Другое утро

Макарова Людмила

– И это все? – резонно возмутилась Ира. – А жена? А дети? А хобби всякие, привычки, характер? Хоть бы за что-нибудь зацепиться. Хочешь вкусненького, а даешь одну преснятину. Ты бы еще гороскоп его зачитала, и то больше толку было бы.

– Прости, но так быстро ничего больше раздобыть не получилось. Я ж тебе говорю – темная лошадка, – честно призналась Ленка. – А насчет гороскопа – это идея, напечатали бы рядом с интервью. Интересно. Только для этого нужно точное время рождения знать. Ты там при случае спроси.

– Может, мне еще поинтересоваться, какую позу он предпочитает в постели? Как ты себе это представляешь?

Лен, он директор завода, а не тусовщик.

– А что тут такого? Директора

заводов тоже мужики. А к мужику всегда можно подход найти.

– Не сомневаюсь, что ты бы нашла, – не удержалась Ира и была недалека от истины. – Ладно, я так все равно ничего не запомню. Куда-то, какой-то… Приеду завтра в редакцию, сама разберусь.

– В Домодедове нужно быть завтра в четыре, – констатировала Ленка и совсем уж виновато добавила:

– Вернее, сегодня ночью в четыре.

– Ну спасибо тебе! Хорошо, что не в двенадцать позвонила и я еще голову успею помыть.

Пока она переводила от возмущения дух, Ленка воспользовалась моментом и заботливо подсказала:

– Паспорт не забудь.

Все, это в последний раз, твердо решила Ира, положив трубку. Если она не научится говорить «нет», так и будет всю жизнь плыть по течению, а ее ребятишки не доживут до финала из-за глупых интервью с бесконечными кандидатами в спасители отечества.

Глава 2

Ленка сказала не все. Она предусмотрительно умолчала, что, кроме города, где находился знаменитый металлургический комбинат, в программу входила поездка, вернее, полет в Западную Сибирь, на только что приобретенную комбинатовскую «дочку» – горно-обогатительный завод.

Понятно, Ленка специально скрыла, потому что иначе Ира ни за что бы не согласилась на командировку, она любит размеренность и четкий распорядок дня и терпеть не может «перекладных».

Но больше всего в подобного рода командировках Ирину раздражали не переезды-перелеты, не обильная выпивка от нечего делать, не снисходительный выход обитателей VIP-салона в народ, не мелочные журналистские сплетни, не идиотский снобизм чиновников-шестерок, а наивная вера людей, что приезд «большого человека» поправит их личные дела.

Вот и тут местное население, наслышанное о том, как работает аксеновский комбинат и как живет город, с самого рассвета толпилось на центральной площади, так что сверху она, наверное, была бы похожа на огромный склад шапок и платков.

Ира отлично представляла себе, как это бывает. Навидалась визитов столичных шишек в народ. Бойкие бабенки толкаются локтями в надежде разглядеть, какая она, эта самая шишка, взаправду, а не по телевизору, да и пожаловаться, кстати, что зарплату забыли когда видели, что обещанную сто лет назад квартиру другому дали, а в старом доме отопление на вечном ремонте, дети болеют, лекарства бесплатно не дают, а в аптеке цены такие, что смотреть страшно. И подзовет этот «большой человек» городское начальство, и погрозит им пальцем, и велит выписать ордер, отпустить бесплатные лекарства и определить ребенка в столичную клинику. Вот это будет шесть из сорока пяти. Вот тогда можно жить дальше. А так ведь – хоть вешайся. Вид теток в пальто пятнадцатилетней давности, с пожелтевшими песцовыми воротниками, расталкивающих друг дружку локтями в надежде пробиться поближе, был, конечно, не очень-то приятен. Но куда неприятнее было смотреть на преисполненных собственной значительности столичных чиновников, которые приезжают в такие вот городки отчаяния, чтобы купить себе строчку в рейтинге в обмен на надежду. Пустую надежду, после исчезновения которой у этих людей не останется ничего.

