Друзья поневоле
Шрифт:
– С таким ходом раньше полудня нам их не дождаться, – промолвил О’Шейн. – Разве что ветер усилится. К тому же отлив еще не закончился. Значит, у нас есть еще время. И не показываться, олухи!
Матросы залегли, стараясь найти тень, но ее было мало, а отходить дальше не позволяла дисциплина. А командир все распоряжался:
– Мушкеты всем проверить. И помаленьку очистить площадку у пушек от камней. Но можно не торопиться.
Матросы выразительно и грозно глядели на ребят – они здесь были самыми молодыми, и все шишки старались свалить на них.
Пришлось заняться работой. Петька спросил:
– Гарданка, как ты, отогрелся на солнышке?
– Смеешься? Ничего, отогрелся, только я вижу, что тебе это не так уж и нравится. Правду говорю?
– Так оно и есть. Ох и палит, а еще только утро. Мы тут изжаримся без укрытия. Надо было бы тент прихватить.
– А ты посоветуй Джону нашему. Он послушает тебя в другой раз.
– Сам советуй! Где уж мне. Зубы лучше поберегу.
Они лениво таскали камни, утирали лица рукавами рубах и часто прикладывались к бочонку с водой.
– Ребята, не надо так много пить, – сказал им пожилой матрос. – Так только еще больше будет хотеться. Терпите лучше.
Ребята переглянулись, но совету вняли, ибо за непослушание можно было и схлопотать по шее.
Вдали виднелся их корабль. Он медленно разворачивался бортом к входу в бухту. Там матросы бегали по пертам рей и работали с парусами, подтягивали якорные канаты, стараясь повыгоднее поставить судно перед предполагаемым боем.
– А у них, пиратов, вряд ли что и получится, – протянул матрос, поглядывая на приближавшиеся корабли противника. – Наши двенадцать пушек не подпустят их близко.
– Не спеши трепаться… Лучше погляди на горизонт. Гляди, гляди!
Все повернули голову в указанном направлении и увидели еще два паруса. Лица матросов посуровели. Всем стало ясно, что их шансы резко сократились. Ничего хорошего эти дополнительные паруса им не предвещали.
Приближавшиеся первые два судна сбросили паруса и легли в дрейф. Им, видно, тоже не очень хотелось рисковать в бою против большого английского корабля. Лучше подождать подкрепления. Они лучше себя чувствовали, когда на одного наваливались всем скопом. Так они и действовали, когда захватывали английские и другие корабли у своих берегов. Некоторые матросы слыхали про здешних пиратов, они уверяли, что тут их целое скопище. Почти государство пиратское. Да и то, как иначе могли они не бояться появляться даже у берегов Северной Европы?
– Скорее всего, – сказал О’Шейн, – они ждут прилива, боятся выскочить на камни. Хотя им должно быть известно это место. Во всяком случае, будем ждать полудня.
– Сэр, – обратился к нему матрос из орудийной прислуги по имени Пол Дексон, – мы не пристрелялись. Не получилось бы так, что зря порох пожжем, а толку не будет.
– Ты, Пол, вечно скулишь, а когда дело подходит, то все получается как надо. И закрой пасть, пока я ее сам тебе не прикрыл!
О’Шейн нервно потер руки. Матросы между собой звали его Миля за длинный рост и худое тело, однако, несмотря на худобу, силы в нем было много.
Петька приник к уху Гардана и зашептал:
– Гарданка, боязно что-то. А вдруг убьют, а?
– Все в руках Аллаха милостивого и милосердного, Петька. Авось пронесет. С непривычки завсегда дрожишь сверх меры. Во всяком случае, сильно не высовывайся. Да там и видно будет.
– А как начнут палить по нас из пушек?
– Слыхал, говорят, что пушек больших у них быть не может.
– Да откуда им знать-то, матросам нашим?
– Видно, кто-то уже был с ними знаком или встречался. Раз говорят, то, стало быть, знают.
– Плохо, что мне велено подносить ядра, а тебе палить из мушкета. Рядом бы быть.
– С Милей не поспоришь. Да ты не бойся, Петя, все будет хорошо. Помолимся еще не раз.
Тем временем приблизился полдень, и, как и ожидал О’Шейн, пираты неторопливо подняли паруса, и все четыре судна в кильватерном строю двинулись к проходу в бухту.
С позиции, где установили батарею, было хорошо видно все маневры флотилии. Англичане засели на высоте футов в сто пятьдесят над морем, и корабли противника выглядели как на ладони. Три средних двухмачтовика и еще один одномачтовый небольшой кораблик, который замыкал строй. Двигались они осторожно, на носу переднего судна виднелся матрос с лотом, лежащий на бушприте. Его голоса не было слышно, но видно было, как тот сообщал своим результаты промеров.
– Нет, не такие уж они и опытные в этих местах, – пробурчал Тим Смит, всматриваясь в противника. – Видишь, как осторожно ползут. Побаиваются камней и рифов.
– Поглядим… – неопределенно ответил кто-то.
– Приготовиться! – рявкнул Миля. – Целить в головной по ватерлинии!
Все пушкари, пригибаясь, чтобы их не заметили с кораблей прежде времени, засуетились вокруг пушек, поправляя прицел. Крохотный костерок запылал бездымным пламенем, зачадили фитили. Стрелки засели в скалах, но их выстрелы вряд ли достигнут цели.
До кораблей было уже меньше двух кабельтовых, и они продолжали неторопливо приближаться. По расчетам пушкарей они должны еще приблизиться ярдов на сто с небольшим.
Однако колонна вдруг резко повернула ближе к батарее. Видимо, штурманы решили, что там фарватер более удобный. Уже можно было различить выкрики команд. На палубах суетились матросы, обнаженные до пояса.
– Сэр! – негромко позвал наблюдатель с верхнего уступа скалы. – На переднем судне четыре пушки. Наверное, трехфунтовые, поменьше наших. Но они не готовы к стрельбе.
– Вот и хорошо! – отозвался Миля. – Стало быть, укрыты мы отменно.
Прошло еще полчаса, и неприятельский строй вышел в горловину бухты. Передний корабль попал под прицел пушек батареи. О’Шейн скомандовал:
– По ватерлинии флагмана, залпом, пли!
Вспыхнул порох у задников пушек, и тотчас грохнули два выстрела. Дым горизонтальным пучком рванулся вперед, а едва заметный след ядер прочертил прозрачный воздух бухты. Все взгляды впились во флагманский корабль неприятеля.
– Мазила! – заорал Миля, видя, что одно ядро всплеснуло воду в двадцати ярдах от форштевня, а второе зарылось прямо под бортом. Кое-кто громко выругался.