Друзья и враги
Шрифт:
22 августа 2004 года.
Амазонка, Джунгли.
SEAL
Их путь уходил в лес, загадочный, таящий в себе боль, одиночество и опасность. Только тот, кто был в джунглях Амазонии, знал, настолько одиноким ты себя чувствуешь там, насколько величественны эти джунгли и насколько ты сам ничтожен рядом с ними.
Они шли по так называемым двухуровневым джунглям, так называли джунгли, в которых есть два уровня полога, закрывающего солнце. Один – примерно на пятнадцати-двадцати метрах, другой – от пятидесяти. Вниз, к земле – не попадало
Был третий день их разведывательного выхода. Третий день похода во мрак и неизвестность.
Когда часы показали одиннадцать – Роселли объявил привал. Жечь костер не стали – внизу было мало кислорода, а удушающая сырость не давала возможности использовать что-то в качестве топлива. Поужинали тем, что не требовало огня при приготовлении – специальными плитками, сплошные калории и витамины. Чем-то напоминают белый шоколад.
– Гарри, – негромко сказал Роселли, когда все закончили с трапезой, – сегодня двигаемся без ночлега, пятьдесят на десять. Все равно тут ни дня, ни ночи. Выводи нас.
– Понял, сэр…
Пятьдесят на десять – значит, пятьдесят минут движения и десять минут, когда спят все, кроме часовых. Обычный темп движения, конечно, не выдерживается, но отыграть за ночь три-четыре часа у решившего отдохнуть противника вполне можно.
Гарри прошел вперед, в голову небольшой колонны, остальные спецназовцы торопливо уничтожили все следы своего пребывания здесь. Мусор – в рюкзак, его здесь не закопаешь…
Они нашли это в три часа ночи, уже на четвертый день пути. Гарри издал резкий крик, подражая какой-то местной птице (и сделал ошибку, потому что эта птица неактивна ночью) – и все тут же заняли свои позиции, преобразовав походный порядок в оборонительный.
Только после этого старшина подошел к проводнику.
– Что, Гарри? – негромко сказал он после почти минуты молчания.
Вместо ответа проводник указал на дерево впереди, до него было метров двадцать.
В неохватном морщинистом стволе дерева торчала короткая стрела. И что самое удивительное – тот, кто стрелял, должен был находиться там, где находились они, то есть – по ходу движения их колонны. Они не видели никаких следов, кроме следов морских пехотинцев, но тут был кто-то еще.
– Заберем? – одними губами спросил старшина.
Гарри кивнул, перехватил поудобнее свой «АК» и двинулся вперед. Старшина прикрывал его со своего места, боевые пловцы команды прикрывали своего командира. Через несколько минут Гарри вернулся назад вместе со стрелой, наконечник остался в дереве, но древко удалось добыть. С мрачным видом Гарри протянул его командиру.
Древко было сделано не из дерева! Высококачественная черненая сталь, хвост с пластиковым оперением. Настолько короткое, что это скорее арбалетный болт, нежели стрела. Детище двадцать первого века, но никак не девятнадцатого, и уж точно оно не могло быть в руках у местных племен, живущих по нормам первобытно-общинного строя. Старшина прикинул, каким должно быть оружие, чтобы стрелять этой стрелой – слишком короткое для обычных арбалетов, на древке – какие-то направляющие. Возможно, это даже арбалет с магазином, Роселли никогда их не видел, они не состояли на вооружении, но знал, что они существуют.
– Смит, Патон – ко мне! – приказал старшина.
Агент СРС приблизился к старшине в сопровождении «тюленя», по лесу он так и не научился ходить тихо.
– Что это, Смит? Что за фокусы у нас на пути?
Смит осторожно взял древко стрелы.
– Карапинтадас, – сказал он, – какого
– Карапинтадас? Что еще за чертовщина?
– Вы с ними, наверное, не сталкивались, верно. Карапинтадас, люди с зелеными лицами. Аргентинский спецназ, их натаскивают немецкие егеря. У них есть такая игрушка, магазин на восемь стрел, но взводить вручную.
Старшина помрачнел.
– И какого черта этим германским выкормышам делать здесь?
Агент пожал плечами:
– Не знаю, сэр. Я сам удивляюсь, их не должно здесь быть.
Морские пехотинцы, теперь еще эти. Старшина знал, что аргентинцы внимательно следят за тем, что происходит в Бразилии, у них самих ситуация не подарок, но Аргентину с восемьдесят второго поддерживает Германия. Пусть не явно, не нарушая доктрины Монро, но поддерживает. А германцы не те люди, с кем стоит сходиться на узкой тропинке.
– Поиск! Пятьдесят метров! Начали.
Бесплотные тени рассыпались по лесу. Каждая зарубка на коре, каждая спичка, каждый окурок – скажет то, что нужно знать.
Пять минут. Десять…
– Ничего, сэр, – отрапортовал за всех машинист Патон, – ни единого следа. Здесь никого не было, кроме морпехов.
Еще не легче.
– Боевое построение. Два бриллианта [29] . Пулемет в голову. Пошли.
Из кроны деревьев в спину уходящим «морским львам» смотрели темные, проницательные глаза. Смотрели они без злобы, скорее с сочувствием и даже… жалостью. Люди снова пришли сюда – и они снова шли туда, куда идти нельзя. Потому что там – там беда, там царство злых духов, из которого нет пути назад. Никто не выходил оттуда живым с тех пор, как бог прогневался и ударил своим мачете в самое сердце джунглей. Мор, болезни, болезни страшные, уродующие тело человека и иссушающие его душу, гнездились там. Но люди снова и снова шли туда, они не внимали предостережениям, одним из которых была стрела на их пути.
29
Один из типов построения. Для группы из шести человек выглядит как один-два-два-один на удаление прямой видимости.
Значит, еще двенадцать человек станут жертвами. Иначе было нельзя – если кто-то вернется оттуда, в лес придет беда.
Глаза внезапно исчезли. И ни один лист не шевельнулся…
Утром пошел дождь. Сейчас был не сезон дождей, но дождь все равно пошел. Они слышали это по тому, как дождь едва слышно шелестел в кронах верхнего яруса деревьев. Лишь крохи живительной небесной воды попадали на нижний ярус растительности, на землю же не попадало ничего. Только стало еще более душно и сыро.
Потом они наткнулись на реку. Один из безымянных притоков Амазонки, питающих великую реку, после дождя он превратился в бурный, мутный поток. Перебраться по нему без использования специального снаряжения не было никакой возможности, снаряжение тоже неминуемо было бы потеряно. Оставалось надеяться, что на той стороне след не обрывался.
Двадцать минут у них ушло на то, чтобы найти подходящую ветку, и еще столько же на то, чтобы перебросить веревку. Это было не классическое ковбойское лассо, а веревка с грузом на конце, ее можно было использовать в самых разных целях, умелые люди этим ломали шею часовому метров с десяти. Но сейчас им нужно было переправиться на тот берег, и ничего больше, они забросили веревку так, что груз зацепился в развилке деревьев, и по этой веревке переправился Дик, самый тощий из всех них. Потом Дик нормально закрепил вещи, и они переправили вещи и переправились на другой берег сами.