надежда на компьютеры эти ваши, от человека там проку мало, это даже я понимаю. Так только, попереваливать корабль с боку на бок и ничего больше.
Я в этот момент был уверен в своих словах, учёба не прошла даром, я и про гравикомпенсаторы уже знал, и про скорости орбитальные, и про всё остальное тоже. Теоретически, конечно, но знал, а потому позволил себе делать выводы, лётчик я или нет.
— Вот с чем вам сейчас не стоит спешить, Саша, — Анастасия отмахнулась от моих слов с довольно уверенным видом, и это меня против воли порадовало, уж и не знаю почему, — так это со своими предположениями, утверждениями и умозаключениями. Ведь всего лишь за сто лет до вас в вашей же прессе шли бурные дискуссии о том, что произойдёт с человеком, если он будет передвигаться на паровозном поезде с огромной скоростью в целых сорок километров в час. Предполагались повреждения мозга и внутренних органов, буйные помешательства и прочие страсти, причём не только у пассажиров, но и у тех, кто со стороны будет смотреть на весь этот огнедышащий ужас, которому сами черти колёса крутят. Или вспомните, вот недавно вы поделились с Дмитрием историей о том, как ваш дед радиоприёмник убил, ведь вы ему, да и он мне рассказали это просто как забавный анекдот, не больше, но примерить на себя этот анекдот не хотите ли?
— Вот так, да? — задумчиво протянул я, а на душе у самого почему-то отлегло, ведь эти её слова оставляли надежду на чудо. — Наверное. Хотелось бы верить. И вообще сделаем так — буду верить через силу, в приказном порядке, просто потому что вам виднее.
— Именно что, — наставительно подняла палец вверх она, — именно что, Саша.
— Хорошо, — влез Олег, который с умным видом покивал на эти её слова, — а мы-то здесь при чём? Чего это вы нас тут утешаете? Про себя отдельно не спрашиваю, мне это ощущение полёта до лампочки. Приключения тела, так сказать, не больше. Хорошо, конечно, но не моё.
— Каждому своё, — пожала плечами она. — Фраза скомпрометированная, но иногда чертовски верная, мало ли, кто, когда и на каких воротах её написал, верно ведь? Так что Саше — ощущение полёта, вам, Олег, и смею надеяться что знаю, о чём говорю — владычество над чем-то технически сложным, чувство удовлетворения от применения своих знаний на деле и ощущение незаменимости, а мне, то есть кораблю моему нужны пилот и бортинженер.
— Чего? — обалдело протянул Олег и только собрался что-то добавить, а я за ним следом, но Анастасия нас решительно перебила:
— Нет-нет-нет, — покачала она головой и показала странный жест, выставив одну ладонь параллельно полу и уперевшись в неё пальцами другой руки снизу примерно посередине, — тайм-аут! Кофи-брейк, перекур, антракт, перемена, словом, кое-кому нужен небольшой перерыв в нашей беседе на подумать, причём точно не мне, у меня уже всё обдумано. Вы как хотите, а я ваших пирожных ещё не ела, надо попробовать. Вся система хвалит, все планеты радуются, а я, рядом с мастером находясь, упускаю продегустировать из первых рук, нельзя же так.