Друзья и герои
Шрифт:
– Я никогда не могу понять, играешь ты или говоришь серьезно, – сказала она.
– Не думай об этом. Где бы нам сегодня поужинать?
– Где угодно, только не в гостиничной крипте.
– Давай пригласим на ужин Алана. Он и подскажет, куда пойти.
В полдень они обнаружили Алана в «Зонаре». Услышав приглашение, он покраснел и скривил лицо в обычной своей болезненной улыбке. Было очевидно, что он благодарен; Принглы почувствовали, как ему недостает дружеского общения. Как странно, подумала Гарриет, что он так и не обзавелся друзьями и, проведя столько лет в Греции, довольствуется компанией новоприбывших вроде них или Якимова. Возможно, дело было в том, что он предлагал людям дружбу, но не мог сделать следующий
Алан предложил пойти в таверну, где они могли бы посмотреть греческие танцы. Он знал одну неподалеку от Римской Агоры [23] . Тем же вечером он заехал за ними на такси и подарил Гарриет букет лиловых цветов.
– Цикламены! Так рано! – воскликнула она.
– Да, они начинают цвести рано. Всё здесь начинается так рано, что вскоре заканчивается.
– Значит, и зима закончится, не успев начаться?
– Увы, нет. Зима здесь может быть непростой, и она может начаться со дня на день. В горах погода уже переменилась. С фронта сообщают о беспрерывных ливнях. Надеюсь, что итальянцы застрянут в грязи вместе со своей тяжелой техникой.
23
Римская Агора – рыночная площадь в Афинах, расположенная к северу от Акрополя.
Их высадили на широкой темной улице, продуваемой холодным ветром. Алан провел их мимо затянутых черными шторами окон в маленькую таверну, где сидел один лишь хозяин – с таким видом, будто он уже утратил всякую надежду увидеть посетителей. При виде Алана он вскочил и предложил им выбрать один из столов, окружавших пустое пространство в центре. Середина зала предназначалось для танцев, но танцевать было некому.
Принглы уселись, а Алан еще некоторое время разговаривал с хозяином. Голос пожилого грека был полон горечи, он трагически воздевал руки, и в целом и без перевода Алана было понятно, что ничего хорошего не произошло. У хозяина таверны было два сына, которые считались умелыми танцорами и состязались в танцевальном искусстве с соседями. Но теперь его сыновья и остальные молодые люди ушли на войну, а он остался один. Впрочем, даже если бы его мальчики были дома, танцев всё равно бы не было: греки отказались от танцев. Как можно танцевать, когда друзья, братья и возлюбленные ушли на войну. Никто не будет танцевать, пока с греческой земли не уйдет последний враг. Но таверна была по-прежнему открыта, и хозяин был счастлив видеть Алана и его спутников. Когда его представили Гаю и Гарриет, он пожал им руки и сказал, что может предложить ягнятину с помидорами и луком, а уж хорошее вино, даст бог, всегда найдется – и белое, и красное.
Он ушел на кухню, и Алан извинился за мрачность обстановки. Видя, как он расстроен, Гарриет стала расспрашивать его о мальчиках, которые раньше танцевали в этой таверне. Что это были за танцы и где им обучали?
Алан тут же оживился.
– Все греки умеют танцевать. Для них это естественная форма самовыражения. Если играет музыка, кто-то непременно выйдет в центр, протянет руку, за нее возьмется другой, и начнутся танцы. А бывает еще и зейбекико! Это танец, в котором участники кладут друг другу руки на плечи: сначала их двое или трое, потом присоединяются следующие, женщины хлопают в такт… Всё вокруг так и бурлит от волнения. Кровь начинает кипеть!
– Хотела бы я это увидеть.
– Возможно, еще увидите. Не будет же война продолжаться вечно.
Когда принесли вино, Алан пригласил хозяина выпить с ними за скорую победу. «Победа, победа!» – воскликнул тот, подняв бокал, после чего сообщил гостям, что итальянцы уже через месяц будут на коленях. Лично он в этом не сомневался.
Когда хозяин вышел, в комнате стало тихо. Эту тишину нарушало только жужжание ламп, под которыми на стенах были развешаны плакаты. На одном красовалась Мадонна в византийском стиле, другой представлял собой военную пропаганду: эпирские [24] женщины, подоткнув юбки, помогали мужчинам подымать пулеметы по склону горы.
24
Имеются в виду жительницы Эпира – региона на северо-западе Греции.
Принеся еду, хозяин деликатно удалился и сел за свой столик, пока Алан не окликнул его:
– А где же все посетители?
Хозяин снова вскочил и объяснил, что людям сейчас не хочется развлекаться. Они не желают веселиться, пока молодые люди сражаются и умирают.
Когда он снова сел, Алан посмотрел на него с нежной грустью, и Гарриет спросила:
– Вы очень любите Грецию, да?
– Очень. И саму страну, и ее жителей. В них есть восхитительная энергия и доброжелательность. Конечно, им хочется нравиться, но это не мешает их независимости и индивидуальности. Знаете историю про греческого столяра, которого попросили сделать шесть стульев?
– Нет. Расскажите.
– Заказчик хотел шесть одинаковых стульев, и столяр заломил непомерно высокую цену. Заказчик пришел в ужас, а столяр ответил: за полцены я сделаю вам шесть разных стульев.
Алан еще некоторое время рассказывал им о греках и сельской местности – «идиллической и неиспорченной». Гая интересовали практические аспекты греческой жизни, и его внимание привлекло слово «неиспорченная»: не имел ли Алан в виду неразвитость? Говоря об идиллии, не хочет ли он сказать, что условия жизни крестьян не менялись со времен Оттоманской империи? Как можно наслаждаться красотой страны, жители которой живут в нищете и несчастье?
Алана это нападение застало врасплох. Его мрачное лицо словно потемнело, и он, казалось, утратил дар речи. Несколько мгновений спустя он ответил таким тоном, словно была задета его гордость:
– Я много путешествовал по этой стране, и мне не приходилось видеть, чтобы люди здесь были несчастливы.
В голосе его прозвучали раздражение и вызов, и если бы Гарриет могла, то немедленно сменила бы тему, но Гая так просто было не остановить. Будучи уверенным в том, что такого умного и цивилизованного человека, как Алан, несложно переубедить, он с интересом спросил:
– А разве они счастливы? Можно ли быть счастливым под правлением диктатора?
– Диктатора! – изумленно повторил Алан и рассмеялся. – Это можно, конечно, назвать диктатурой, но всё же очень мягкой. Подозреваю, вы общались с членами коммунистической партии? Что бы они сделали, интересно, если бы пришли к власти? До прихода к власти Метаксаса здесь уже пытались ввести современную политическую систему – в обществе, которое, по сути, находилось на примитивном уровне развития. Результатом был полнейший хаос. Когда-то здесь царила обычная полувосточная коррупция, но при первой же попытке установить демократические свободы эта коррупция утратила всяческие берега. Единственным выходом для Метаксаса было положить этому конец. Эксперимент остановили. Временно, конечно.
– И когда, по-вашему, его возобновят?
– Когда страна станет способна к самоуправлению.
– И когда это случится? Что делается для того, чтобы Греция нагнала более развитые страны? Я, конечно, имею в виду уровень индустриального развития.
– Надеюсь, что ничего, – ответил Алан так резко, что Гай и Гарриет воззрились на него с удивлением. – С Грецией и так всё в порядке. У Метаксаса нет личных амбиций. Он является своего рода патриархальным деспотом, наподобие деспотов прошлого, но по большому счету я считаю, что он неплохо справляется.