Другой мир
Шрифт:
– Нет, конечно! – разозлился Лешка, – Это полная чушь! Я даже не знаю что это такое!
– Это не оправдание! – сказала Татьяна, – Все равно тебя высекут!
– Погодите, – перебила ее Лариса, – А, в самом деле, что это такое «программист»?
– Этого никто не знает, – ответила Светлана, – Но надо думать что-то очень нехорошее, если за это секут кнутом!
– У меня возникла замечательная идея! – сообщила Лариса, – По-моему, Леше срочно нужно нанять стряпчего! Я даже знаю одного очень ушлого! Как-то я попала в довольно щекотливое положение, и мне посоветовали обратиться к нему. Он так ловко обстряпал мое дело, что я ничего не поняла! И вообще, по-моему, никто ничего не понял, даже сам стряпчий, но дело повернулось так, что я не
– Постой Лариса, у тебя есть его телефон? – перебил девушку Панкратов.
– Да, вот!
Глава IV. Стряпчий Стряпчий оказался высоким худым человеком в очках и темном костюме. Прежде всего, он поинтересовался, не тот ли Лешка знаменитый писатель Панкратов, автор нашумевшей книги «Другой мир»?– Вполне возможно, – ответил Лешка уклончиво.
– Вы знаете, ваша книга меня очень заинтересовала, – признался Стряпчий, – Особенно остроумной мне показалась гипотеза о природе артефактов. Вы пишете, что артефакты ни что иное, как объекты некой иной параллельной вселенной. Точнее проекции неких четырех– пяти– и так далее мерных объектов на наш трехмерный мир!
– Я так пишу? – удивился Панкратов.
– Конечно вы, кто же еще? И именно поэтому до сих пор не удается вступить с ними в контакт! Рука свободно, не встречая никакого сопротивления, проходит сквозь «водяной цилиндр», «песочный конус» и так далее. «Огненный шар» так же бесплотен и не оставляет ожогов. Все попытки хоть как-то воздействовать на артефакты неизбежно проваливаются! А их способность неожиданно возникать буквально из ничего и так же неожиданно растворяться в воздухе? К сожалению, у меня нет собой вашей книги, а мне так хотелось получить ваш автограф!
– Ничего страшного, – успокоил Стряпчего Лешка, – В следующий раз вы принесете книгу, и я с удовольствием распишусь на ней!
– Слушай Панкратов, хватит морочить человеку голову! – вмешалась Татьяна, – То он секретный физик, то знаменитый писатель! А вы, господин стряпчий не слушайте его, я его жена, я лучше знаю. Никакой он не писатель, и тем более не физик, а самый обычный киллер!
– Жаль, а мне, честно говоря, книга и в самом деле понравилось! – признался Стряпчий.
– Да что вы ее слушаете? – разозлился Лешка, – Никакой я не киллер! Ну где вы видели таких киллеров?
– Честно говоря, нигде! Я вообще за свою жизнь ни одного киллера не видел. Дело в том, что я не специализируюсь на киллерах, я специализируюсь на маньяках. Вы случайно не маньяк?
– Да вы что? Конечно, нет!
– Очень жаль! Очень! – огорчился Стряпчий, – А может быть, мы представим дело так, что вы как бы являетесь маньяком? Тогда мне легче было бы вас защищать!
– Да не хочу я быть никаким маньяком! – обиделся Лешка, – Мне и без этого забот хватает!
– Не хотите и не надо! – согласился Стряпчий, – Впрочем, это совершенно неважно! Так что вы хотели мне рассказать о вашем деле?
– Дело у меня простое… – начал Лешка, но нетерпеливый Стряпчий его перебил.
– Да вы не волнуйтесь! Это ничего что оно простое, я его в миг так запутаю, что и тысяча дознавателей не сможет ничего разобрать.
– Да не надо ничего запутывать! – в конец разозлился Лешка, – Я же ни в чем не виноват!
– Виноваты вы или нет, на это всем решительно наплевать! Можете мне поверить!
– Я ему то же самое говорила, – влезла в разговор Лешкина жена, – Буквально слово в слово!
– Да, девушка совершенно права! А дело запутать надо обязательно! В этом как раз и состоит весь смысл юридического процесса! Ведь если дело человека не запутано, то и состоит оно из одной тоненькой папочки, и осудить его ничего не стоит. А как осудить человека, если его дело занимает 350 толстых томов, и это мелким шрифтом? Такое дело просто прочитать ни у кого сил не хватит, не то, что разобраться, что к чему. Вот и отправляют такое дело на доследование. А там его еще больше запутывают и возвращают уже 500 томов.
– Ладно, запутывайте, если так надо, вам виднее! – сдался Лешка.
– Не волнуйтесь, запутаю так что комар останется со своим длинным носом… Первым делом я думаю надо будет разослать запросы во все инстанции, которые…
Лешке вдруг стало не интересно, каким образом Стряпчий собирается запутывать его дело, он прикрыл глаза, и неожиданно для себя погрузился в некое подобие сна. Причем, в этом сне он продолжал слышать голос Стряпчего, только говорил этот голос довольно странные вещи:
– Представьте себе включенный электрический фонарик в темной комнате, где нет других источников освещения.
Лешка оглянулся и увидел, что находится в довольно большой аудитории полной студентов. Он догадался, что каким-то образом попал на лекцию по физике, а стоящий у доски человек с мелом в руке вовсе не Стряпчий, а профессор Зильберштейн*. * Здесь и далее в лекциях профессора Зильберштейна использованы материалы книги Дэвида Дойча «Структура реальности».– Поскольку мы проводим эти эксперименты только в своем воображении, чтобы избежать отражений можно представить комнату астрономических размеров, чтобы до завершения эксперимента свет не успел достигнуть стен и вернуться. На рисунке 1 видно, – профессор постучал мелом по доске, очевидно надеясь разбудить, уже начавших дремать студентов, – Что около фонарика свет наиболее яркий, по мере удаления от него свет тускнеет, так как луч расширяется, чтобы осветить еще большую площадь.
Наблюдателю, находящемуся в луче и отходящему от фонарика спиной вперед, рефлектор показался бы еще меньше, а когда был бы виден только как точка, еще слабее. Это в самом деле было бы так? Способен ли свет действительно распространяться неограниченно все более тонкими лучами? Ответ: нет. На расстоянии примерно десяти тысяч километров от фонарика его свет был бы слишком слабым, чтобы человеческий глаз мог его различить, и наблюдатель ничего бы не увидел. То есть человек ничего бы не увидел; а животное с более чувствительным зрением? Глаза лягушки в несколько раз чувствительнее человеческих глаз, они могут видеть отдельные фотоны: Если бы наблюдателем была лягушка, и она удалялась от электрического фонарика, момент, когда она полностью потеряла бы его из вида, никогда бы не наступил. Слева от Лешки сидела Светка Лунева и, высунув от усердия розовый кончик языка, старательно переносила весь этот бред в свою тетрадь. Она была так увлечена что, даже не заметила, что ее короткая черная юбка бесстыдно задралась и видны белые трусики. «Так значит, Светка сказала мне правду, мы и в самом деле вместе учились, только не в школе, а в институте!» – подумал Лешка. Чтобы отвлечься от Светкиных трусиков он попытался представить себе лягушку, тупо уставившуюся на электрический фонарик, но вместо лягушки почему-то опять увидел Светку. Девушка сидела на корточках в черном бесконечном космосе и с надеждой смотрела куда-то вдаль. Вдруг она повернула голову и подмигнула Лешке.