Друид Шаннары
Шрифт:
Еще несколько секунд — и тот окажется в ловушке.
И вдруг огонь перекинулся на Оживляющую.
Морган видел, как это произошло, и не мог поверить своим глазам. Менее двадцати футов отделяли теперь дочь Короля Серебряной реки от Уль Бэка. Отовсюду заметная, беззащитная в тени статуи, девушка поднималась, поднималась вверх, словно состояла из воздуха, пока не поравнялась с головой гиганта, затем ослепительно вспыхнула. Золотое чистое пламя сверкающей огненной завесой озарило ее с ног до головы, словно полуденное солнце. В тот миг Оживляющая казалась еще прекраснее, чем когда-либо: лучезарное, совершенное создание. Серебристые волосы трепетали в воздухе легкими, невесомыми прядями на фоне огня, черные глаза сверкали в золотом зареве. Оживляющая парила в воздухе — воплощение дивной, невероятной магии, пробудившейся к жизни.
«Она пытается отвлечь его, — подумал Морган. — Она жертвует собой, открывает свою истинную суть, пытаясь отвлечь его от нас!»
Король Камня повернулся к неожиданной вспышке света, его бесформенное лицо исказилось. Отверстие рта разверзлось при виде девушки, в голосе зазвучала мука.
— Ты?
Уль Бэк забыл об Уолкере, о магии Темного Родича. Он забыл обо всем. Со стоном он потянулся к Оживляющей, рванулся вверх, тщетно стараясь схватить ее, пытаясь оторваться от каменного пола, что крепко удерживал свою жертву, затем, отчаявшись, направил на девушку руку, в которой покоился Черный эльфийский камень. Послышался леденящий душу крик, который вдруг превратился в безумный рев. Земля содрогнулась.
И тогда Морган стал наконец действовать — отчаянно, понимая всю безнадежность этих попыток. Он вскочил на ноги и, не сводя глаз с Оживляющей и чудовища, стремившегося ее уничтожить, бросился в атаку. Он ринулся вперед не задумываясь, закованный в броню решимости, — он никогда бы не поверил, что способен на подобное безрассудство.
Юноша промчался сквозь завесу пыли и каменного крошева, перепрыгивая через разломы и трещины, — стремительно, словно летел на крыльях бурных осенних ветров своей родины. Рука Моргана потянулась к поясу, и он извлек сломанный клинок своих предков, зазубренный обломок меча Ли.
Морган не заметил, что его клинок светится белым магическим пламенем.
Юноша издал боевой клич своей родины: «Ли! Ли!» И оказался рядом с Королем Камня как раз в тот момент, когда враг заметил его присутствие, и жестокие, пустые глаза обратились в сторону юноши. Морган вскочил на огромное колено статуи, вцепился в вытянутую руку, сжимавшую талисман, и вонзил обломок меча Ли в камень.
Уль Бэк закричал, на этот раз не от удивления и гнева, а от боли. Белое пламя вырвалось из обломка лезвия, вгрызаясь в тело Короля Камня, огненные линии, испепеляя и обжигая, проникали в каменную плоть. Морган ударил Уль Бэка еще раз и еще… Каменные пальцы затряслись и судорожно разжались, раненое чудовище содрогнулось.
Черный эльфийский камень выпал из его рук. Тотчас же Морган выдернул меч и опустился на землю, чтобы схватить камень, но раненая рука Короля Камня преградила юноше путь, качнувшись, словно молот. Горец проворно увернулся, отчаянно стараясь уклониться от врага, но тяжелая ладонь все же настигла его и подбросила в воздух. Морган едва успел ухватиться за свое оружие. Краем глаза он видел Оживляющую. Видение было отчетливым, лицо девушки сияло, хотя магическое пламя угасло. Он заметил, как возле нее метнулась темная тень, — выступив из мрака, возник Уолкер Бо. Затем юноша ударился о стену с такой силой, что дыхание у него прервалось, все тело заныло. Горец подумал, что у него переломаны все кости, но он не мог позволить себе лежать. Морган с трудом поднялся на ноги, оглушенный, разбитый, но полный решимости продолжать бой.
Однако все было закончено. Уолкер завладел выпавшим эльфийским камнем. Он молча смотрел на Короля Камня, угрожающе сжимая в воздетой руке талисман друидов. Оживляющая стояла подле него, такая, какой была до битвы, — призванная ею магия уже иссякла. Морган вновь обрел чувство равновесия, мысленно представляя себе Оживляющую, охваченную пламенем. Горец был потрясен поступком девушки. Несмотря на свой обет, она все-таки открыла Уль Бэку свою истинную суть и поставила на карту все, чтобы спасти друзей.
И снова его одолели прежние сомнения.
Знала ли девушка заранее, что он спасет ее?
Знала ли, на что способен его меч?
С исчезновением магии в зале вновь воцарился мрак, окутавший массивную фигуру Уль Бэка темной пеленой. Король Камня смотрел на пришельцев из облака клубящейся пыли, тело его оседало, как будто таяло, все еще прикованное к скале Элдвиста цепями. Несмотря на все попытки, ему так и не удалось вырваться на свободу. Уль Бэк захотел стать сущностью, материей своего королевства и в результате сделался почти неподвижен. Но вот он заговорил, и в голосе его зазвучали отчаяние и ужас:
— Отдай мне эльфийский камень.
— Нет, Уль Бэк, — ответил Уолкер, голос его дрожал от напряжения: битва была не из легких. — Эльфийский камень никогда не принадлежал тебе, и назад ты его не получишь.
— Тогда я стану преследовать вас, я все равно его отберу.
— Ты не можешь двинуться с места, ты проиграл этот бой, а с ним и эльфийский камень. Не надейся похитить его снова.
— Он мой.
Темный Родич не дрогнул, ответил с невозмутимым спокойствием:
— Талисман принадлежит друидам.
Пыль гейзером взвилась над обезображенным лицом, дыхание чудовища вырывалось со злобным шипением.
— Друидов больше нет.
В ответ прозвучало лишь скрипучее эхо. Уолкер Бо промолчал. Тогда Король Камня воздел руки вверх.
— Верни мне Черный эльфийский камень, человек, или я прикажу Элдвисту раздавить вас. Отдай талисман, или будешь уничтожен.
— Только тронь пальцем меня или моих спутников, — отозвался Уолкер Бо, — и я обращу магию эльфийского камня против этого города! Силы его достаточно, чтобы сокрушить каменный панцирь, прикрывающий Элдвист; я обращу в прах и его, и тебя! Довольно угроз, Уль Бэк! У тебя больше нет власти!
Наступила тишина. Рука Короля Камня сжалась в кулак.
— Ты не можешь повелевать мною, человек. Этого не может никто.
Уолкер тут же откликнулся:
— Освободи нас, Уль Бэк. Черный эльфийский камень для тебя потерян.
Статуя со стоном выпрямилась, в голосе Уль Бэка отчетливо послышалось рыдание.
— Он доберется до меня — Гринт, мой сын, сотворенное мною чудовище бросится на меня, и мне придется уничтожить его. Только Черный эльфийский камень удерживал его на расстоянии. Гринт увидит, что я стар и измучен, и подумает, будто у меня не осталось сил защититься от его алчности; чудовище попытается сожрать меня.