Дружеский роман
Шрифт:
— Ты чего ей сказал? — поинтересовался Димка, дотягиваясь до полотенца.
Не смотря на все уверения Лады, к родному отцу у него, в определенном вопросе, действительно, доверия не было. И хотя, сам предложил совместную вылазку на пляж, в душе радовался, что любимая не стала раздеваться до купальника. Может и дурь, конечно, но справиться с ревностью никак не получалось. А испортить всем отдых не хотелось.
Чего мог коснуться их разговор в его отсутствие? И почему был свернут столь резко с его появлением?.. Снова вопросы без ответов. И странный побег Лады, раскрасневшейся то ли от палящего
— Да так, поговорили ни о чем конкретном, — солгал, не моргнув глазом, Константинов. — Стесняется твоя девочка, похоже, моего общества на пляже, — добавил он, невольно на мгновение замерев. Ему показалось…
Из воды на берег вышли две молодые женщины. Шли чуть в сторону от них. Да, было пару пустующих покрывал или, на чём они там лежат… Как раз левее, метрах так… А черт его знает, в скольких. Рассмотреть хорошенько всё равно не получалось, далековато.
На одной — максимально открытый купальник… Рыже-красного, он бы даже сказал — красного, оттенка волосы надежно сколоты на затылке. Складывалось ощущение, что даже кожа в районе скул натянулась. Даже со стороны было понятно, на сколько туго закручена гулька. А вот вторая…
Именно в ней что-то привлекло внимание… Что-то неуловимо знакомое… А, может, просто фигурка зацепила. Это была именно женская фигура, фигура песочных часиков с наличием ярко выраженной талии. Сейчас, почему-то, в большинстве своем, женские фигуры были однотипные, как под копирку…
— Увидел знакомого? — отвлек его внимание сын. Реакция отца слегка озадачила. Знаком ему был из прежних времен подобный взгляд отца. Внимание привлекла какая-то очередная кукла. Вот только с какими последствиями для этого раза…
— Что? — обернувшись парню, Константинов отрицательно качнул головой. — Нет. Так. Слишком давно не видел столько женской красоты, — отрывочно прозвучала фраза. А, по сути, произнёс первое, что пришло в голову. Объяснять сыну причину своего ступора не собирался. Для начала самому бы разобраться…
— И это говорит человек, снимающийся с первыми красавицами? — не удержался от соблазна сыронизировать Дмитрий.
Отец намеренно увел разговор от темы о Ладе? Или так совпало? Черт, когда уже юношеский максимализм закончится и дурь, а очень самому хотелось верить, что это — всего лишь дурь, выйдет из головы.
— Если с этих красавиц снять грим и убрать пластику, поверь, сын, простые девушки покажутся королевами красоты… — проворчал Константинов, вновь оглянувшись в ту сторону, куда направлялись две, привлекшие его внимание, дамы… Их не было. Затерялись среди отдыхающих… Зато появилось пустующее пространство, уже занимаемое парой с малышом…
Лада, не успев приблизиться к воде, оказалась вымокшей с ног до головы благодаря стайке молодежи, устроившей поблизости от берега водные бои. Димка… Константинов придержал парня, когда тот собирался вмешаться, заметив вслух:
— Не торопись.
По мнению старшего Константинова, сын слишком сильно опекал свою девочку. Нет, не в укор сказано. Только, от подобной опеки той вряд ли быстро полегчает. Иногда Алексею даже казалось, что Лада своими срывами бунтует уже против сверх
— Бать, если она сейчас сорвется…
Больше всего беспокоился, как после срыва на людях будет чувствовать себя. Обычно, наступало опустошение, за которым следовали слезы. Когда они одни — это пол беды. Успокоится. Уснет. Придет в себя. А вот когда слишком много посторонних… Старался подобного не допустить. Пока — получалось.
— Сорвется — вмешаемся. Но, по-моему, нормально всё будет.
В отличие от Димки, к Ладе относился как… Да как к обычному человечку, только молоденькому, симпатичному. Интереса к ней, в отличие от Димкиных фантазий, не было никакого. Да, любовался фигуркой, смазливой мордашкой. Все-таки — мужик. Но даже приобнять желания не возникало. Вот совсем никакого. Только если исключительно по-родственному. Без лишнего близкого контакта.
Нравилось общение. Умная девочка, не только в модной косметике разбирается, что тоже шло в её пользу большим плюсом. Только после перенесённого ковида и потери ребенка, нервы никак под контроль взять не получалось. Срывы, истерики…
— А вода, действительно, класс, — сообщила Лада, возвращаясь к ним минут так через пятнадцать. Вымокшая до нитки, но с улыбкой на лице, радостью в глазах. Дмитрий со смешанным чувством благодарности и недоверия глянул на отца. Как тот умудрился просчитать… — Другой раз с вами плавать пойду. Или возражения будут?
Константинов-старший тактично перевел взгляд на морские волны, с легким шумом накатывающие на берег. Лада сейчас устроила любимому тихую месть. Только догадался ли Димка, что ему, по сути, сдали состоявшийся в его отсутствие разговор. И отец в курсе существующей проблемы…
Хотя, чего скрывать, и без Лады догадывался о ревности парня. Еще с новогодних праздников. По голосу чувствовал, когда только заговаривал о будущей невестке. Немного притих после ковида. Чувствовал себя обязанным, что ли…
— На плечи набрось, — попросил Димка, протягивая ей полотенце.
Алексей с трудом сдержал усмешку на данный счет. Вот и ответ на все его предположения. Очаровательное создание в его обществе в шортиках, но в одном купальном бюстгальтере.
— В таком случае предлагаю одеться всем, — заметил он вслух, потянувшись за своей рубашкой. Перехватив взгляд молодого человека, абсолютно ровным тоном продолжал, — Дим, дурью маяться прекращай.
— Ладно, черт с вами, — проворчал тот, возвращая протянутое Ладе полотенце обратно на лежак. Задержав взгляд на них обоих, молча направился обратно к воде. А Алексею показалось, сын таким образом избавил всех троих от неприятного разговора. Зная собственный характер, просто решил охладиться…
— Алексей Петрович, ну зачем вы так с ним?
— Я с ним пока еще никак, — возразил Константинов, наблюдая за заходящим в воду сыном. — Прости, Лада, но по-другому проблему эту не решить, — продолжал он уверенно. — Успокойся, нормально всё будет. Разберемся мы с этим его ревностным приступом. Каленым железом выжгем, — перехватив испуганный взгляд девушки, вполне добродушно улыбнулся, закончив, — Пострадавших, слово даю, не будет…