Другой мир
Шрифт:
Майкл ответил:
– Ага, перепадёт… оплеуха тебе перепадёт, ты же вечно от девушек пощёчины получаешь.
– Майк, больше ни одна меня не ударит!
– Это почему? Ты что, разве стал симпатичнее? – спросил Майк.
– А-ха-ха, нет, просто теперь за меня вступится мой бойцовский клуб!
Вот так вот друзья отмечали последний день в году. Было весело, и ничто не предвещало беды. Друзья собрались за столом, чтоб поднять тост за процветание, и тут в кафе ворвались десять человек – это были Мастифы. Мастифы – это высшая полиция, она подчиняется не Западной губе, это отряд полиции по особо важным и тайным делам во всей стране Синергии. Мастифы напрямую подчиняются Царю Царей, что правит в столице Холидей.
– Майк, я не понял, что им тут надо? – с ужасом спросил Вик.
Мастифов боялись все, с этими ребятами шутки плохи. Если перевести на наш земной язык, то Мастифы – это подобие инквизиции, либо советского КГБ, либо американского ЦРУ. Мастифы имели огромную сеть по всей Синергии, они находили особо опасных преступников, которые пытаются совершить революцию в Синергии.
– Сэм, что бы ни случилось, не вмешивайтесь, – произнёс Майкл.
С появлением Мастифов в кафе стало тихо-тихо. Люди на уровне суеверия боялись их. В народе ходили разговоры, что те, кто попался Мастифам, пропадает навсегда.
Один из главных Мастифов вышел вперёд и грозным голосом произнес:
– От имени Царя Царей и всея Синергии: пусть Майкл с номерным знаком 777 выйдет ко мне!
Здесь надо отметить, что в Синергии фамилий не было, у людей были имена, а вместо наших фамилий при рождении им ставили номер. Майкл сделал шаг вперёд и тихо произнёс, так, чтобы слышал только Сэм:
– Сэм, даже не думай ничего предпринимать, иначе нам всем хана.
Сэм молчал. А Мастиф тем временем продолжил:
– Майкл 777, ты арестован по подозрению в революционной деятельности против Царя Царей. Требую пасть на колени и подчиниться!
Майкл молча встал на колени и повиновался.
– Э-э-э, за какую деятельность?! – закричал Бор. – Мы его не отдадим, это поклёп, это обман!
Но друзья не могли ничего сделать против Мастифов. Дело в том, что только у Мастифов были ружья. Майкл понимал это, поэтому сразу пресёк все попытки спасти его:
– Пацаны, не сейчас, не сейчас, – и Майкла увели под охраной.
Часа через два главный Мастиф сидел у Начальника с его командой и праздновал последний день этого года. Начальник был радостный:
– Ну, Марк, как прошло?
Марк, так звали главного из Мастифов, ответил:
– Прошло, как и договаривались, твой революционер захвачен, сейчас он сидит в вашей тюрьме, а дня через три мы отвезем его в Холидей, где он будет сидеть уже в нашей тюрьме, там и сгниет.
Начальник ответил:
– Слушай, а он точно не избежит наказания?
– Что, Начальник, боишься, что этот парень выйдет и отомстит тебе за то, что ты упрятал его к нам? Не бойся, твое заявление, что некто Майкл 777 на своем районе подготавливал восстание против Царя Царей, будет весомым аргументом. Ему дадут лет двадцать одиночной камеры, и поверь, из нашей тюрьмы живым еще никто не возвращался, – вот как сказал Марк.
По-видимому, Начальник был доволен ответом и приступил к пиршеству. Начальник, как и говорил, решил вопрос с Майклом «по закону». Марк был его давним другом, когда-то давно они вместе начинали службу в столице Холидей, и, как мы видим, их дружба сохранилась. Начальник написал донос на Майкла, будто тот затевает революцию против Царя Царей, и таким образом чужими руками убрал Майкла.
– А когда будет суд? – спросил Начальник.
– Суд? Никакого суда не будет, твой паренёк идет как политический, это даже хуже убийства, вместо суда будет только допрос с избиением, – ехидно ответил Марк. – Пойми, Начальник, ты же главный по Западной губе, твой донос – не филькина грамота, он имеет вес.
Начальник заулыбался:
– Ну, Марк, ну, спасибо тебе, с меня причитается, как и договаривались.
Сэм, Вик и Бор были в шоке, злы, растеряны и не знали, что делать. Они сидели на крыше дома и бурно обсуждали сегодняшние события. Что теперь делать? Что будет с районом? Что будет с ними? Что будет с Майклом? Ребята не знали ответа ни на один вопрос.
Тюрьмы в Синергии строились однотипно: они были из крепкого кирпича, двухэтажные и продольные, типа крепости. Особенность тюрем была в том, что они разделялись на две части. Одна часть – это два этажа, где отбывали сроки убийцы, воры, мошенники. Там был режим, но не такой строгий, как во второй части тюрьмы – в подвале. Подвал был всегда неотьемлемой частью всех тюрем Синергии. Подвал – это тюрьма строгого назначения, там были одноместные камеры для политических заключенных. Также в подвалах размещались пыточные разного уровня. Попасть в подвал означало пропасть в преисподнюю. Подвал – это тюрьма в тюрьме. И здесь были свои законы. Помимо пыток, частых избиений, запретов на разговоры в подвале всех прибывших клеймили. Да, клеймили, чтобы потом при побеге (если это вообще возможно) заключённого его легко можно было найти. Обычных преступников не клеймили. Тавро делали раскалённым железом: на ладонь правой руки наносили метку – это была первая буква имени заключённого. Майкла завели в одну из камер, при входе сразу чувствовался запах гари и раскалённого железа. Майкла посадили на камень, а правую руку заковали в цепь. Один из тюремщиков бросил:
– Твое имя, мразь?
Майкл молчал. Тюремщик с ноги врезал Майклу по лицу.
– Имя твоё, мразь! – заорал он.
Кровь из носа хлынула ручьём, но Майкл продолжал молчать. Второй тюремщик махнул рукой:
– Ладно, нет сейчас времени учить его вежливости, зовут его Майкл.
Первый тюремщик пнул в ребро нашего героя и крикнул тому, кто стоял у печки:
– Раскаляй букву М!
Спустя пять минут один тюремщик держал правую руку Майкла, а второй поднёс раскалённое железо к его ладони. Многие проходили эту процедуру, и всегда были крики и вопли от такой боли. Но в этот раз тюремщики были сильно удивлены: Майкл не орал, а молча смотрел на тюремщиков, а из глаз текли слёзы – и это были слёзы ярости.
Майкл очнулся от сильной боли в руке, на ладони красовалась свежая буква М. Мысли путались, сильно хотелось пить. Майкл услышал голоса тюремщиков, которые вроде бы шли к его камере. Дверь открылась, и яркий-яркий свет ударил в глаза.
– Ну что, мразь, пришло время научить тебя манерам, – сказал противный голос.
Двое вытащили Майкла из камеры и по неосвещённому коридору повели куда-то. Майкла завели в комнату, он понял, что это одна из пыточных. Тюремщиков уже было больше, их стало трое, а в руках у них были дубины.
– Ну что, мразь, получай!
После пяти сильных ударов Майкл потерял сознание, очнулся спустя некоторое время (он не знал, сколько пролежал без сознания) от боли, которая проходила по всему телу. Всю последующую неделю, а может и месяц, Майкл потерял счёт времени: его били, давали попить и снова били, потом давали чуть-чуть поесть и снова били. Майкл превратился в кусок живого мяса, точнее полуживого. В те редкие минуты, когда Майкл был в сознании, он думал, что смерть его очень близка.