Друзья или любовники?

Шнайдер Анна

— Мне в целом без разницы. Главное, чтобы на мозг Соне не капала.

Яр помолчал, задумчиво глотнул чаю из своей чашки, вглядываясь в напиток. Он взял чай с мятой, малиной и ежевикой, поэтому тот был мутным — примерно как мысли в его голове сейчас.

— Не пойму, куда делась моя любовь к Лиле? — пробормотал Яр вопрос, который беспокоил его в последнее время. — Ведь её уверенность в моём прощении на ней и основывается, по сути. А я никакой любви не чувствую. Чувства есть, но скорее негативные — обида и злость, презрение и брезгливость. Но ничего позитивного. А любовь — это всё-таки что-то позитивное.

—

Необязательно, — возразила Алина. — Знаешь, из меня химик, конечно, тот ещё… Но вот если сравнить любовь с сосудом, наполненным водой… Что будет с этой водой, если поставить её в морозилку? Она замёрзнет. По сути вроде бы та же вода, но не течёт уже, твёрдая — можно вытащить и этим куском льда голову кому-нибудь проломить. Вот и любовь так же. Твой сосуд, наполненный водой, поставили на холод, и она замёрзла. Лиля сейчас пытается растопить лёд, а ты сопротивляешься. И только тебе решать, хочешь ли ты, чтобы он растаял, или предпочтёшь оставить его замороженным. Или вообще выбросить.

— Не знаю, не знаю… — покачал головой Яр, усмехаясь. — Мне кажется, меня скорее поставили на огонь, и вся вода нахрен выкипела. А Лиля теперь хочет наполнить меня чем-то другим, из своего сосуда, но я не хочу. Неважно, чем это будет — хоть водой, хоть дерьмом, — всё равно оно уже не моё.

— Тоже хорошее сравнение, — чуть печально улыбнулась Алина. — В любом случае огромное разочарование в человеке любовь убивает. Иногда медленно, но порой и быстро. Весьма сложно, знаешь ли, любить мужчину, который унёс из дома всю туалетную бумагу.

Яр засмеялся. Он не знал больше таких людей, как Алина — чтобы могли любую ситуацию, даже трагическую, превратить в шутку.

А ведь отец когда-то говорил ему: «Не упусти!». Яру до сих пор было неловко и стыдно вспоминать о тех словах, поэтому он предпочитал этого не делать.

49

Алина

Вечер с Корнеевым был душевным и даже почти не эротическим. Почти — потому что после возвращения ко мне домой мы всё-таки уделили внимание не только разговорам, но и сексу. Но случилось это уже перед сном, после того, как оба приняли душ — причём я еле отбилась от Яра и его желания мыться вместе со мной, аргументируя это тем, что мне надо успеть быстро, ибо завтра на работу и ехать в другой конец города на экскурсию, а если мы залезем в ванную вместе — всё, моё стремление лечь спать пораньше полетит в бездну.

В итоге Корнеев сдался, но временно. Он своё наверстал, когда я вышла. И уже в процессе, ощущая, как он сильно и глубоко двигается внутри, я вспомнила, что хотела поговорить о предохранении…

Но попробуй-ка поговорить о таком, когда настолько хорошо, что рот хочется открывать лишь для всхлипов и стонов. А потом покой и сон накатили сами собой, и в итоге я решила отложить все важные разговоры на завтра. Успеется…

Утром мы с Яром, естественно, не успели поговорить вообще ни о чём, а не только о предохранении — оба собирались на работу так стремительно, как только могли, поскольку проспали. Для нас это было удивительно — я последний раз выключала будильник и дрыхла дальше, наверное, ещё в школе, да и Корнеев тоже. А тут мы поступили так оба, занежившись в объятиях друг друга. Совсем с ума сошли!

В итоге,

умывшись, побежали на работу. Яр просто быстро побежал, а я — на сверхскорости. В другой конец города ехать! Обычно не я вела эту экскурсию под названием «Есть ли жизнь за МКАДом» по памятным местам Подмосковья, но одна из моих коллег ушла в отпуск — и теперь мы её подменяли. Не во всём, что-то просто отменялось, но некоторые особенно популярные экскурсии продолжали проводить, и сегодня была моя очередь отдуваться.

Я уже подходила к автобусу на стоянке, вокруг которого толпились люди из моей группы, вздыхая про себя, что умудрилась успеть прийти вовремя, как положено — за десять-пятнадцать минут до начала экскурсии, чтобы со всеми познакомиться, всех собрать и выдать инструкцию о поведении в автобусе и вне его, когда заметила печально знакомую личность, и едва не завопила в голос.

Нет, это был не Лёшка. Если бы это был он, я бы только фыркнула. Среди моих сегодняшних туристов затесался тот парень, который приставал ко мне в метро в воскресенье! Вот же гадство! Впрочем, я отчасти сама виновата. У нас так полагается: в случае неадекватного поведения участника группы экскурсовод должен немедленно сообщить о нём в нашу так называемую «службу безопасности», и они принимают меры — не дают этому человеку ходить на другие экскурсии, а если необходимо, и заявление в полицию пишут. А я забыла! Сначала ревела, потом «утешалась» с Яром, и теперь пожинаю плоды собственной безответственности.

Хотя на этот раз парень был трезвый — это чувствовалось и по его опрятному виду, и по лицу, но особенно — по взгляду, теперь уже не мутному, а виноватому, как у щенка, который надул в любимые ботинки хозяина. И мне даже без слов сразу стало понятно, что этот герой пришёл извиняться за собственное поведение. Мне его извинения были нужны почти как снег в начале мая, но не скандалить же? Тогда впечатления от экскурсии у остальных будут подпорчены, а мне это не надо. Значит, пока ведёт себя прилично, будем терпеть.

Собственно, терпеть даже ничего толком и не пришлось. Всю экскурсию — почти три с половиной часа на автобусе и немножко пешком — парень вёл себя тихо и интеллигентно. Весь из себя чистенький, в серых брюках и белой рубашке, как будто на свадьбу пришёл, прилизанный и пахнущий приятным парфюмом, он не производил впечатление человека, который буквально два дня назад мог набухаться в хлам, едва не сорвать экскурсию и целовать девушку насильно. Впрочем, любое впечатление обманчиво. Яр ведь тоже когда-то не думал, что Лиля способна наставлять ему рога в течение долгого времени, а потом свалить к другому мужику, наплевав на чувства не только законного мужа, который ей ничего плохого не сделал, но и дочери. Да и я не думала. Да, Лиля мне не нравилась, но не до такой степени, чтобы думать о ней подобную гадость.

Ох, Алинка-Алинка, а ведь ты ревнуешь… В последнее время слишком много думаешь о Яре и его почти бывшей жене, к которой он вполне способен вернуться, хоть и уверяет обратное. Вот и лезет в голову черт-те что, а не надо, чтобы лезло. Держи себя в руках, в конце концов! Наслаждайся дружбой с привилегиями, а «любовь-морковь» оставь для других людей, она не для тебя. Убедилась ведь уже.

Да, убедилась. Вот только окружающие, особенно воскресный поцелуйный террорист, были со мной не согласны.