Но Аксенов, как ни странно, держался молодцом – ордера не раздавал, резолюции на рецепты не ставил, сладких слов не говорил. И вообще он был мало похож на тот розовый образ умного и энергичного парня, взявшего на себя нелегкий груз

народных забот, который возник в Ирином воображении после Ленкиной путаной объективки. Он даже внешне был полной противоположностью блестящих функционеров «нового поколения», как на подбор круглолицых, румяных, в умилительных младенческих завитушечках. Насколько Ира, оттираемая более расторопными коллегами, смогла его рассмотреть, он выглядел несколько старше своих сорока пяти и странным образом сочетал худощавую легкокостную фигуру с основательной манерой держаться и говорить. Насчет его взгляда, который Ленка охарактеризовала как «мало не покажется», Ира никакого суждения вынести не смогла. Не встречала она его взгляда. Да не очень-то и нужно. Как и следовало ожидать, запрос об интервью на личные темы был вежливо отклонен, а остальное Иру не интересовало.

В программе дня первым и главным пунктом значился «мертвый завод», но Ирина туда не поехала, оторвалась от группы. Да и на пресс-конференцию ей незачем ходить – перспективы строительства аксеновской металлургической империи ее не интересуют, а о личной жизни он там говорить не будет. Ну и ладно. Аксенов совсем не похож на человека, из которого можно выудить что-нибудь вкусненькое о личной жизни. Сразу видно, что у него единственная жена с институтских времен, из тех, что числятся в НИИ, а на самом деле отлично солят огурцы и вяжут свитеры, и двое детей. Мальчик и девочка. В таких классических семьях почему-то всегда бывают мальчик и девочка с разницей года в три. Дети хорошо учатся и не доставляют хлопот. О чем тут писать? Фирменного семейного рецепта пирога он все равно не расскажет. С этим нужно к его жене. А что? Неплохая мысль. Надо подбросить его прессовикам, глядишь, когда-нибудь образуется.

На этом решении Ира успокоилась и решила посмотреть сибирский городок. В аксеновском благополучном городе у них была классическая экскурсия по пусканию пыли в глаза – до жути громадные цеха комбината, где Иру пугала одна мысль о невозможной температуре, при которой тут же, рядом, варится сталь; образцово-показательные новостройки в сосновом бору; Дворец спорта с пятидесятиметровым бассейном; культурный центр с зимним садом. Ничего особенного. Такого рода демонстраций она насмотрелась еще в советские времена, разве что качество отделки тогда подводило…

А вот сибирский городок ее поразил. Почти полностью одноэтажный, он оказался удивительно красив – из рассыпчатого искристого снега выглядывали целые улицы деревянной резьбы. Все резное – заборы, калитки, наличники, перила крылечек. Такого она еще никогда не видела. А на подоконниках цветы – ярко-красные, розовые, белые.

Пусть лучше будет материал об извечной, несмотря ни на что, тяге человека к прекрасному. Неоригинально, конечно, но куда реальнее, чем вся эта трескотня вокруг невероятных достижений в «социальной сфере» или, напротив, промышленных кладбищ, с легким сердцем решила она.

***

После пресс-конференции, которую Ира прогуляла без малейшего зазрения совести, и сытного ужина с пельменями да под водочку, на который она опоздала, журналистская братия заняла места в микроавтобусе, чтобы ехать в аэропорт. Мысленно Ира уже была дома, но случилось ЧП. Вокруг аксеновской машины образовался плотный кружок. Помощники засновали в гостиницу и обратно, в воздухе повисла физически ощутимая тревога, как это бывает, когда происходит что-либо неприятное, с последствиями, задевающими многих людей. Повинуясь инстинкту самосохранения, Ира замерла в кресле автобуса, заперла мысли на замок и стала ждать, пока все разрешится само собой. Разрешилось благодаря Ларисе Шульгиной – пишущей обо всем на свете корреспондентке когда-то молодежной, а теперь бульварной газеты.