Другие
Шрифт:
Закончив обработку своего ножа, Люций осторожно заложил его за пояс. Так он чувствовал себя мужественней. Имя «Люций» ему дал Абба из-за его вспыльчивого и, часто бывало, агрессивного поведения. Однажды у него так и вырвалось с языка: «Люцифер», и с тех пор это имя так и приелось к нему, пока и вовсе не стало его именем. Как звали Люция в детстве, еще когда не знали о его тяжелом характере, уже и вовсе никто не помнит. Он был невысокого роста, но физически крепковат, как и любой живущий на острове. Это не удивительно, учитывая постоянную физическую нагрузку без которой иначе не выжить. На голове его свисали до плеч, черные, как смоль, волосы, слегка прикрывающие его красновато-карие глаза. Простояв несколько минут в таком положении, он думал, чем ему сейчас заняться. Никто из братьев и сестер не обращал на него внимание. Каждый был занят своим делом, а напрашиваться ему не позволяла гордость. Если честно, то единственным другом на острове для Люция был его нож, спасший, даже, ему однажды жизнь от лап дикого
Люций посмотрел на огонь и заметил, что древесина уже почти догорела, а остатки сухого дерева в землянке (хранилище в земле) подходят к концу. Мимолетная радость от того, что он нашел себе задание, прошлась у него по телу, но тут же сменилась его обычным спокойствием и безмятежностью. Не задумываясь он направился к выходу из бухты, который проходил через горную пещеру. Проходя мимо девочек к нему неожиданно обратилась Катря:
– Люц, ты на воздух идешь? – отойдя на шаг от стены, она начала промывать в ямке с водой свои зеленые, от краски, руки.
– Угу. – Не на секунду не остановившись, с невозмутимым видом, ответил Люций.
– Сможешь нарвать красочных цветов? А то у нас уже заканчивается краска, особенно зеленая. Я говорила Миле что ей нужно… - ни ответив ни слова Люций прошел мимо и скрылся за гранью выхода в пещеру, тем самым прервав монолог Катри. Еще пару секунд она, опустив руки, смотрела на то место, где только что молча прошел ее брат. Насупившись, она всем видом показала, что ее обидело его поведение.
Люций прошел по длинному пещерному коридору и вышел, наконец, к противоположной стороне горы, откуда уже мог спуститься на землю. Большое отверстие в горе, именуемое входом в пещеру, находилось на высоте 8 метров, путь до которого был достаточно крутым, и залезть на него можно было лишь держась руками за выпирающие камни. Для дьяволенка никогда не было проблемой взобраться или спуститься по этой скалолазной горке, и этот раз не стал исключением. Буквально в несколько четких скачков вниз по камням Люций уже стоял босыми ногами на свежей, после недавнего дождя, траве. Словно только что он совершенно не напрягался, он ровно зашагал вперед в сторону леса. Внезапно он замер посреди пути. Парень вспомнил, что совершенно забыл задвинуть камнем вход в пещеру, чтобы какой-нибудь зверь не смог проникнуть в убежище.
«Да кто вообще подымится по этим камням да еще и на такой крутой склон?» - отмахнулся он. По пути Люций собирал крупные засохшие ветки, спавшие с дерева, параллельно насвистывая себе под нос. До сих пор Абба не понимал, как он самостоятельно научился свистеть, ведь он его этому никогда не учил. На самом деле, он просто любил наблюдать за птицами и однажды, слушая пение соловья, начал передразнивать его, внезапно обнаружив в себе этот небольшой талант. Любимым занятием Люция было лазить по деревьям, наблюдая сверху за цветущей жизнью острова. Забравшись достаточно глубоко в лес он наткнулся на одно высокое дерево, по которому еще не имел радости лазить. Как следовало его обычаю, он резанул дерево ножом, чтобы обнаружив его вновь, знать, что он его уже покорял. Люций бросил охапку собранной им древесины под дерево и с какой-то непонятной никому, кроме него самого, страстью, подошел к столбу. Ухватившись правой рукой за выпирающую ветвь, он, не замешкавшись, начал упорно подниматься вверх. Метр за метром он наконец добрался до самой верхней ветви, что могла бы удержать его молодое тело.
Выбранное им дерево оказалось одним из самых высоких на острове, благодаря которому он мог свободно увидеть всю его небольшую вселенную от одной морской границы до другой. Мир разделился всего на два цвета: голубой и зеленый. Шикарный тропический лес казался ему единственным во всем мире. Все что находилось за его пределами являлось бесконечным голубым океаном, на горизонте проливающимся куда-то в пустоту. Внезапно он вспомнил недавний рассказ Аббы о его далекой долине, и невольно задумался, а где же она? И если она существует, то она должно быть где-то далеко за горизонтом. Люций начал думать о том, зачем Аббе могло понадобиться столько проплыть, и главное, куда? Для племени мысль о том, что их отец лжет или преувеличивает была недопустима, как для цивилизованного человека вдруг поверить, что мир плоский. Люций не был исключением, и потому быстро откинул эти размышления, продолжив наблюдать за красотой своего мира. Внезапно на, занятой Люцием, ветви оказалось еще одно живое существо: разноцветный попугай с зелеными крыльями и красной грудкой уместился на другом конце ветки от него. Подобно своему соседу он смотрел куда-то вдаль и, казалось бы, о чем-то думал.
– Пшел! – Громко крикнул на него Люций, но тот никак не отреагировал на его выпад. – Пшел, кому говорят! – снова повторил дьяволенок еще выше подняв голос. Теперь попугай повернул голову в его сторону и с недоумением посмотрел на агрессора. Выдержав паузу в буквально две секунды попугай выдал в ответ:
– Пшел, кому говорят!
