Другие

На рассвете девятнадцатого мая одна тысяча восемьсот двадцать третьего года первая рота Черданского полка Кавказского корпуса генерала Ермолова вышла из крепости Грозная по направлению к селению Кайзехи. В районе Ведено она в полном составе исчезла, и поиски ее ни к чему не привели. Свидетелем того, что она вообще существовала, был рядовой Сажин, на марше отставший и не оказавшийся с ротой в момент ее исчезновения. Вернувшись в крепость Грозная, он доложил командованию о случившемся, но его сочли сумасшедшим и отправили в тыл.

Спустя сто семьдесят семь лет командование оперативной бригады особого назначения, дислоцирующейся в Грозном,

получает информацию осведомителя о перемещении под Ведено в ночное время группы подозрительных лиц. Проверить это сообщение приказано командиру отдельного разведывательного взвода с одним отделением. Однако в тот момент, когда вертолет с разведчиками на борту подлетает к Ведено, его сбивают с земли переносным ракетным комплексом «Игла»…

Падая, вертолет разбивается и загорается, но небольшая высота позволяет разведчикам выжить и даже спасти одного члена экипажа – штурмана, старшего лейтенанта Пловцова. Преследуемые бандой полевого командира Алхоева, спланировавшего и организовавшего это нападение, отделение спускается по холму, оказывается на равнине и попадает в окружение. Случайное обнаружение странной пещеры позволяет командиру разведвзвода капитану Стольникову принять решение завести людей в катакомбы. Очень скоро он понимает, что коридорам под землей нет числа и им всем грозит смерть от голода и безумия. После долгих часов поисков группа видит на стене надпись буквами старорусского алфавита: БОГЪ ОСТАВИЛЪ НАСЪ, и Стольников понимает, что часы их существования сочтены.

Единственным, кто сумеет выйти из лабиринта, после нескольких полных опасности дней жизни там, в Другой Чечне, будет командир разведвзвода капитан Стольников. Но он выходит только для того, чтобы вернуться за своими бойцами…

«Вертушка», поднявшись со взлетной полосы аэропорта «Северный», ушла не на юг, к Ведено, а на юго-восток. Стольников опасался, что Алхоев предпримет нападение на вертолет, как уже сделал это однажды, поэтому принял решение изменить маршрут, и от предгорья Центороя он, пять его бойцов и Шурик добирались бегом.

Для Ждана это был первый в жизни марш-бросок в районе боевых действий. Все вокруг он воспринимал как предтечу боя. Несмотря на то что оружие, снаряжение и обувь ему помогли подогнать и приготовить к выходу, он чувствовал непомерную тяжесть в плечах и уже через три километра ровного бега натер ноги. Но говорить об этом в присутствии людей, для которых марш-бросок – ежедневное занятие, он посчитал дурным тоном. Поэтому и помалкивал о своей проблеме до самого входа в пещеру. И лишь когда Стольников, осматривая людей и снаряжение, бросил ему негромко: «Ты чего это, лейтенант, вприпрыжку скачешь?» – признался, в чем дело.

– А раньше нельзя было сказать?

Ждан промолчал.

– Теперь терпи.

Но все-таки задержал группу, вытащил из жилета новые, со склада, портянки, обильно посыпал натертую ступню Шурика стрептоцидом и велел выбросить носки.

В пещеру они вошли, вращая фонарями, как диггеры. Стольников был уверен, что закладка фугаса или даже установка растяжки в этой пещере не в интересах Алхоева. Но мало ли кто мог установить их без ведома полевого командира. Однако вскоре стало ясно: путь свободен.

– Шурик, ты не страдаешь клаустрофобией?

– Нет, а что?

– Ничего, просто так спросил.

Между тем Ждан был первым, кто через полчаса пути поинтересовался:

– А далеко еще?

– Далеко. А что?

– Ничего, просто так спросил.

