Дружина специального назначения
Шрифт:
Тут черт на мгновение задумался, видимо всерьез рассматривая свое предложение, а спустя секунду вся компания уже задыхалась от смеха. Конечно, сказалось и нервное напряжение, и Изины остроты. И вообще, ничто так не помогает снова почувствовать себя человеком, как здоровый, искренний смех.
Пока друзья смеялись, к ним подъехал воевода. Старый Севастьян не скрывал своего полного удовлетворения завершившейся операцией. Благодаря непредсказуемому поведению «Дружины специального назначения», потери оказались минимальны, а раненым богатырям уже была оказана первая медицинская помощь. Воеводу распирали эмоции,
— Спасибо, ребята, — только и смог выжать из себя старый витязь, — молодцы!
— Рады стараться, ваше самое высокое благородие! — отрапортовали Илюха с Изей, а Мотя выпустил из ноздрей мини-фейерверк.
— Да не за что, — добавила самая скромная из команды.
Тут со стороны Киева раздался топот тысяч копыт. Мотя как-никак не зря мотался в город. Это, хоть и с небольшим опозданием, шла на выручку большая русская рать. Во главе дружины, естественно на лихом коне, мчался Берендей. Даже издалека было заметно, как не терпится князю помахать в знатной сече булатным мечом.
Однако увиденное поле недавнего боя не давало князю никакого шанса сегодня поразмяться. Разглядев, что натворила его малая дружина при помощи команды Солнцевского, Берендей даже обиделся.
— Вы что, не могли меня подождать? — тут же выдал претензии князь, как только подъехал к ним. — Ведь знаете, как я люблю хорошую драку, могли бы князя позабавить, оставить десятка три супостатов.
Всем оставалось только виновато развести руками.
— Это все они, — хмыкнул Севастьян, указывая на притихших членов мини-дружины. — Ты не серчай на них, князь. Молодые, горячие, вот и разыгрались.
И воевода спокойно, обстоятельно рассказал Берендею обо всем, что произошло за последнее время. Слушая доклад, князь то и дело бросал удивленные взгляды то на Изю, то на Солнцевского, то на Мотю. Взгляды на Любаву сопровождались обреченными вздохами. Наконец рассказ подошел к концу.
Берендей в очередной раз удовлетворенно хмыкнул и устремил свои взоры на отличившихся.
— Я в вас не ошибся, благодарю за службу!
— А материальное отражение вашей благодарности последует? — поинтересовался Изя.
— Конечно! — тут же согласился Берендей. — Решишь этот вопрос с воеводой.
Изя бросил многообещающий хищный взгляд на источник финансирования, а с лица Севастьяна мгновенно сползла улыбка.
— Вы-то как здесь? — вовремя поинтересовалась Любава. — Удалось Моте передать записку?
— Она еще спрашивает, — буркнул Берендей. — Его стража попыталась задержать, так он чуть терем не спалил, насилу успокоили.
Илюха, услышав такое, довольно потрепал по холке своего любимого Гореныша.
— Вообще-то, как только вы выступили, у меня на сердце неспокойно стало. Ну я и решил, так, на всякий случай, объявить большой сбор. Только княжеские дружины начали подтягиваться, тут и ваш Мотя завалился.
— Хорошо еще, что вы сразу нам поверили, — радостно заметила Любава.
— Ага. Не поверишь тут, — хмыкнул князь, протягивая кусок пергамента.
Записка тут же оказалась в руках Изи, и он вслух прочел:
«Наших бьют! Лихосватский скурвился, хазары развязали беспредел, срочно собирай бойцов, будем им...» Далее следовала сложная фраза, смысл которой сводился к тому, чтобы навсегда лишить все агрессивное мужское население степей возможности иметь потомство на веки вечные.
Илюха, не ожидавший, что черт прочтет вслух в общем-то лаконичное послание с таким выражением и в полном объеме, даже покраснел.
— Чудеса, да и только, — заметил Берендей. — Вроде говоришь непонятными словами, а смысл абсолютно ясен.
Очередной взрыв хохота разнесся над бывшим полем боя. А поутру, после массового опохмела, вся русская рать отправилась в Киев.
* * *
А дальше, как это и полагается в подобных случаях, был пир горой. Только сейчас Солнцевский понял, откуда пошло такое выражение. На столе действительно возвышались горы жареных кур, поросят, рыбы и прочих вкусностей. Столы в прямом смысле ломились от снеди. Медовуха, зелено винцо и самогонка лились даже не ручьями, а полноценными потоками. Тосты следовали одни за одним. Пили, естественно, за князя, за воеводу и конечно же за «Дружину специального назначения». Все члены этой мини-дружины в своих уже ставших знаменитых на весь Киев куртках сидели по правую руку от князя и сияли, словно начищенные самовары.
До стола был допущен даже Мотя. Специально для него был сооружен небольшой помост, и перед ним выставлены три внушительных тазика, наполненных всяческой едой. А за его спиной стоял специальный человек, отвечающий за то, чтобы они никогда не были пустыми. Надо ли говорить, что Мотя за первые двадцать минут пира проглотил столько еды, что Соловейка была вынуждена взять процесс питания не знающего чувства сытости Змея под свой строгий контроль. Причем исключительно для его же здоровья.
В самом разгаре веселья к Илюхе подошел Муромец.
— Слышь, Солнцевский, ты уж не держи на меня зла, кто же знал, что ты нормальным окажешься?
— Об чем базар. Да я, в общем-то, и не держу, — пожал плечами Илюха.
— Сам посуди: одежа бесовская, лицо скобленое, выражаешься странно, я, честно говоря, до последнего считал, что предатель именно ты.
— Ладно, проехали, я и сам, если честно, был о вашей троице невысокого мнения. И уж совсем не ожидал, что именно вы первыми примчитесь мне на помощь.
— Да как же иначе, мил-человек? — искренне удивился Муромец. — Все обиды, претензии, все это баловство житейское, только для мирного спокойного времени гоже али от безделья просто. А уж коли враг у ворот или просто хороший человек в беду попал, так весь этот мусор долой! Тут всем миром надо навалиться, тогда, глядишь, и сдюжим. В этот момент помогать надо друг другу, а не ворошить старые обиды. Нам иначе нельзя, на том Русь-матушка стоит.
Такая вот в сущности простая, но очень правильная жизненная позиция пришлась Солнцевскому по душе. Положа руку на сердце, Илюха всю свою жизнь старался жить по таким вот нехитрым принципам, которые озвучил только что Муромец.
— Ну что, обиды забыли? — улыбнулся во всю бороду Илья Муромец и протянул Илье Солнцевскому могучую руку.
— Забыли!
И два богатыря, один былинный, а другой, мягко говоря, современный, пожали друг другу руки.
— Золотой ты мужик, сразу видно, «заслуженный мастер спорта»! — подвел итог Муромец.