Дружба творит чудеса
Шрифт:
Другими глазами
Когда я выздоровел, то сразу во двор вышел. Очень мне Петьку повстречать хотелось. Три дня его не видел. Никогда теперь надолго с ним расставаться не буду.
Но Петька находился как-то неохотно. Я повертелся туда-сюда и уже засобирался обратно, как наткнулся на высокое дерево, на котором болтались Петькины ботинки. А выше и глаза обнаружились, будто светляки.
– Чего, – говорю, – с деревом подружился?
– Поздоровайся… В чём дело? – шепчет Петька.
Я вижу, вроде друг мой понял, что он на дереве сидит, но не понял, с кем
– Здравствуйте! – говорю на всякий случай, а сам спокойненько, без оглядки, иду прочь, чтобы Петька следом помчался. Конечно, лучше бы один, без дерева. Хотя на берёзе верхом – намного интереснее.
Конечно, догнал он меня. И руку пожал. А что? Это по мужским правилам приличия принято, в которых Петька – ас.
– Чего, – говорит, – с берёзой не подружился? Нормальное дерево! Если посмотреть другими глазами, то на человека похожее.
– Как это, – хихикаю, – другие гляделки получилось натянуть? Нет, запасные и сверкающие окуляры – это вещь! Только не бывает такого на свете.
– Вот, проснулся сегодня, – говорит Петька, – и сразу решил, что тебя увижу. Ещё глаза не открыл, а уже знаю – Витька поправился. Потому что листья на берёзе по-особенному шумели, вроде как шептали: «Друг здоров»!
Тут я всё понял. В одиночку рассматривать мир скучно, даже если сидишь высоко-высоко на дереве. Как в таких делах без друзей?
Кусочек сердца
На улице сверкали острые молнии, от которых люди вздрагивали и разбегались по домам. Небо проглотила огромная туча, внезапно появившаяся откуда-то сверху. А потом эта надутая тьма разлетелась на части и хлынула серым потоком на городские улицы.
На это было весело смотреть из окна, пока я не заметил Мурку. Показалось, что кошка жалобно мяукала, разыскивая меня зелёными глазами. А что? У Мурки хорошее зрение, она может и на девятом этаже меня узнать. И я стал думать, как её спасти. Испугался, что она пропадёт. Смотрю из окна – вроде плачет. Прямо слёзы капают. Их, как и дождь, сразу остановить не получится.
«Возьму Мурку домой, – подумал я, – если она согласится». Я, конечно, раньше завидовал, что ей домой идти не нужно. Гуляй – и днём, и ночью. Но в грозу всё иначе. Не успеешь выйти, как бац! И тебя хоть отжимай, как говорится.
И тут я сапоги натянул, куртку с капюшоном схватил и пошёл на улицу Мурку спасать. Вижу – она рядом с лужей на маленькой деревяшке дрожит, худая и бледная от мокроты. Ну, думаю, теперь точно согласится. Я взял её на руки, а потом под куртку спрятал. Не знаю, зачем я это сделал, только Мурка сразу замуркала. Она меня узнала. Кошка ведь по-другому сказать не умеет.
«Может, мама ругаться будет, – думал я, – она навсегда Мурку взять не захочет. И что делать, если мы теперь друг без друга никуда?»
Мне даже показалось, что Мурка стала кусочком моего сердца. Таким тёплым, почти шерстяным. Затаившимся под курткой.
Открытие
Однажды Петька сказал:
– Сегодня мы должны что-нибудь открыть, у нас ведь достаточно воображения.
Это сущая правда. Только на свете трудно найти место, которое кем-нибудь не открыто. Мы с Петькой даже пробовали возвращаться из школы другим путём, не как обычно – по тротуару, вдоль дороги, а через закоулочки и дворы. И тут, и там всё знакомо, под каждым кустиком – наши прятушки, а в лужах, которые мы сапогами любим мерить, болото и сырость. Мы даже на дерево по-обезьяньи залезли. А потом дружно полчаса висели вниз головой, пытаясь что-нибудь новенькое разглядеть так, вверх ногами… Вдруг открытие получится.
– Не мог бы ты найти какой-нибудь остров? – с надеждой спрашиваю я.
– Постараюсь… – а сам надувает щёки. Значит, пока не получается.
– Ерунда, – говорю, – найдём! Если с дерева ничего не видно, может, из дома… Я на девятом этаже живу.
Пришли мы домой, а на столе лежит что-то. С блестящей обложкой. Петька сразу понял, что это книга, только очень старинная. Он листает, а я удивляюсь – её уже сто лет читают. Посмотри, как давно издана!
– Ну, и что? – говорит. – Книгу можно каждый день заново открывать! И как мы раньше-то не догадались?
И тут нас папа увидел и сразу же похвалил.
– Читайте пока, а потом я диссертацию начну писать.
И мы от этого открытия долго-долго не отрывались, потому что много чего интересного узнали. Оказалось, что нет ничего удивительнее открытой книги!
Каляки-маляки
Наконец-то наступило лето. Погода стояла отличная. И я всё время пропадал на улице: гулял с Муркой, носился за мячом и жевал мороженое вместе с вафельными стаканчиками. Одна беда, друг мой куда-то запропастился. А однажды, к моему удивлению, Петька во двор вышел с листом бумаги, закреплённым на длинную деревяшку. Кисточку в краску окунул – и давай туда-сюда по бумаге водить, вроде как рисовать.
Я, конечно, все свои дела отложил и подошёл смотреть: что-то он задумал… Петька был похож на художника, хотя бы разноцветными руками. И чёлкой в краске. Решил, видимо, про меня забыть. На всё лето. Я захотел обидеться и на самокате пойти покататься.
– Погоди, – попросил Петька. – Чем тебе мой рисунок не угодил?
– Это каляки-маляки какие-то…
– Ничего, потом лучше получится. – И так посмотрел, что сразу стало понятно – гулять он сегодня не пойдёт. И завтра тоже.
Всю неделю я гонял мяч в одиночку и пытался не скучать. Мои личные дела начинали заканчиваться. К тому же, я не мог совсем быть без Петьки. Хорошо, что искать долго не пришлось – он оказался на прежнем месте, с кисточкой в руке. И уже нарисовал нашу берёзу, заросли зелёной травы и белые ромашки, шелестящие о чём-то с облаками.
– Глаз не отвести! – вот такого восклицания я не ожидал от себя.
– Ты думаешь? – спросил Петька. – А не каляки-маляки?
– Ага…
И тут Петька схватил меня за плечи и принялся трясти по-дружески, как раньше.