Все время пути Стольников держал перед собой навигатор и сверялся с маршрутом. Никаких изменений и неприятных сюрпризов он не обнаружил. Напротив, стал припоминать даже

некоторые повороты; это его успокоило.

Саша вспомнил, как он двигался с бойцами в этих тесных коридорах, и вымученно улыбнулся. Тогда, уже отчаявшись, разведчики вышли к водному тоннелю, ведущему из лабиринта. Все они благополучно выбрались через него на свет. Как будет сейчас? Ясно было одно: его встретит территория, которую ни он сам, исколесивший всю Чечню, ни штурман сбитого вертолета Пловцов никогда не видели за годы войны. Как там, кстати, Пловцов, неунывающий парень? Саша вспомнил, как штурман гнался по «зеленке» за негром-наемником, чтобы не убить, а избить, и снова улыбнулся. «Не к добру это веселье», – подумал он.

Когда до выхода из лабиринта оставалось около километра, к нему вплотную приблизился Шурик.

– У меня нет клаустрофобии.

– Я понял, – Саша удивленно посмотрел на тезку. – Это хорошо.

– У меня агорафобия.

– А это что за тварь? – насторожился капитан. Сейчас ему как раз не хватало рядом человека с душевным расстройством.

– Это когда человек опасается путешествовать в одиночку, – объяснил Шурик. – Боится далеко отрываться от дома и привычных мест. А еще он тревожится из-за возможных неприятных действий незнакомых людей.

– Мама дорогая! – восхитился Стольников. – И как ты поступил в военное училище с такими ощущениями?!

– Я скрыл.

«Тревожится из-за возможных неприятных действий незнакомых людей?..» – И с этим диагнозом ты приехал служить в Чечню?

– Я же говорю – скрыл!

Стольников ничего не ответил. Лишь у самого выхода посоветовал быть рядом с ним во время операции, из чего Шурик заключил, что это самое безопасное место.

Когда бы не морока с навигатором, прибором, благодаря которому можно было идти верной дорогой, Стольников непременно уперся бы и отказался брать с собой молодого лейтенанта. Шутка ли? – человек только что окончил военный вуз, обучающий специалистов космическим технологиям, и лейтенантик только-только осел в своей Коломне, в части, где понятия не имеют о кровавых мозолях, и тут нате – на войну. И что с ним здесь, на войне, делать? Разговаривать об агорафобии?

Пора было улыбнуться в третий раз.

Лейтенант Ждан был единственным, кто мог починить навигатор или придумать какую-нибудь космическую хитрость, и нужен он был лишь на то время, что группа двигалась в лабиринте. Но когда бойцы окажутся на открытой местности и придет пора положить навигатор в ранец, что тогда? Стольников не любил сюрпризов и неопределенностей, а лейтенант Ждан, Шурик, как он представился, этой неопределенностью и явился.

Группа шла молча, стараясь даже здесь не издавать ни звука. Стольников снова и снова прокручивал в голове события последних дней. Полевой командир Алхоев и войсковой разведчик Стольников охотились друг за другом не первый год. С тех пор как капитан жестоко оскорбил брата Алхоева, контролирующий территорию Ведено бандит поклялся уничтожить русского разведчика лично. В то же время ему самому приходилось быть осторожным, поскольку капитан Стольников дал себе похожую клятву. Алхоев, Алхоев, Алхоев… Кровавый бандит, хитрая тварь.

– Теперь понятно, как тебе удавалось уходить от меня, – пробормотал Саша. – Чуть что – в лабиринт, и ваших нет…

– Что вы говорите, товарищ капитан? – тут же напомнил о себе Ждан.

– Тише, лейтенант, – посоветовал Стольников, ругнув себя за мысли вслух.

Что было в тот день, когда они выбрались из коридоров? Саша отдал приказ основной части бойцов находиться у водопада с ранеными, оставшихся он разделил на части и отправил в разведку местности, одну из групп возглавив лично. И вот тут-то и появился он, навигатор…