ДРУГОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЖИЗНИ
Шрифт:
В желудке у меня с голоду сосало, мне хотелось кушать. Ведь с самого утра ничего во рту не имел. Пора бы мне подумать о моем обеде. В этот момент услышал знакомые шаги по коридору.
До меня в гости опять пожаловал директор автобазы. Взял в руки лист ватмана и стал раскатывать на доске кульмана, без всякой необходимости. Просто так, чтобы директор автобазы видел, что занят нужной работой, с подготовкой эскиза, а не сачкую сейчас.
– Александр! – неуверенно, сказал директор, как только вошёл в мою мастерскую. – Так думаю, что нам с тобой надо малость сбросить напряжение. Немного расслабиться. Иначе мы можем взорваться, как динамит и натворить много не нужных дел. Ты понимаешь, о чём сам говорю? Без меня ты не выпил свой спирт?
Ни стал ничего отвечать директору, а достал из тумбочки, недавно спрятанные гранёные стаканы и банку с медицинским спиртом. В это время директор уже замыкал снаружи дверь в кладовую, которая находилась рядом с дверью моей мастерской.
Директор принёс из этой кладовки огромный бумажный пакет, из которого вкусно пахло жареным мясом и лепёшками. Видимо, это директор заранее подготовил все к выпивке, а прийти ко мне, ему нужен был лишь повод.
Вот директор и придумал повод, что надо сбросить напряжение от его перепоя и моего стрессового состояния связанного с потерей сына. Отказываться мне от выпивки было бесполезно.
Директор всё равно стал бы добиваться своего. Вплоть до моего увольнения с работы. На пьянку соглашаюсь в первый и последний раз. Иначе он меня сделает таким же, как он сам.
Встал из-за кульмана и пошёл закрывать изнутри дверь своей мастерской. Мне не очень хотелось заслуживать себе репутацию алкоголика. Тем более что в народе и так считают художников пьяницами.
Вот и медики так считают. Принесли мне в подарок ведро спирта, за работу по наглядной агитации в больнице.
– Давай выпьем за то, – предложил директор, – чтобы твой сын нашёлся и больше никогда он не терялся.
Мы чокнулись стаканами. Опрокинул содержимое стакана себе в рот и едва чуть не задохнулся от спирта. Тут же запил спирт в желудке водой из графина. Жечь горло перестало, но за то голова закружилась.
Сразу подумал, что поэтому алкоголиков всюду называют чокнутыми, что они вначале чокаются стаканами, а позже головами. Вот так и мы с директором стали чокнутыми от этого проклятого медицинского спирта.
– Где мой спирт? – удивлённо, спросил, директора, после очередного тоста. – Куда же вы дели мой спирт?
– Как куда? – удивился директор. – Все ушло туда, в этот проклятый желудок. Всё туда льётся. Поэтому пью.
Директор стал плакать. Только никак не мог понять, о чём он плачет. Мне и самому было тоскливо на душе.
У меня тоже по щекам потекли слезы. Болела голова и тошнило от спирта. Сам понял, что мы пьяны.
– Мне, кажется, что мы пьяны. – едва поворачивая языком, сказал ему. – Мы слишком много пили. Пора домой.
– Мне тоже кажется, что мы стали сильно пьяны. – как попугай, повторил за мной, Абосс Додорджанович. – Спирта нет.
Мы обнялись, стали горько плакать, так, словно потеряли что-то особенное в своей жизни.
Сквозь слезы прислушался и обратил внимание на то, что, кроме нашего воя, вокруг не было слышно никакого шума.
Посмотрел на улицу, там опасно надвигались вечерние сумерки. Работа давно закончилась и людей, кроме дежурного механика и сторожа, больше никого нет.
Если не считать нас алкоголиков, которые пропили весь свой рабочий день на производстве. Уже поздно. Надо мне идти искать своего пропавшего сына, который, возможно, уже сам давно нашёлся? Вот только мене сейчас самому себе надо найти.
– Абосс, хватит тебе, работа давно кончилась. – перешёл, на «ты», с директором. – Нам пора уходить домой.
Абосс встал из-за моего стола, где сейчас собирался спать, махнул отчаянно рукой и со всего маха рухнул на пол. Схватил директора обеими руками за шиворот.
Как щенка поднял над полом, чтобы поставить на ноги. Он вначале пытался сопротивляться, но так как его весовая категория была значительно меньше моей, то он тут, же перестал дрыгаться и встал на ноги.
Придержал Абосса на какое-то время в равновесии, чтобы он опять не свалился на пол. Затем прислонил его к косяку двери и сильно придавил.
– Всё, достаточно нам пить. – согласился Абосс. – Пора отправляться домой, а то нам завтра ещё на работу.
Цепляясь за дверь и за стенку, еле-еле передвигаясь ногами, он выбрался в коридор и облокотившись на дверь кладовки, стал в позе. Затем, словно на ходулях, а не на ногах, выбрался из своей мастерской и, примерно, с четвертой попытки попал ключом в замочную скважину.
Замок тяжело поддавался, но усиленно крутил ключом, пока в руке осталась только душка от ключа, а сам наконечник застрял в замочной скважине.
Подёргал дверь за ручку. Но дверь никак не открывалась. Выходит, что замкнул дверь с первого раза, а крутил до тех пор, пока не сломал ключ.
Махнул на все безобразие рукой. Подхватил Абосса под руку и потащил вниз по лестнице через чёрный ход. Абосс стал сопротивляться и не идти дальше.
– Мне в таком виде домой нельзя возвращаться. – решительно, заявил Абосс. – Жена может меня побить за пьянку. Ты лучше отведи меня в кабинет. Там буду спать, а утром выйду на работу и все будет хорошо.
Очевидно, что Абоссу, действительно доставалось дома за пьянку, что он даже в таком сильном опьянении мог сообразить, что домой пьяному нельзя идти. Возможно, что жена его и вправду бьёт за пьянку?
Если учесть, что Абосс заморыш, а его жена громила, то она может и побить Абосса. Мне стало жалко директора. Двери в приёмную и в кабинет директора не были замкнуты.
Может быть, директор заранее предупредил секретаршу, чтобы она двери оставила открытыми? Выходит, он заранее рассчитывал на то, что пьяный будет спать в кабинете. Возможно, что так у него уже это стало в привычке? Тогда пусть так и будет.