Люций не на шутку разозлился на дерзость своего оппонента. Он начал жадно сдирать
Люций продолжал сидеть на древе, пока вдруг не заметил, что Светило начало плавно приближаться к горизонту и к моменту, как он вернется в бухту, может уже быть совсем темно. Тьмы он не боялся. Он боялся наставления Аббы по поводу выхода из горы после «ухода света». По его словам в это время на землю выходят ужасные чудовища способные убить любого. При чем смерть эта будет сопровождаться невероятными и долгими мучениями. Виктор любил рассказывать жуткие истории и придумывать страшных существ, которые выходят из подземелий в ночное время. Видимо его истории по истине были страшны, раз он вселил опасение даже в такого бунтаря, как Люций.
Он последний раз взглянул на пейзаж и так же ловко, как и взобрался, спустился вниз.
Глав 5. Гость
Все небо покрылось огненным светом. Закат. Люций нес подмышкой стопку веток для костра и растения, из которых девочки получали краски. Каким бы грубым он ни был, но иногда любил удивлять неожиданными и в то же время милыми поступками. Так и сейчас, он уже представлял, как с серьезным видом протянет Катре охапку цветов и так же невозмутимо продолжит ход. Подойдя к склону у него на душе мгновенно полегчало - успел до темноты. Наконец из-за ветвей деревьев и высокой поросшей травы показалась его родная гора. Перевязав стопку древесины веревкой, сотканной из потрохов животных, Люций закинул ее через плече и начал подниматься по склону, как вдруг услышал рев какого-то дикого зверя. «Лев… тигр… пантера?» - пронеслось у него в голове. Сердце ускорило ритм. Не долго волнение бушевало в его груди. Мгновение, и он уже успокоил себя элементарным вопросом: «какое животное сможет залезть сюда по этим камням?» Уже было со спокойной душой он начал входить в пещеру, как вдруг рев раздался снова, но теперь уже громче. Люций понял, что этот звук идет из пещеры. Бросив стопку на землю, он бегом побежал вдоль по лабиринту, едва осматриваясь по сторонам. «Зверь в бухте» - эта мысль заставила его забыть обо всем и просто бежать изо всех ног. Вот уже в конце пещерного коридора виден свет, он близко. Резким движением дьяволенок выдернул висящий за поясом нож, нечаянно нанеся себе царапину вдоль бедра. Замедлил ход. Рев раздался вновь, тем самым дав ему понять, что зверь совсем рядом. В голове Люция пролетели самые страшные мысли. Он надеялся, что заглянув туда не увидит никого погибшим. Никогда еще он так сильно не боялся чего-либо. Сердце бешено стучало в груди и невольно по его щеке прокатилась слеза, которую он тот час же стряхнул. Собрав все мужество в кулак он заглянул за угол входа в бухту.
За углом картина была не самая приятная. Первое, что он увидел, были близнецы, чьи головы пугливо выглядывали из озера. Они пристально за чем-то наблюдали. Видно было лишь их глаза и макушки, все остальное, от рта до пят было спрятано под воду. Он мгновенно провел линию от их глаз до причины этих пряток и увидел ужасную картину: прижавшись спинами к стене стояли Катря с копьем и Миля. По центру от них, слегка впереди, стоял Волк и оскалив зубы рычал на тигра, который каким-то чудом забрался в пещеру. Зверь ходил из стороны в сторону, не отводя глаз от своих жертв. Вид его был спокоен и хладнокровен, лишь иногда прерываясь на рев.
Люций крепко сжал нож в руке и рысью начал подбираться к тигру. Он двигался вдоль стены, стараясь не выдать своего присутствия. Сквозь его одежу начали проступать темные пятна пота, вызванные тем волнением, которое он сейчас испытывал. Краем глаз Волк заметил приближающего подростка и еще сильнее оскалил зубы. Внезапно Люций наступил ногой на какой-то небольшой камень, который тот час же отскочил от него, тем самым выдав его присутствие. Тигр обернулся на шум и, не успев заметить новую жертву, услышал, как в мгновение рычание пса сменилось лаем. Волк, воспользовавшись секундной слабостью хищника, бросился на него и вцепился ему в глотку. Тигр издал истошный рев пытаясь ответить на дерзость пса. Люций мысленно поблагодарил его четырехлапого друга за такой отважный поступок, и не тратя ни секунды, с криком бросился на хищника. Он запрыгнул ему на спину, обхватив свободной рукой его за глотку, а второй наносил колющие удары ножом ему по всему телу, от шеи до живота. Катря подбежала к месту битвы, выжидая момент для точного удара копьем, чтобы не задеть случайно пса или брата. Тигр встал на дыбы, продолжая сражаться с псом, и одновременно пытался сбросить мальчика со спины. Волк ускользал от его попыток вцепиться в него или попросту ударить его своей громадной лапой, но, видимо, в какой-то момент что-то пошло не так. Сильный удар когтистой лапой пришелся псу по голове, да так, что тот отлетел в сторону на несколько метров. Со страшным воплем Катря занесла копье и вонзила острие тигру прямо в сердце. Тот, казалось, от количества ножевых ранений на теле и последнего удара, потерял управление собой. Ни издав ни звука хищник завалился набок, тем самым чуть было не придавил Люция своей тушей. Едва оклемавшись после боя, дети побежали к лежащему в стороне Волку. Над ним уже стояли близнецы. Арсея, не сдерживая слез, придерживала псу голову, а Арсей смачивал ему водой кровавую царапину на шее.