Другое место (Понять вечность)
Шрифт:
Света легонько вздохнула.
– Представляешь, – сказала она, – есть, например, безнадёжно больные люди, которые знают, что их дни сочтены. Почему бы не отправлять их в тот мир? Они могут получить там новую жизнь.
– А, ха-ха, понял, – засмеялся Саша, – вот что значит – папа бизнесмен! Ты предлагаешь на этом зарабатывать? Что ж, ты права, наверняка нашлись бы богатые и не слишком здоровые.
– Можно, конечно, и зарабатывать, но я не только о таких вариантах. Есть просто люди, которым можно было бы помочь – разве это не здорово? У мамы, например, года три назад умерла одна из сестёр. Умирала очень тяжело – рак, а ей было только сорок два года. Знаешь, как тяжело было это видеть? Причём все знали исход заранее, как и она сама. Представляешь, насколько меньше мучались бы безнадёжно больные, если бы знали, что мучений не будет, а их впереди ждёт ещё одна жизнь? Пусть виртуальная, но я, побывав там, разницы, если честно, не заметила. Собственно говоря, если бы использовать это всё-таки легально, а не тайно, то вторая жизнь могла бы быть дарована практически всем людям. А тех же преступников можно было бы наказывать, лишая их такого дара.
Саша посмотрел на Свету, сделав насупленное и очень серьёзное лицо.
– Ну, ладно, ладно! Прошу прощения, – взмолился он.
– За что? – удивилась девушка.
– За то, что решил, что ты собираешься на этом деньги делать.
– А, – улыбнулась Света, – прощаю, так и быть!
– Но, знаешь, – сказал Саша, открывая ещё баночку джин-тоника, – ты не права, как авторы всех утопий.
– Почему – утопий?
– Да потому! Твои мысли очень хорошие, но, как говорится, благими намерениями вымощена дорога в ад. Например, предложение «от каждого по способностям, каждому по потребностям» тоже разве плохое, в принципе? Неосуществимое, только. Также как, например, плановая экономика, когда некий центральный орган распределяет по отраслям народного хозяйства страны материальные ресурсы. Всё это здорово по идее, но хорошо оказывается только на бумаге, поскольку воплощение в реальность требует идеального контролирующего органа. Такой мир можно было бы, наверное, ещё в виртуале построить, кстати. А в реальности идеальных контролирующих органов не может быть, потому что этого не может быть никогда. Вообще идеальных регулирующих механизмов в человеческом обществе не получается создать. И не только плановые экономики, а даже нынешние западные рыночные демократии трещат по швам, потому как не получается идеальных регулирующих механизмов в больших человеческих сообществах. Особенно, если провозглашён принцип, что управляет толпа.
– Да ну чего ты такое говоришь? Где же толпа управляет в западных странах?
– Верно, – согласился Саша, – толпа нигде и не может управлять, хоть напрямую, хоть через своих, так сказать, лучших выборных представителей. Потому как они начинают представлять уже не народ, а отдельные группы, кто-то начинает покупать, кто-то начинает продаваться, ну и пошло – поехало.
– К чему это ты?
– К мысли, высказанной тобой. Про обнародование этого изобретения говорить не приходится, мы уже это рассматривали: тут такое начнётся. Кстати, вот ты как воспринимаешь наших новых знакомых? Обычными людьми?
– Ну, вполне даже, – кивнула Света.
– Тогда представь себе: создаёт, например, некий богатый извращенец свой мир и измывается над людьми там. А они, как ты сама считаешь, такие же люди, только виртуальные. О, более того! Есть у меня, например, такой виртуальный мир. Я похищаю какого-то своего врага, впихиваю его сознание туда и измываюсь, как хочу. Никто даже и знать не будет. Ну и ещё много чего такого можно себе представить.
Света молча смотрела на Сашу и медленно кивала головой. Похоже, таких последствий она, движимая в первый момент чисто альтруистическими порывами, себе не представляла.
– Это, в общем, что касается массового применения, – продолжал развивать мысль Александр. – Говорить же о каких-то тайных действиях на благо людей тоже утопично, ты меня уж извини. Как, например, два человека, скажем, ты и я, чисто физически могут осуществить некую «массовую помощь» тем же самым безнадёжно больным? Справедливо, я имею в виду? Для начала, хотя бы, вопрос: кого выбирать? Как? Кто мы такие, чтобы решать, кого взять, а кого нет? И, самое главное, начни такую благотворительную деятельность, и о тебе и твоих чудесных приборах узнают очень быстро. И тогда получится именно то, о чём мы уже говорили. Вот и складывается, что хочешь проложить дорогу в рай, а оказываешься в аду.
– М-да, – вздохнула Света, – трудно не согласиться… Слушай, ну почему всё в мире вот так?
– Да чёрт его знает! – откровенно сказал Щербаков и выпил содержимое своего стакана. – И вот знаешь, что меня ещё поражает во всём этом деле – я имею в виду эту историю с изобретением Михаила? Когда он показал мне некоторые выкладки по устранению тех моментов вмешательства в программу, в которых был виноват я, и вообще показал некоторые принципиальные моменты общей идеологии программы и работы шлема, я вдруг подумал, что сам, как программист, не понимаю, как до этого не додумались раньше? Это вполне можно было сделать хоть пять, хоть десять лет тому назад. Ну не на таком широком уровне – понимаешь, не была такого «железа», в смысле – комплектующих, чтобы пацаны в квартире могли это клепать, но во всяких закрытых конторах были же ресурсы! Я вот чего не понимаю!
– Значит, этот Михаил просто гений! – улыбнулась Света.
Саша немного ревниво взглянул на девушку, но на её лице явно не было написано ничего, кроме простой попытки объяснить странный феномен.
– Может быть, – вздохнул Щербаков, – но там такие очевидные, казалось бы, штуки…
– Ну и почему тогда никто этого раньше не сделал, если так очевидно?
– В том-то и дело, что не понимаю! – всплеснул руками Саша. – Очевидные… но только тогда, когда, например, мне всё объяснили. А до этого у меня даже ничего подобного в мозгах не мелькало! Поразительно! Конечно, я никак не связан с биологией, биофизикой и прочими моментами, которые применены в том же шлеме…
– Ну, вот видишь – это всё и объясняет.
– Да ладно – это я! – воскликнул Саша. – Но ведь сотни специалистов занимались одновременно и программированием и той же биофизикой, бионикой и ещё чёрт знает, чем! И ведь никто!…
– Ну, великие открытия ведь по-разному делаются, – глубокомысленно заметила Света и добавила: – Главное, чтобы оно было во благо людей.
– Хм, во благо! – Щербаков потёр подбородок. – Вот ещё одна странная такая вот общая закономерность. Смотри: ни одно мало-мальски серьёзное открытие, ни одно крупное изобретение человечества никогда не несло одно только благо – хоть колесо возьми, хоть расщепление атома. Каждая палка обречена иметь два конца…
Он сказал это с каким-то чувством и тут же спохватился, что фраза какая-то двусмысленная. Света смотрела на него и улыбалась лёгкой улыбкой, которая так его привлекала. Саша перегнулся через кухонный стол и, отодвигая ногами табуретку, поцеловал девушку. Его длинный халат, в котором она сидела, распахнулся.
Косясь на то, что открывалось под халатом, Саша поднял Свету на руки и понёс в комнату на диван.
– Там же слишком прохладно, – прошептала она, обвиваясь вокруг него.
– «Де Лонги» включим, и потом – у меня отличное тёплое одеяло…
Через полчаса, когда они, уставшие, уже почти засыпали, Саша пошевелился и спросил:
– Пить хочешь?
– Угу…
– Джин?
– Угу…
В комнате, уже существенно прогретой радиатором, было всё же куда прохладнее, чем под тёплым одеялом из верблюжьей шерсти. Он слегка поёжился и прошлёпал на кухню.
Он взял с подоконника две баночки «Gordon's» – сейчас, когда в доме было прохладно, он не ставил такие напитки в холодильник, а держал на подоконнике, где обеспечивалась оптимальная температура, и постоял несколько секунд, всматриваясь сквозь прохладное стекло в черноту ночи, расцвеченную редкими фонарями и кое-где ещё горевшими окнами домов.